Почерк судьбы - Шарлотта Лукас

Да, если быть уж очень честным, он боялся, что, если вынесет суровый приговор рукописи, это намного… ухудшит ее отношение к нему.

Конечно, Йонатан опасался и того, что Ханна как-нибудь узнает о его отвратительном письме. Хотя в мае он сразу же напрочь удалил всю информацию с жесткого диска своего компьютера.

В общем, как только речь заходила о рукописи, Йонатану становилось не по себе. И с призывом быть честным и откровенным в жизни уже было что-то не так, особенно когда речь шла о внутреннем спокойствии.

Йонатан решил как можно скорее сказать Ханне, что редакционная коллегия отклонила рукопись Симона. Даже если он этим сильно разочарует ее. Но это нужно сделать. Только еще не сейчас, не сегодня. Не в этот чудесный летний день с ней…

Ханна

25 августа, суббота

– Честно сказать, мне кажется, я совсем спятила, – прошептала Лиза. – Я же не какой-то блюститель порядка!

– Не так громко! – шикнула Ханна. – Иначе ты его еще разбудишь!

– Его-то? – Лиза кивком указала на храпящего Йонатана. – Мне кажется, он вообще находится в коме.

– Ну, это для комы слишком громко, – рассмеялась Ханна.

– Ну а как иначе? Мужчины храпят только потому, что ночью необходимо отгонять диких животных.

– Ну, тогда это хорошо. Кто знает, какие дикие звери могут на нас здесь напасть?

– На пляже у Санкт-Петер-Ординг? – тихо произнесла Лиза. – Дай-ка я подумаю… Может, подлые североморские крабы?

Ханна снова рассмеялась. Потом вздохнула, плотнее застегнула спальный мешок и стала смотреть на высокие звезды.

– А если серьезно, разве не чудесно лежать ночью под открытым небом, слушая шум морского прибоя?

– Да, – согласилась Лиза. – Так и есть. Но было бы еще лучше, если бы вы меня с собой не взяли, а оказались бы здесь одни.

– Я ведь не могу провести ночь наедине с Йонатаном!

– Во-первых, вы лежите на пляже в спальных мешках, а во-вторых, с каких это пор ты стала такой щепетильной?

– Я не щепетильная!

– Именно такая.

– Я пока еще не знаю, насколько он мне нравится.

– Поверь мне, он тебе очень нравится. Я-то уж тебя не первый год знаю.

Ханна помолчала, потому что не могла сообразить, что на это ответить. Наконец она прошептала:

– Да, он мне очень нравится. Но я в растерянности. Ведь не прошло еще и года со дня смерти Симона.

– Ну и что? – сказала Лиза. – Через десять лет, когда у тебя и Йонатана будет трое детей, ни один человек не спросит, придерживались ли вы правил приличия, когда познакомились, ждали ли, пока пройдет год со дня смерти твоего первого жениха.

– Ах ты!..

Ханна набрала горсть песка и швырнула в подругу.

– Эй! – возмутилась та. – Бросаться песком нечестно!

– Словами тоже!

Йонатан

22 сентября, суббота, 22 часа 30 минут

– Поверить не могу, что ты ни разу в жизни не устраивал попойку в квартале красных фонарей, – сказала Ханна, идя в толпе рядом с Йонатаном по Репербану, и недоверчиво покрутила головой. – Гамбургскому парню это как-то не к лицу!

– Мне к лицу.

Йонатана это сильно задело и даже, пожалуй, застало врасплох. Он и сам раньше часто об этом думал. Он не хотел обманывать Ханну, поэтому, когда они, следуя указаниям ежедневника, решили провести ночь в квартале красных фонарей и позавтракать на рыбном рынке, Йонатан сразу признался ей в своей безрепербанной[59] жизни.

– Нужно было не признаваться, – добавил он.

– Но что ты делал, когда был подростком-бунтарем? – поинтересовалась она.

– Тогда я занимался другими вещами.

– Чем же, например? Ходил под парусом на яхте? Играл в гольф?

– Да, именно гольф.

– И ты никогда не шатался адски пьяным по Гамбургер-Берг, никогда не блевал после этого и не вел себя просто отвратительно?

Йонатан почувствовал, как в нем закипает злость. Он остановился и строго посмотрел на Ханну:

– Нет, я ведь только что тебе сказал! Не могла бы ты уже прекратить это? Разве не достаточно того, что я и так чувствую себя глупо как никогда?

Ханна смущенно взглянула на него.

– Мне очень жаль, – сказала она. – Я бы не хотела, чтобы ты чувствовал себя глупо.

– Мне тоже жаль, – ответил он сквозь зубы. – Я чувствую себя маленьким несмышленым школьником, который еще ничего в своей жизни не видел.

– Ну, тогда пойдем, маленький школьник!

Она схватила его за руку – Йонатана словно ударили в солнечное сплетение.

– Тогда мы сейчас все быстро наверстаем, чтобы ты себя больше никогда так не чувствовал. – Смеясь, она тащила его за собой в направлении Ганс-Альберт-плац.

Спустя четыре часа Йонатан обнаружил, что, несмотря на всю свою неопытность, легко может маскироваться под завсегдатая квартала красных фонарей. Раскачиваясь, он стоял вместе с Ханной у стойки бара «La Paloma» и горланил с сотней других таких же слегка подвыпивших людей хиты Роланда Кайзера.

Спустя еще час они продолжили вечер в ночном клубе «Зильберзак». То, чем они там занимались, танцами вряд ли можно было назвать: из-за нехватки места они просто пытались двигаться, как две сардины в банке с остальными сардинами.

Еще час – и Йонатан делал вид, что играет на электрогитаре под звуки песни «With or without you» в исполнении «U2» в пабе «Molly Malone», а Ханна визжала, изображая восторженную фанатку.

Почти в половине шестого они стояли возле входа в здание бывшего рыбного аукциона. Без булочек с креветками. Взявшись за руки, они смотрели на неистово веселящихся людей, к которым они имели некоторое отношение.

И ровно в 5 часов 34 минуты Йонатан наклонился к Ханне, поцеловал ее в губы и потом шепнул на ухо:

– Я люблю тебя.

Ханна

23 сентября, воскресенье, 16 часов 55 минут

Он сделал это. Йонатан ее поцеловал. И она ответила на его поцелуй. Это длилось одно мгновение, но все же это произошло.

Ханна уже несколько часов сидела на полу в своей квартире рядом с картонными коробками, в которых лежали вещи Симона. Она вытащила их из подвала в приступе тоски. Она чувствовала себя беспомощной. Растерянной. Опечаленной. Счастливой. Ей хотелось смеяться и в то же время плакать – все вместе, разом.