Левый глаз дракона - Ален Лекс

Она поймала его лицо в ладони, ощущая исходящий от него легкий холодок.

– А ты не хочешь?

Л'эрт судорожно сглотнул, не отрывая от нее глаз.

– Я не хочу, чтобы тебе было больно.

– Я же не про это спросила. Тебе хочется почувствовать кровь?

Его дыхание резко участилось, глаза потемнели.

– Да, – выдохнул он чуть слышно.

Ратиниара потянула его к себе. На этот раз Л'эрт не нашел в себе сил отстраниться. Ее губы мазнули по его губам мягким касанием, язычок скользнул в глубь его рта горячей молнией. Она целовала его медленно и очень аккуратно – но все равно недостаточно аккуратно. Он почувствовал во рту теплый металлический привкус и тут же напрягся, ожидая, что она отстранится. Она не отстранилась, только замерла на мгновение, встречаясь с ним взглядом. В ореховых глазах светились теплые огоньки. Л'эрт сдавленно застонал, не в состоянии себя контролировать. Его руки поползли к застежкам ее платья. Первые две он расстегнул. Оставшиеся просто вырвал, не замечая этого. Он был резок и почти груб, но Ратиниара не возражала.

Кожа у него была прозрачно-белая и холодная, как снег. Ратиниара сначала думала, что ей это кажется, потом привыкла. Она осторожно провела ладонью по его груди, дотрагиваясь до странного крестообразного шрама ниже ключицы.

– Тебя пытали церковники?

Л'эрт криво улыбнулся краем губ.

– Нет, в руки Святого Ордена я еще не попадал. Вряд ли я бы сейчас с тобой разговаривал, если бы они знали, что я вампир.

– Тогда откуда это у тебя?

– Напоминание. Про подлость, честь и любовь.

– Не хочешь рассказывать?

– Не хочу. Это история с грустным концом. – Он взял ее руку, мягко поглаживая тонкие пальцы. – Давай я расскажу тебе что-нибудь другое.

– Я же совсем ничего о тебе не знаю. Ты даже имени своего не говоришь.

Его улыбка стала чуть грустной.

– Не хочу подвергать тебя опасности.

– Сплошные тайны. – Она прижалась к нему, положила голову на плечо. – Расскажи тогда то, что можно.

– Любопытная белочка. Я родился далеко-далеко отсюда, почти в самых Драконьих Пиках. Если забираться ночью в горы, воздух там прозрачный и холодный, а звезды спускаются вниз водить хороводы среди людей. Кажется, если раскинуть руки, можно полететь.

– А вампиры умеют летать?

– Я умею. – Он тихо усмехнулся. – Правда, не в человеческом облике.

– Ой. – Эльфийка чуть подняла голову. – Я думала, это сказки. А ты правда можешь превратиться в летучую мышь?

– Могу. Но сейчас не буду, если ты не возражаешь. – На дне его глаз вспыхнули и пропали смешинки. – Сейчас день, а в облике нетопыря я не могу переносить солнце.

– А как ты вообще его переносишь? Вроде считается, солнечный свет смертелен для неч… для вампиров.

– Сложно сказать. Но я вообще-то жутко старый вампир. Почти восемьсот лет. Может, у меня иммунитет развился.

– А что такой старый вампир делает в Гринатаире?

– У-у-у, я ищу совсем страшные тайны.

Она легонько ткнула его кулачком в бок:

– Ты опять не ответил. Пообещай мне одну вещь?

– Какую?

– Когда найдешь свою страшную тайну… Попрощайся со мной перед отъездом?

Глаза у него были синие-синие, как глубокое море.

– Обещаю.

– Спасибо, л'иив'ахк.

Л'эрт чуть изогнул бровь. Слово было ему совершенно незнакомо.

– Как-как ты меня назвала?

Ратиниара замерла. Ей и раньше случалось пересыпать свои фразы Верхней Речью – и ей показалось, что он на ней не говорит. Она почти незаметно вздохнула, стараясь, чтобы голос звучал ровно:

– Ну раз уж ты не хочешь говорить своего имени – надо же мне как-то тебя называть. Или тебе не нравится?

– А что это значит?

– Ну это дословно не переводится… просто ласковое прозвище, – сказала она почти небрежно.

– Хорошо хоть не ругательное, – тихо хмыкнул он.

Дальше уточнять Л'эрт не стал.

Ратиниара сдержала вздох облегчения.

«Л'иив'ахк» прекрасно переводилось – дословно – на общую речь. И значило «любимый».

Л'эрт проторчал в Гринатаире почти все лето, но так и не нашел сколь-нибудь удовлетворившей его информации про пророчество Сиринити. Все тексты, выглядевшие более-менее достоверно, представляли собой сплошные обрывки, все же остальное казалось подтасовкой. А в глубине души по-прежнему копошился червячок беспокойства. Призывать Клиастро только для того, чтобы поговорить, он более чем опасался.

Когда зелень на деревьях стала сменяться червонным золотом, он решил попробовать пробраться поближе к Башням Лиг – хотя бы к Черной. Возможно, он что-то придумает, чтобы его допустили к закрытым архивам. В конце концов, должны же они его бояться после того, как он свалил Риффира.

На улицах было непривычно людно для такого раннего часа. Человеческое мельтешение отвлекло вампира от невеселых мыслей. С колокольни центрального собора раздавался мягкий перезвон. Какой-то местный праздник?

Л'эрт свернул в ближайший трактир, привычно заказывая молоко прыгавшему вокруг него котенку. Трактир даже изнутри был кое-где украшен венками из полевых цветов. Л'эрт потрогал недавно сорванные ромашки.

– Что за праздник, хозяин?

Трактирщик недоуменно вскинул широкие брови. Нечасто встретишь столь неосведомленного путника. В ранний час в трактире было безлюдно, и ему захотелось поболтать.

– Ну как же. Об этом уже с месяц, как известно. Нынче брат короля женится. Устраивают торжества по всему Абадоссу. Вечером на центральной площади будут танцы и бесплатное вино. Ну и церковники свои службы во всех соборах устраивают, само собой.

– Брат короля? – Л'эрт недоуменно встряхнул головой. Он думал, у Арриера не было никаких братьев.

– Ну это неофициально, конечно. Жаль, что он отдал власть этому Ксорта, но, конечно, им там в своих кругах виднее. Опять же ходили слухи, что Арриера заразился какой-то неизлечимой болезнью во время войны. Не знаю, в общем. Я в их эльфийской политике не разбираюсь. Главное, что налоги снизили в два раза – и то хлеб.

– Подожди. Что ты такое несешь? Я думал, когда объявляли о коронации, – на трон сел Арриера. А ты сейчас говоришь…

– Да вот сам видишь, как у них все непонятно. Ну эльфы, одно слово. Может, вовсе и не болен он был, а просто не поделили чего – вот он и отрекся. Ну да и шут с ним. Еще говорят, Арриера в последнем бою повредили голову, и он стал странным. Опять же вон и женится на какой-то безродной девке. Срам один. Как же ее звать-то? А, да. Вандзор. Керриалина Вандзор.