64 - Хидео Ёкояма

Буря в утренних газетах оказалась беспрецедентной. Как их и предупреждали, в «Ёмиури» и «Санкэй» появились большие репортажи с подробным отчетом об аресте исполнительного директора «Хаккаку констракшен». Тем дело не кончилось – в «Асахи» и «Майнити» также появились непредвиденные сенсации. Статья в «Асахи» была посвящена сотруднику дорожной полиции из участка С., который отменил штраф, выписанный его племяннице за превышение скорости. Уже это служило достаточно сильным ударом, но самым большим сюрпризом стала статья в «Майнити»: «Виновник самоубийства в изоляторе двухлетней давности – охранник, заснувший на посту?»

Миками приехал на работу в семь утра. Вскоре прибыли Сува, Курамаэ и Микумо. Накануне они повздорили с репортерами, когда те потребовали пресс-конференцию. Акама на работе не показывался. Исии в какой-то момент сунулся было к ним, но тут же ушел, не дав никаких указаний. Либо он испугался, увидев враждебные лица репортеров, либо заметил перевязанную руку Миками. Стараясь не производить лишнего шума, Миками стал готовиться к пресс-конференции. Он обзвонил соответствующие подразделения, обсуждая содержание каждой статьи и ответы на нее и согласовывая регламент – по полчаса на каждого, начиная со Второго управления, затем дорожная полиция и административный департамент. К тому времени, как он закончил, пробило половину десятого.

У него звенело в ушах; он как будто все время слышал пронзительный смех Аракиды. Сначала Аракида вынудил Акаму признаться в недосмотре, затем все перевернул, намекнув репортерам, что охранник на самом деле заснул на посту. «Тоё», возможно, и запустила пробный шар, но ничто не указывало на то, что им самим пришлось нанести роковой удар. Аракида, наверное, уже понял, что результат не изменится, какую бы газету он ни использовал. Кроме того, для него так было безопаснее. Рассеяв информацию по разным газетам, он тем самым заметал следы, отрицая свою причастность к скандалу.

Скорее всего, рассказ о незаконном сговоре с целью завышения цен также стал хорошо просчитанной утечкой. Нетрудно было догадаться, что и историю с отмененным штрафом в участке С. подслушал кто-нибудь из детективов. Аракида – вот кто настоящий зачинщик, он стоит за всем! А судя по тому, что он предпочел обнародовать историю о заснувшем на посту охраннике, а не придержать ее про запас, вполне разумно предположить, что нарушения, перечисленные в письменной «бомбе» из Токио, будут и многочисленными, и смертоносными…

Утро выдалось долгим. И управление по связям со СМИ, и пресс-центр все время лихорадило. Все три пресс-конференции завершились полным хаосом. Журналисты задавали неудобные вопросы, возмущаясь всякий раз, когда им казалось, будто ответы уклончивы; чем ближе подступал срок сдачи вечерних выпусков, тем чаще репортеры перекрикивали друг друга. Невозможно было предсказать, что произойдет дальше. Репортеры как одержимые без конца звонили, строчили заметки – отчего не оставалось времени предложить общее собрание. Миками даже не сумел выяснить, удалось ли Ямасине и Янасе сдержать обещание, данное Суве.

Миками наспех пообедал, сидя за рабочим столом.

Наконец поток входящих и выходящих репортеров иссяк. Разослав подчиненных на разведку, он остался в комнате один. Наступила тишина; Миками пил чай. Он вдруг сообразил: с тех пор, как началась суматоха из-за приезда комиссара, он еще ни разу не обедал дома! Интересно, чем питалась Минако все это время? Ела ли она что-нибудь вообще?

Акама позвонил в начале третьего. Сообщил Миками, что он еще в Токио и пробудет там до позднего вечера. Затем еще раз подчеркнул серьезность их положения.

– Как вы разобрались с уснувшим охранником?

– Исии устроил пресс-конференцию; стоял на своем, утверждая, что дело еще расследуется.

Ему показалось, что Акама задышал ровнее. Но ненадолго.

– А то, другое?!

– Что, простите?

– Бойкот. Вам удалось отменить его? – очень тихо спросил Акама. Видимо, он был не один, и ему было неудобно говорить.

– У меня пока не было случая обсудить этот вопрос.

– Почему?

– После утренних выпусков репортеры еще шумят.

– А что там с извинениями?

– Нет, еще нет.

– Вы обещали им больше не выпускать анонимных прессрелизов?

– Они еще…

– Так пообещайте им скорее, простофиля вы эдакий!

Миками закрыл глаза. Живо представил себе небоскребы в токийском районе станции «Касумигасэки».

– Слушаюсь!

Разговор прервался, едва он договорил. Миками закурил. Он был спокоен. Дым ел глаза. Сквозь завесу Миками увидел входящего Суву.

– Ну, что там?

– Стало немного спокойнее… хотя никто ни с кем не разговаривает.

– А что с общим собранием?

– Будет нелегко. Ямасина сказал, что пытался внести предложение; я так и не понял, говорил он на самом деле об этом другим или нет.

– Что бы ни случилось, сомневаюсь, что извинения, принесенные мною, их устроят.

Сува кивнул.

– Позовите сюда Микумо и Курамаэ.

– Миками-сан…

– Мне нужно кое-что сказать вам всем.

Миками еще не договорил, а в комнату уже вошел Курамаэ. Он остановился у своего стола, а затем направился к Миками, держа в руках какой-то документ.

– Ну, что?

– Итак… По словам Янасе, Ямасина даже не…

– Я не об этом. Что в газете?

– Ах да… там… еще кое-что о Мэйкаве. Дополнительные сведения.

Все – как и подозревал Миками. Сува застыл на месте точно громом пораженный.

– Это важно? – спросил Миками.

Курамаэ опустил голову, изображая замешательство и сосредоточенность.

– Не знаю, важно ли это в общем и целом. Просто…

– Что «просто»?

– Я подумал, что это может быть важным… для него, для Мэйкавы. – Его слова стали словно слабым толчком.

Изменения, которые произошли с Амэмией. Он вспомнил, что Амэмия аккуратно подстриг бороду и волосы; во второй приезд Миками даже не сразу узнал его. Может быть, Амэмия решил все-таки принять комиссара еще до того, как Миками вдруг расплакался? Он куда-то уезжал. Подстригся. Возможно, для человека вроде Амэмии это важные шаги.

«Надо пообещать…» Миками старался не забывать об этом, позволял себе поразмышлять на важную тему.

Несмотря на слово, данное Амэмии, Миками уже все для себя решил. Выбрал третий путь. Он сделает то, что важно для него.

– Позовите Микумо.

Миками прикрепил к двери записку «Идет совещание» и запер дверь впервые с того дня, как стал директором по связям с прессой, – раньше он считал, что к ним всегда может войти любой желающий. Сува и Курамаэ сидели на стульях напротив дивана, Микумо взяла себе складной стул и устроилась с ними рядом. Когда ее позвали, она прибежала, запыхавшись.