Точка контроля - Enigma_net

Тереза моргнула.

— Ciao, kurwa, — нежно попрощалась Кира и покинула зависшую от смены языка репортершу.

Водитель такси всю дорогу косился на ее шею так, словно укус вампира все еще был чем-то вроде алой буквы «А». В конце концов Кира устала от этого внимания и замотала шею шарфом, как при острой ангине, — в три слоя. Короткий кончик щекотал ей ухо, длинный падал на скромную грудь, скрывая следы крови на блузке.

— Вам надо обратиться в полицию, — сказал водитель, продолжая коситься. Теперь на шарф.

— Все в порядке, спасибо.

— Не в порядке! Вас покусали!

— Нелепая случайность.

— Случайность? Вы слышали новости?

— Нет, — наврала Кира, чтобы остановить этот разговор.

— Послушайте, — сказал таксист и ткнул желтоватым пальцем в кнопку радио.

Из динамиков донесся далекий вой полицейских сирен, звуки автомобильных сигналов. На секунду стихло, и в эфир ворвался хорошо поставленный женский голос. Специальный корреспондент Рут Холлис докладывала в студию обстановку прямо от ворот лагеря скаутов в Твин-Лейкс. С педантичностью и занудством акына Рут перечисляла все, что видит вокруг себя, а Кира диву давалась, как хватает дыхалки на такой длинный монолог. В список попали все машины, службы, строения и пикет протестующих против вампиров. Ей вспомнилась постановка “Театра” английской труппы, приехавшей в Пловдив в начале осени. Джулию Ламберт в ней играла слишком молодая женщина, в результате ожидаемо контрастный дуэт стареющей актрисы и юного почитателя таланта выглядел неестественно. Ровно так же, как протест против вампиров сразу после того, как усилиями одного из них стрельба не приобрела совсем уж массовый характер. Ей быстро наскучила та пьеса, и она уткнулась в телефон, почитать новости. Они пестрели цитатами и фотографиями Греты Тунберг, признанной человеком года. Листая ленту Кира невольно задавалась вопросом, знает ли маленькая шведская девочка о существовании в мире театра и пьес Моэма или Карлсон единственное, что удалось прочитать бойкотирующей учебу зеленой активистке, неетественно всплакнувшей на трибуне ООН.

— Hırsızlar! (Воры!) — ругался таксист по-турецки. — Çocuklarımızın hırsızları! (Воры наших детей!) Onların ruhlarını çalıyorlar, onlara sonsuz gençlik, sonsuz yaşam vadediyorlar ve sonra onları mezbahadaki sığırlar gibi öldürüyorlar. (Крадут их души, обещают вечную молодость, вечную жизнь, а потом убивают, как скот на бойне.)

Кира закрыла глаза. Вступать в дискуссию не хотелось, и она испытала настоящее облегчение, когда такси остановилось возле отеля.

Светлое фойе Ритца неожиданно порадовало своим глянцевым пространством, просматривающимся почти из каждого угла. Новогодние декорации у стены вертикального озеленения не показались исусственно-пластиковыми, эмблема — живодерской.

Хотелось смыть липкий вкус аниса и двух последних разговоров, и, сев в розовом баре, Кира заказала черный чай. На столиках из белого мрамора, разумеется, не натурального, разбавляли рождественский декор цветочные композиции. Мелкая лиловая гипсофила и розовые с белыми прожилками тюльпаны. Крупные, пухлые, сочные настолько, что казались даже аппетитными. Они пахли весной и свежестью, напоминая, что зима и снег не вечны. Скоро дни станут длиннее, солнце, беременное летом, увидит замерзший город и разольется на его улицы теплом. Кира потрогала тюльпан. Лепесток упруго пружинил под пальцем, ощущался бархатным и очень-очень живым.

— Голландские? — спросила Кира у подошедшего официанта.

— Не знаю, мэм, извините, — ответил он, едва разжимая губы.

Расставляя заказ, двигался так медленно, что напомнил богему с выставки. Кира взглянула на парня с любопытством, но он быстро отвел глаза и отполз. Понаблюдав за его перемещениями еще некоторое время, она пришла к выводу, что он намеренно ведет себя медленно и неловко. Только теперь она заметила, что сидит в розовой зоне одна. Прочие гости каким-то удивительным образом собрались напротив, в бежевой, где обслуживание вели люди. Напряжение, повисшее среди вампиров, ощущалось как тихий звон. Где-то очень далеко об пустую стекляшку будничности бился молоточек тревоги. Нервозность долетала через лабиринты, выстроенные социальными условностями, правилами приличий, дороговизной отеля. Кире стало жаль смену розового бара, и она повторила заказ.

Неспешно выпила вторую порцию чая, принюхиваясь к весне в букете, и, уже собираясь, заметила, как официант беглым движением показал на шею и столь же неуловимо покачал головой. Кира поправила шарф, скрывая следы знакомства с художником. Поблагодарила официанта щедрыми чаевыми и ушла, погруженная в размышления, есть ли в ее новом гардеробе простенькие водолазки с высоким горлом. Сверкать свежим укусом в свете последних событий было слишком провокационно.

Сквозь сон она чувствовала, как виброрежим телефона сотрясает подушку. Потом телефон подполз к руке и затих. Кира счастливо уплыла обратно в сон, чтобы через некоторое время снова вынырнуть. Телефону явно не давала покоя карьера сатисфаера. Он рассыпался дрожью под пальцами, вызывая пошлые мысли о рукоблудии. Кира открыла один глаз и посмотрела не экран. Звонила Стефка.

— Ты рехнулась? У меня четыре утра.

— Это ты рехнулась, — суровым тоном отчеканила пресс-секретарь болгарских вампиров. — Анкара утром объявила персоной нон-грата нашего атташе по вопросам сохранения исторического наследия при генеральном консульстве.

— Почему рехнулась при этом я?

— По словам амбассадора Ассамблеи, пребывающего в Чикаго с официальным культурным визитом, Болгария намерена в ближайшее время потребовать репараций от Турции за работорговлю и колониализм в размере двух триллионов евро.

Состояние крайнего изумления быстро перетекло в недоверие, а следом в потрясение.

— Я не так сказала! — завопила Кира на весь номер, мигом проснувшись.

— Уже не важно, как ты сказала. Новость разлетелась по всему балканскому сегменту соцсетей именно в таком виде. Смилян интересуется, с какого бодуна такая цифра, и почему только Болгарии.

— Сучка! — зарычала Кира, вскакивая с постели. — Нашла все-таки калькулятор!

— Дмитир и Зорница собирают срочное совещание через полчаса. Звоню предупредить.

— Арины не будет? — Кира металась по номеру, включая свет и кофеварку.

— Будет, конечно, как без нее, — в голосе Стефки звучала легкое злорадство. — Она пока занята бесконечной чередой звонков, но ситуацию со специалисткой по туркам очень хотела бы обсудить лично.

— Как хорошо, что я в другом полушарии.

— Да, видеоконференция спасает тебя от порки. Оденься максимально строго.

— Думаешь, поможет?

— Нет, но хоть выглядеть будешь профессионалом. И почитай статью, тебе придется оправдываться за каждую строчку в ней. Мне пора.

— Благодаря, миличка.

— За нищо. Чао

Статья, опубликованная на сайте «Фреш Фенгс Ньюс», содержала тридцать процентов надменности, тридцать процентов себялюбия и сорок процентов наглой лжи. Кира мрачно признала, что Тереза Вайс ловко жонглирует словами. Используя каждый абзац, чтобы доказать читателям несомненное превосходство толерантных и инклюзивных вампиров Америки, Тереза перефразировала весь их небольшой диалог до неузнаваемости. Из реплики о независимости Болгарии она сделала слоган, чуть ли не прямо призывающий к погромам турецкого населения. Одно единственное слово «Ку-клукс-клан» умело