Ледяной свидетель - Алексей Макеев

– У нас с тобой свидание на лесной тропе, прямо как у каких бандитов или заговорщиков, – заметил Григорий Гаврилович, выходя из машины.

– Только мы ни от кого не скрываемся, – ответил на это Гуров. – Просто мне здесь удобнее передать тебе новый образец.

– Судя по твоему виду, ты, кажется, вышел на след, – заметил Сыромятников.

– Может, и вышел, там видно будет. Ты здесь развернуться-то сможешь?

– Вряд ли, – покачал головой Григорий Гаврилович. – Дальше проеду, там, я помню, есть полянка, на которой можно развернуться.

Он взял у Гурова пластиковый пакет с образцом, сел в машину и поехал дальше в сторону переезда. Спустя несколько минут машина вновь появилась, теперь она возвращалась в деревню. Гуров и Сыромятников на прощание помахали друг другу.

Когда машина скрылась из виду, Лев взглянул на часы (они показывали половину одиннадцатого) и двинулся вперед по направлению к сторожке «дяди Лёши».

Лев шел не торопясь, внимательно оглядываясь по сторонам. Он помнил, что обитатель сторожки занимался, помимо прочего, сбором трав и грибов и сейчас мог бродить по лесу здесь, недалеко от тропы. Однако сыщик никого не увидел.

Спустя примерно полчаса тропа нырнула в уже знакомый Гурову крохотный овражек, по дну которого бежал ручеек, затем поднялась на пригорок, и за деревьями показалась сторожка. Здесь Лев остановился и стал внимательно разглядывать лесное жилье. Так он постоял минут пять, но оттуда никто не выходил, и он подошел к дому. Все было как в прошлый раз, когда он приходил сюда: дом выглядел пустым, на двери висел крохотный замочек. Гуров обошел вокруг сторожки и обратил внимание, что запах креозота теперь практически не ощущался. Затем вошел в сарай. Прошлый раз там стоял только что отремонтированный стул, который выглядел как новенький. Теперь рядом с верстаком стоял… компьютерный стол! И он тоже выглядел так, точно его недавно привезли из магазина. Сверкала полировка, и хотя не было видно ни шурупов, ни чрезмерно массивных стенок – примет, по которым можно отличить ремесленное изделие, Гуров понимал, что стол, несомненно, изготовлен «дядей Лёшей». Он только головой покачал, видя такое мастерство.

Он все еще стоял, разглядывая новое изделие мастера, когда послышались шаги, и дверной проем заслонила высокая фигура. Лев медленно обернулся. «Дядя Лёша» выглядел как в прошлый раз: высокий, взгляд черных глаз внимательный, острый, лицо загорелое, но вид какой-то больной. Одет он был так же, как при первой встрече: в поношенный пиджак и стоптанные ботинки.

– Добрый день! – приветствовал хозяин дома нежданного гостя. – Вижу, стол мой рассматриваете? Это мне Абросимов заказал, из поселка, можно сказать, сосед ваш. В Москве нужный размер не нашел, вот решил мне заказать. Может, и вам такой нужен? Я сделаю.

– Стол знатный, не каждая фабрика такой изготовит, – согласился Гуров. – Так что я подумаю над вашим предложением. Может, даже сделаем вам коллективный заказ, от имени всего Министерства внутренних дел.

– А что, давайте! – принял предложенную Гуровым игру дядя Лёша. – Можно у меня еще полки заказать, шкафы… Я любую мебель делаю.

– Это замечательно, когда у человека золотые руки! – похвалил его Лев. – Причем не только по одной специальности. Ведь вы, я знаю, и с металлом хорошо работаете.

– Да, технику самую разную починить могу, – подтвердил хозяин. – Вот недавно Николаю Ефимовичу из деревни стиральную машину починил.

– Замечательно, просто замечательно! – продолжал нахваливать его Гуров. – Небось не только отверткой и плоскогубцами работаете, и станками приходится пользоваться?

– Да где же я буду пользоваться станками? Тут ведь электричества нету. Нет, я без станков, все на коленке…

– Тут нет, зато на переезде есть! – возразил сыщик. – Переезд ведь недалеко, правда? И женщина там отзывчивая живет, Аня то есть. Можно ее попросить, чтобы разрешила у себя в сарае станочек поставить…

При этих словах лицо «дяди Лёши» изменилось. Улыбка вмиг исчезла, теперь лицо пенсионера выглядело настороженным, напряженным. Он, ничего не говоря, внимательно смотрел на Гурова, словно ждал продолжения. И оно последовало.

– Да, станочек… – произнес Лев. – Например, сверлильный. С его помощью много чего можно сделать. Можно трубку какую рассверлить, провод в ней поместить – например, для ремонта холодильника. А можно ствол охотничьего ружья просверлить и сделать из него нарезное. Ведь так?

Хозяин сторожки все так же молчал.

– Знаете, в чем была ваша ошибка? – спросил его Гуров. И сам же ответил: – В том, что вы взяли фамилию жены. Назвались бы совсем посторонней фамилией, может, я бы еще дольше не догадался, с кем имею дело. А так, стоило мне перелистать да прочитать внимательнее собственные записи, как я нашел в них фамилию Степанов, и все встало на свои места. Стало понятно, что настоящая ваша фамилия – Мещеряков. Ведь так, Алексей Андреевич?

Лицо «дяди Лёши» исказилось. Долю секунды казалось, что сейчас он набросится на непрошеного гостя, но он вдруг сгорбился, поник, глаза, прежде живые и внимательные, потускнели.

– Вижу, что я прав, – произнес Гуров. – Значит, нам есть о чем поговорить. И разговор предстоит долгий. Так пойдемте лучше в сторожку, там хоть есть на что присесть.

«Дядя Лёша» все так же молча кивнул, повернулся и проследовал на крыльцо сторожки. Здесь он отпер свой игрушечный замок, и они вошли в жилище отшельника. Гуров сел на единственный стул, стоявший возле стола, а хозяин без сил опустился на кровать.

– Ну что, Мещеряков, рассказывайте.

– Что вы хотите услышать?

– Всю историю, с самого начала. И ничего не утаивая.

– Чего же теперь утаивать? – пожал плечами «дядя Лёша». – Да, моя фамилия Мещеряков. А Степанова – это была девичья фамилия моей покойной жены. Вот я и решил так назваться, когда… ну, когда ее не стало и когда я надумал поселиться в здешних краях.

– Нет, так получается не с начала, а, можно сказать, с конца, – остановил его Гуров. – Давайте по-другому.

– Хорошо, пусть по-другому, – кивнул «дядя Лёша». – Значит, я Мещеряков, Алексей Андреевич. Всю жизнь работал конструктором на одном из московских заводов. Работу свою я, должен вам сказать, знал и любил. Уж как я любил свои «железки» – описать не могу. Как приду в цех – а я занимался тем, что разрабатывал новые инструменты и всякую оснастку, – как вдохну запах металла и масла, так меня до конца дня оттуда уже не вытянешь. На обед часто забывал ходить, меня коллеги гнали. Грамот всяких за рацпредложения у меня было – стенку можно оклеивать.

Но еще сильнее я любил своего единственного сына Алешу. Мальчик он рос умненький, в школе все на лету схватывал, учился на «отлично». Мы с женой от учителей только похвалы да хорошие слова про сына слышали. Потом он стал в кружке заниматься, «Юный техник». Я думал, он по моим стопам пойдет, тоже инженером станет. Но тут пришли новые времена, инженеры стали не нужны, и наше заводское КБ, где я работал, закрылось, а я остался без работы.