Капкан на честного лоха - Андрей Троицкий

Внутренний двор оказался узким, почти в ширину ворот, и коротким. Пространство завалено строительным хламом, ломаными досками, рулонами истлевшей, вымокшей под дождем бумаги, заставлено покореженными мусорными контейнерами. Однако свободного места вполне достаточно, чтобы сюда заехала большая машина, даже две машины.

Задний стороной двор склада упирался в кирпичную стену, слепую, лишенную окон. В правом и левом крыле есть окна, есть и двери, одна напротив другой. Обе распахнуты настежь, но подходы к ним завалены битым кирпичом. Безотчетно, по наитию выбрав правую дверь, Климов стал пробираться к ней, осторожно ставя подметки ботинок на мокрые скользкие камни.

Из– под самых ног с тонким криком выскочила дикая кошка, белая, с черным пятном на спине. Метнулась куда-то в сторону. В несколько прыжков пересекла двор, спряталась за мусорным баком.

– Чертово отродье, – ругнулся Климов, пожалев, что не пошел налево.

Темный подъезд встретил одинокого посетителя запахом гнили, застоявшийся сырости и тлена.

* * *

Полуразрушенный лестничный марш спускался в бездонную глубину подвала, другой лестничный марш поднимался наверх. Климов медленным шагом преодолел два пролета, миновав тамбур, загаженный людьми и бродячими животными. И оказался в просторном помещении, где строители, затеяв перепланировку, разломали все внутренние перегородки. А потом, словно рассердились неизвестно на что, оставили все, как есть, плюнули и ушли.

Три окна передней стены выходили во двор. Пробравшись к подоконнику, Климов глянул вниз. Конечно, он не снайпер, не наемный убийца, но тут все и ежу понятно: хорошая позиция. Если Островский заедет сюда на машине и выйдет из задней дверцы, то живым не останется. Это уж точно.

Климов поставил сумку на подоконник, вернулся на лестницу. Намечая маршрут для будущего отступления, поднялся на последний этаж, оттуда на чердак.

Нет, через крышу не уйти. Дверь, которая ведет туда, обита оцинкованным толстым железом, имеет врезной замок и открывается внутрь. Такую махину можно хоть до завтра долбить молотком – толку будет чуть. Всем хорошо место, показанное Урманцевым, но, когда отстреляешься, уходить отсюда будет некуда.

Климов спустился на третий этаж, осмотрел помещение, захламленное строительными отходами. Дверь только одна, на лестницу. Окна такие же, как на втором этаже. И разруха такая же. Климов выглянул во двор. Стрелять удобнее со второго этажа, только лишь потому, что расстояние до цели куда меньше. Третий этаж слишком высокий.

Он спустился на прежнее место, к подоконнику, где оставил сумку. Вытащив бутылку воды и газету, смочил бумагу, прилепил её к пыльному стеклу. Натянул на руки перчатки, ударил открытой ладонью. Стекло разбилось, рассыпалось на куски почти бесшумно. Климов сгреб осколки с подоконника. Ногой затолкал их под радиатор отопления.

Он придвинул к себе деревянный ящик, довольно крепкий, с металлическими уголками, расстелил на нем газету, сел. Решено, он стреляет из обреза. Сразу из двух стволов, дуплетом.

Климов вытащил из сумки пистолет Макарова. Воткнул снаряженную обойму в рукоятку, передернул затвор, поднял предохранитель, чтобы ненароком не прострелить себе же мягкое место. Засунул пистолет за брючный ремень. Пушка пригодится, когда он будет пробивать дорогу к отступлению. Он вставил в гранату запал, положил её перед собой. Что делать с гранатой, решится в последний момент.

Если бандюки Островского загонят его в угол, Климов вырвет зубами чеку и захватит с собой на тот свет ещё парочку хороших парней. За компанию.

Он достал обрез, положил на подоконник пластиковый пакет с патронами. Чтобы не сидеть без дела, не томиться ожиданием, нашел себе занятие. Лезвием ножичка поочередно вытаскивал из патронов пыжи, проверяя заряды. Все как положено: девять картечин фабричного производства диаметром восемь миллиметров.

Открыв обрез, загнал патроны в патронник и взвел курки. Возможно, удача улыбнется, выпадет секунда-другая, чтобы перезарядить обрез. Хорошо бы так.

Итак, все готово. Остается только ждать. На часах семь тридцать две. Теперь уж не долго осталось…

* * *

В эту минуту Островский ощущал себя полководцем перед решающим сражением.

На внутреннем дворе его офиса подошли к концу последние приготовления перед выездом на стрелку. Выстроились в ряд три автомобиля: «Эксплорер» изумрудного цвета с металлической искоркой и два вместительных «Ниссана» цвета «мурена». Перед тачками докуривали сигареты двенадцать бойцов охраны. Виктор Черных давал последние наставления.

Пара ребят уже скатали на Салтыковскую набережную, примчались обратно и доложили обстановку. Они, не останавливая машину, на тихом ходу проехали мимо старого склада. Ничего особенного, ничего бросающегося в глаза, обычное складское помещение, таким в Москве счета нет.

Три этажа, ворота распахнуты настежь, за ними небольшой захламленный двор, куда свободно может заехать машина. Вход в само помещение склада только через эти самые ворота. Возможно, существует и другой путь, но с набережной его заметить нельзя. Людей вокруг не видно. Вот, пожалуй, и все что удалось выяснить.

Расчет Климова очевиден. Это простой и наивный расчет дилетанта. Он полагает, что машина «Эксплорер» заедет во двор, а сам Островский, с видом провинившегося школьника, вылезет с заднего сидения и, понурив голову, отправится на встречу своей гибели. Климов пальнет в цель с чердака или из ближнего окна. Сделав несколько выстрелов, попытается скрыться.

Ну, пусть помечтает.

Островский бросил взгляд на телохранителей, отборные парни, владеют всеми видами оружия, полностью экипированы. В машинах уже лежат автоматы, помповые ружья, пистолеты. Этим арсеналом можно два взвода вооружить и ещё останется на отделение.

Все отлично. И сам Островский в порядке, в настроении. На майку надет американский бронежилет опытного образца. Пуля от «ТТ», Макарова или картечь для такого жилета – семечки. Все равно, что стрелять из водяного пистолета. Автоматные пули со стальным сердечником могут сломать ребра или оставят на теле синяки – и только. Жилет не сдержит разве что пулю с вольфрамовым сердечником. Но у Климова таких патронов наверняка нет.

Да и вряд ли Островскому придется подставляться под пули. Правда, жилет тяжеловат, как-никак семь с половиной килограммов, он давит на плечи, широкие синтетические ремни впиваются в бока. Карманы тянут пистолеты «Кольт Мустанг» девятого калибра, «Зауэр» тридцать восьмого калибра и парочка снаряженных обойм. Но такое неудобство можно какое-то время потерпеть.

Сверху бронежилета Островский надел плащ свободного покроя, по погоде. Под плащом жилет не заметен.

Что ж, время на сборы вышло. Можно рассаживаться по машинам.

План, на ходу придуманный Виктором Черных прост и потому гениален. По набережной едет три машины. Первая – джип «Эксплорер». Тачка проезжает мимо ворот и останавливается метрах в десяти от них, на набережной. Последний «Ниссан» встает, не доезжая до ворот нескольких метров. Средняя машина заворачивает во двор.