Потерявшиеся в мирах - Валентина Ульянова

— Ку-да?! — тотчас раздался над ними противный лающий голос.

— Он со мной! — озираясь, крикнул Небензя.

— А кто разрешил?! — издевательским тоном спросил его невидимый бес. — Велено не трогать лишь одного! Вы что же думаете, я дурак, до двух не умею считать?! — с ехидным смешком повторил он недавнее выражение Небензи.

— Вот скотина! — в сердцах воскликнул Сергей.

— Но-но! Ты у меня пообзываешься! Стой!!! — прогавкал угрожающий голос, по сеням пронеслось ледяное дуновение ветра, пламя лампы метнулось и едва не погасло, а когда снова стало светло, мальчики увидели перед собой такое, что в ужасе отступили назад.

Между ними и дверью стояло обросшее чёрными кустистыми волосами существо с кривыми ногами, длинными, цепкими, как у обезьяны, руками и пёсьей головой. Глаза существа то и дело прищуривались, между жёлтых клыков разинутой пасти высовывался, подрагивая, кончик ярко-красного языка, и всё это вместе придавало облезлой собачьей морде отвратительно-глумливое выражение.

— Ух ты! — выдохнул Небензя и так крепко стиснул правой рукой плечо Сергея, что тот пошатнулся. Но Сергей, как, впрочем, и сам Небензя, этого не почувствовал. Он смотрел на существо со смешанным выражением ужаса и внезапного озарения.

— И как я раньше не догадался! — выдохнул он и выпрямился, словно у него вдруг прибавилось сил. — Я ведь точно знаю, чего ты боишься. Вот это тебе не понравится! — и он широко, чётко перекрестился: — Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

И тотчас мерзкое существо содрогнулось, издало полный ненависти и страха рык — и растворилось в воздухе.

— Он… исчез! — ошеломлённо пролепетал Небензя, изумлённо озираясь по сторонам.

— Ещё бы! — кивнул его друг. — Ну, побежали, время не ждёт!

Ребята бросились к двери, выскочили на порог, сбежали по ступеням — и лишь, оказавшись на залитом солнцем дворе, остановились.

— Ну, дальше я сам, — сказал Сергей, и мальчики опустили руки. — Куда надо идти?

— До Кривого брода дорога одна, — задыхаясь от волнения, скороговоркой ответил ученик звездочёта и показал на тропу, уводящую в лес, — а как перейдёшь Углебню, иди налево, мимо озёр Омутищ, по Отрадному лесу. Если что, спросишь, где деревушка Ратинь. Бабушку Верну там знают все.

— Понял, — лаконично откликнулся его непостижимый товарищ и, прощаясь, крепко пожал ему руку: — Спасибо, друг! Помощи твоей — не забуду. Эх, много я бы хотел тебе рассказать… да надо спешить! Прости! — и он, повернувшись на здоровой ноге, торопливо заковылял по лесной тропе.

«Хорошо ещё, что ему идти всё время с горы», — заботливо подумал Небензя, глядя на мелькавшую между деревьев спину друга, потом обернулся к башне, посмотрел на зияющий темнотой дверной проём, за которым наверное опять притаился придверник, и растерянно пробормотал:

— Не понимаю, как же ему удалось одолеть это чудище?!..

…Сергей торопливо шагал по каменистой дороге, петлявшей по склону горы. Утро выдалось ясное и холодное. Солнце светило сквозь пурпурную и золотую листву векового леса, наполняя его весёлым праздничным светом. От свежего воздуха, от пряных запахов увядающих листьев, влажных грибов и трав, от внезапно обретённой свободы и открывшихся горных просторов у него точно выросли крылья. Даже боль в ноге, как будто прошла, и ему показалось, что добраться до Аси будет не так уж трудно и, конечно же, он сумеет уберечь её от беды. Перевал, на котором стояла башня Углынь, оставался всё дальше, всё выше у него за спиной, дорога стремилась вниз, к виднеющейся в прогалинах леса широкой, ярко расцвеченной осенью, долине Светодолья. Он ещё не успел устать — а река Углебня уже показалась внизу, серебристой змейкой сверкая на солнце. Вскоре лес поредел и отступил, и впереди забелели пенистые буруны Кривого брода. Здесь оказалось вовсе не глубоко, лишь по колено, и мальчик благополучно перебрался на дальний берег, к развилке трёх дорог. Он, не раздумывая, повернул налево и вновь углубился в лес. Отрадный лес, как назвал его друг. Лес показался ему бесконечным. Сергей шёл и шёл, а вокруг ничего не менялось, лес да дорога тянулись, казалось, на многие километры. Между тем, нога у него стала болеть всё сильнее, и уже не позволяла забыть о себе. К тому же мокрые кроссовки стали противно тяжёлыми и неудобными, хлюпали и скрипели, и не помогали, как раньше, а мешали идти. В довершение бед ему вдруг ужасно захотелось есть, и он только теперь сообразил, что убежал из башни, не только не позавтракав, но и не прихватив с собой даже краюшки хлеба.

Словом, когда лес поредел и впереди показались светлые домики небольшой деревушки, Сергей обрадовался этому зрелищу до глубины души. Оглядываясь, он захромал меж домов, ища таверну или постоялый двор. Нечто подобное вскоре нашлось: дверь одного из домов была приоткрыта, а над ней на железном кронштейне висел затейливо выкованный почтовый рожок. Правда, все ставни почему-то были затворены, как и у соседних домов, но мальчик решил не обращать внимание на подобные мелочи.

Он поднялся на крыльцо и вошёл в полутёмное помещение, в котором витали сладкие запахи свежеиспечённого хлеба и горячего сбитня. Мальчик сглотнул слюну и стал соображать, чем бы он мог заплатить за еду. В кармане куртки оказалось несколько рублей, перочинный нож и брелок, оторвавшийся от ключей, — золотистый филин с яркими жёлтыми камешками-глазами и с надписью «Охраняйте редких птиц».

Сергей решил, что брелок подойдёт, сжал его в кулаке и неуверенно спросил:

— Эй… Кто тут есть?

В ответ где-то брякнуло что-то железное, послышались шаркающие шаги, незаметная до этого дверь в глубине помещения распахнулась и из тёмных недр странного дома вышел здоровенный детина в сером сермяжном кафтане. Кривясь и щурясь, он пробурчал:

— Дверь затвори, не видать ничего!

— Отворить? — не поверил своим ушам Сергей.

— Закрой, говорю, — отчего-то рассердился бугай, однако не двинулся с места, пока мальчик не закрыл накрепко дверь.

Теперь в помещении стало совсем темно, лишь тоненькие лучики света, прорывавшиеся сквозь щели ставней, разгоняли тьму.

— Чего тебе? — грубо спросил негостеприимный хозяин.

— Простите, — невольно смутился Сергей. — Мне показалось, что у вас можно купить хлеба…

— Можно, — недовольным голосом откликнулся его собеседник и шагнул к нему. — А ты, собственно, откудова взялся?

— Я… Ученик звездочёта, — нашёлся мальчик. — Иду по делам!

— Однако ты врёшь… — с тяжеловесным удивлением протянул детина, медленно приближаясь к Сергею. — А то я не знаю ученика звездочёта?!

— Я другой… — начал было мальчик, но в этот момент бдительный хозяин таверны бросился на него и закрутил ему руки за спину так, что он задохнулся от боли.

— Однако ты врёшь! — с непонятным злорадством повторил ражий детина. — Да и одет ты не так! Я вот тебя в клетушку сейчас, а как Маландрин поскачет назад — пусть сам он с тобой и разберётся!