Потерявшиеся в мирах - Валентина Ульянова

— Пустите! — в ужасе крикнул Сергей. — У меня важное дело!..

Но тут хозяин ударил его в солнечное сплетение, в глазах у него помутилось от боли, дыхание пресеклось и сил к сопротивлению не осталось. Бугай обхватил его и поволок…

Опомнился он в каком-то хлеву. За стеной блеяли овцы, от земляного утоптанного пола, на котором он лежал, пахло помётом, в маленькое окошко, прорубленное в крепком бревенчатом срубе, сочился скудный свет. Сергей поднялся и выглянул наружу. Пролезть в такое окошко мог разве что только ребёнок, к тому же в полуметре за ним поднималась высоченная бревенчатая стена. Отсюда было не выбраться.

Тогда он подошёл к двери, прислушался к тишине за ней и подёргал за ручку. Потом толкнул дверь плечом. Она была заперта на совесть, так, что даже не дрогнула от его усилий. Надо же было так глупо попасться! Сергей разозлился. И с какой стати этот детина его схватил?! Что он ему сделал?! Нет, так просто он им не сдастся! Он огляделся, нашёл в углу какой-то обрубок и стал колотить им в дверь:

— Эй, там! — закричал он что было силы. — Откройте немедля! У меня срочное дело! Иначе на вас падёт гнев самого Маландрина!

Ответ не замедлил.

— Не ори! — раздался из-за двери знакомый бас. — Ну, прям напугал!

— Слышь, — ответил басу испуганный женский голос, — а ну как он нам не врёт?! Вон, какую вещицу он обронил, не похожа разве на тех зверей, что висят по стенам у звездочёта?! И надпись какая-то чародейская! Беду накличешь на нас!

«Это она про брелок, — понял Сергей. — Приняла филина за знак зодиака!»

За дверью воцарилось озадаченное молчание. Казалось, негостеприимный хозяин обдумывает созданное им самим положение.

— Я видел ученика звездочёта, жена, — сказал он наконец, но уже не так уверенно.

— А если это и правда другой ученик, что тогда?! — резонно заметила женщина. — Давай позовём Жиряту, он на днях ходил в башню Углынь: пусть посмотрит на этого самозванца!

— Да он валяется у себя с завязанными глазами и никого слышать не хочет, — пробасил тугодум.

— Ну, посули ему что-нито, уговори, он от посула-то, глядишь, не откажется, — рассудила его жена.

— Эй, там, — повысив голос, окликнул Сергея детина. — Сиди тихо, или поколочу! Как Жиряту уговорю, тогда и решим, что с тобой делать. Ясно?!

Юный пленник ничего не ответил. Тяжело вздохнув, он опустился на пол у двери и приготовился ждать. Спорить с таким не имело смысла. А где-то там, невыносимо далеко от него, вокруг подруги замыкалось кольцо беды…

Правитель сидел на высоком троне в полутёмной приёмной зале, хмуро глядя на стоявшего перед ним советника, старого толстого Перепята.

— Весь город в ужасе, — докладывал Перепят, испуганно подрагивая обрюзглыми щеками. — Все шепчутся, что Инфида явилась вчера неспроста, и быть беде! Те, кто видел её, утром, чуть свет, поспешно разъехались восвояси, и только хозяин таверны остался в пустом Северном стане. Он мрачнее тучи, потому что все теперь обходят его заведение стороной, но я вытащил из него точный рассказ о вчерашнем. Нет сомнений, что это была Прилетающая со звезды! Вот только за кем или зачем явилась она? — советник умолк, испуганно и подобострастно взирая на Азавида.

— Что ещё? — глухо спросил Азавид, и квадратное, сумрачное лицо его с тяжёлым массивным носом и глубоко сидящими пронзительными глазами окаменело в ожидании.

— Ещё… — советник помялся, неуверенно пожевал губами, опасаясь гнева властного правителя, но всё-таки выложил: — Есть ещё тревожная весть… Ночью многие заболели… Неведомою болезнью. Кто посильнее, кто послабее, но симптомы похожи: сначала в глазах темнеет, потом нападает слабость, озноб, всё раздражает, всё возмущает… Позже всякий свет начинает пугать, причиняет страшную боль глазам… Утром многие не смогли ни открыть занавесок, ни выйти из дома. У мастерской стекольщика, который делает тёмные стёкла, собралась толпа, и он с утра отливает круглые чёрные стёклышки для очков… Что с тобой, государь?!

Азавид смотрел на советника так, точно увидел перед собой привидение.

— Ничего, — отрывисто бросил он. — Иди, ты пока свободен. Если узнаешь что новое, сразу же сообщи!

Перепят поклонился и, пятясь, вышел вон.

Оставшись один, правитель поднялся с трона и медленно, нерешительно, подошёл к окну, закрытому прочными ставнями. Он откинул засов и осторожно, точно в руках его была бомба, приоткрыл правую створку. Тоненький лучик неяркого света упал из образовавшейся щели на подоконник. Но и от этого слабого света Азавид содрогнулся, вскрикнул и прижал свободную руку к глазам. Он торопливо захлопнул ставень и издал отчаянный рык пойманного в ловушку зверя. Сомнений быть не могло: таинственная болезнь поразила и его самого!

Он задвинул засов, медленно, тяжело задумавшись, подошёл к столу и позвонил в маленький колокольчик, стоявший среди бумаг. Тотчас в дверях явился дежурный дворянин.

— Пошли за Маландрином, — коротко бросил правитель.

— Государь, — с поклоном сказал дворянин, — звездочёт в передней, ожидает приёма.

Азавид с изумлением посмотрел на него, потом ответил коротким:

— Зови! — и воссел на трон.

Маландрин вошёл.

Он молча поклонился правителю, с достоинством выпрямился и объявил:

— Я принёс грозные вести.

Азавид стиснул подлокотники трона и велел:

— Говори!

— Богиня Инфида, Прилетающая со звезды, которой я служу, — торжественно начал колдун, — прогневалась на людей Светодолья. Они неблагодарны. Они не чтут её, как подобает. Но она добра, и вернёт вам своё благоволение, если вы почтите её праздником ночного огня. В ближайшую ночь, как только наступит тьма, все должны принести ей жертву огня. Все, Азавид! — значительно повторил звездочёт, повелительно глядя на застывшего на троне правителя, и медленно, веско добавил: — Если же найдётся такой неблагодарный, который не захочет почтить её жертвой, то такой человек, — будь то даже старик, или женщина, или юница, — должен быть принесён в жертву Инфиде! Иначе гнев её будет страшен!

Азавид вскочил:

— Что ты говоришь, чародей?! Это немыслимо! Народ растерзает меня за такой закон!

Маландрин медленно сложил на груди костлявые руки в широких свисающих рукавах и, многозначительно щурясь, спросил:

— А не слышал ли ты, государь, что в твоём княжестве начался мор? Странная это болезнь, скажу я тебе. Сейчас, когда я ехал сюда, я увидел, что улицы столицы пусты, и многие ставни закрыты, как ночью. Вот точно как у тебя… — сладко заметил он, и уголки его тонкого рта дёрнулись в едва заметной усмешке. — Твои подданные бегут от света, потому что он стал причинять им боль. Это невиданная болезнь, и никто не ведает, как лечить её! Это расплата за неблагодарность!