Безмолвие - Джон Харт

Всеми забытая, ни на что не годная, ни к чему не приспособленная. Такой ощущала себя Луана Фримантл. И не впервые. Она сидела на диване и щелкала пультом, переходя с канала на канал. Удивительно, что об этом говорили не все, а только три станции.

Официальные полицейские источники, что характерно для них, отмалчиваются, но скрыть лихорадочную активность здесь, на северной окраине округа Рейвен, невозможно…

Позади репортера промчалась с включенной мигалкой «Скорая помощь». За ней проследовали две полицейские машины. Вдалеке поднимался столб черного дыма.

…Заниматься спекуляциями сейчас опасно, но источники, близкие к службе шерифа, указывают на то, что из пещеры извлечено множество человеческих останков. Примечательно, что возраст этих останков весьма значителен. Не имея на руках официального заявления властей, мы можем говорить об этом лишь предположительно, но одни уже масштабы полицейского присутствия указывают, что здесь происходит нечто грандиозное. За последний час я насчитал по меньшей мере двадцать официальных автомобилей с людьми и оборудованием, которые проехали на территорию этого необжитого района…

Луана выключила телевизор. Мысли повернули в сторону дочери. До появления Кри будущее представлялось сверкающим даймом, десятицентовиком, далеко впереди на пустынной дороге. Казалось, будет так легко пройти и поднять монетку… но за все время дайм так и не стал ближе. Луана думала, что, может быть, мальчики-красавчики доставят ее туда, а когда они не смогли, решила, что у мужчин это получится лучше. Где-то на этой дороге она и обронила Кри.

Думала, с ребенком будет веселее.

Думала, ребенок привяжет мужчину.

Теперь, расставшись с четырьмя мужьями, Луана постигла болезненную истину. На дороге нет и никогда не было блестящего дайма. Закрыв глаза, она думала о дочери. Теперь блестела только Кри, но и она убежала из дома туда, куда влекли ее сны. Теперь она в Пустоши или с Вердиной. Может быть, она уже одно из тех тел, что нашли в пещере. И как только Вердина увела Кри? Как сманила разговорами о снах, Айне и выборе. Да только нет никакого выбора! Сколько людей сошли с ума из-за снов? Сколько покончили с собой? У старой стервы свои планы, свой темный бизнес. Рискнет ли Вердина чужой дочерью, чтобы получить то, что ей надо? Конечно рискнет. Из-за этого, вообще-то, ее и выгнали. Из-за себялюбия, жадности и безрассудства.

«А что же ты сама, Луана Фримантл? Разве ты не такая эгоистка?»

Вопрос был неприятный, но Луана постаралась дать на него честный ответ. Ей так хотелось заполучить тот сверкающий дайм… Она гналась за ним не оглядываясь, и, занятая этой неустанной погоней, отправила дочку в Пустошь. Если б старухи были живы, Кри и по сей день оставалась бы там. Эту вину Луана за собой признавала. Вдохнув ее, она посмотрела на револьвер в руке и поднялась.

Пора подумать в первую очередь о ребенке.

Пора наконец стать матерью.

Отбиваясь и крича, Джонни поднялся с пола.

– Уходите! Убирайтесь ко всем чертям! – На ногах он стоял, как боец, только что получивший на ринге сотрясение мозга. – Господи… проклятый…

– Джонни…

– Нет. Отойди. – Нащупав рукой стену, он прижался к дереву лицом, увидел капельки пота на кончике носа. – Что вообще происходит?

– Не знаю. Это ты мне скажи.

Джек вытер кровь с носа, промокнул ее платком. У Леона зияла царапина на щеке, распухла губа. Кри стояла, прижав руку к груди, и только Вердина казалась спокойной.

– Что ты видел? Рассказывай, быстро.

– Ничего…

– Не лги.

– Я ничего не видел. Я был в земле и…

– Не был.

– Был. У меня на языке ее вкус.

– Нет! – Старуха с такой силой ударила палкой о половицу, что получился звук наподобие выстрела. – Ты не можешь видеть этот сон! Он – порождение боли Айны, ее страдания! – Она взглянула на Кри. – Что ты скажешь об этом?

– Я…

– Говори, дитя!

– Я хотела, чтобы он почувствовал то, что чувствовала я, что чувствовала Айна. Хотела, чтобы он страдал.

– Почему? – спросил Джонни.

– Потому что Джон Мерримон был одним из тех, кто закапывал ее заживо.

– Но не я.

– Однако ж я вижу вас во сне. Вижу вас обоих.

Вердина покачала головой.

– Это невозможно. Мы видим во сне свой народ. Он видит свой.

– Да пошли бы вы все, – махнул рукой Джонни.

– Подожди!

Но Джонни уже отодвинул Джека плечом и вышел из дома. После сна, в котором он задыхался, болела грудь. Все остальное ныло после схватки с Леоном и Джеком. Ни один из них не проявил снисходительности. Помяли крепко, наградив и синяками, и ссадинами. Возле ручья Джонни опустился на колени, плеснул в лицо водой, продышался. Тело ныло и болело, но в действительности ничего не изменилось.

Он хотел получить ответы.

И это значило, что придется рисковать еще раз.

* * *

На этот раз Джонни сделал по-другому.

– Хочу, чтобы все вышли.

Он уже вернулся от ручья, но, хотя прошло десять минут, все оставались на своих местах как вкопанные.

– Да перестань, Джонни.

– И тебя, Джек, это тоже касается. – Он повернулся к Кри. – Если очнусь в могиле, винить буду тебя.

– Постараюсь думать о приятном.

– Просто выйди. – Джонни подождал, потом повернулся к Вердине. – Было бы лучше, если б я знал, куда попаду.

Старуха выпрямилась над палкой, но от этого стала как будто даже меньше.

– Предвидение может повлиять на видение.

– Неважно.

– Самое главное – местонахождение могилы Айны.

– Почему?

– Неужели непонятно? В самом деле? Ты же знаешь, что она чувствует.

– То есть чувствовала. Прошедшее время. – Она промолчала, и Джонни нахмурился. – Почему вы так уверены, что я смогу ее найти?

– Джон Мерримон выстрелил в Айну дважды и похоронил ее на болоте. С ним там никого не было. Воспоминания принадлежат только ему.

– Предположим, вы правы, и я найду могилу. Мне-то что с того?

– Я отвечу на любые оставшиеся вопросы насчет того места, которое ты называешь домом. Я устрою так, что Хаш Арбор будет только твоим во всех отношениях, со всеми его секретами и историей. Сделаешь это для меня, и я дам тебе все, чего ты всегда желал.

Она торговалась и не скупилась на обещания, и все равно Джонни не доверял ей.

– Я никого не убивал, – обратился он к Кри. – Джон Мерримон – может быть, но не я.