Дочь Клодины - Розалинда Лейкер

Гарри радостно захихикал.

— Хочешь немного меня протрезвить, прежде чем я встречусь с Кейт, да? О, она не впервой увидит меня навеселе, честное слово.

Сидя на противоположном сиденье, Ричард расплылся в искренней улыбке.

— Верю, верю.

— Но ты несешь за меня ответственность. Так что не отпускай меня из своих рук.

Довольный тем, что переложил обязательства за свое нетрезвое состояние и непослушные ноги на племянника, Гарри, отклоняясь назад, обмяк на сиденье, шляпа сползла ему на лицо, а он продолжал бормотать что-то себе под нос, удовлетворенный монологом, который продолжался всю дорогу, пока они не подъехали к особняку.

Ричард помог дяде вылезти из экипажа. Ветер дул со страшной силой, чуть не сбивая их с ног, поднимая и кружа на внешнем дворе столбы пыли, деревья гнулись, а ветки хрустели и даже отламывались. Оказавшись на улице, Гарри стал задыхаться от холодного воздуха, который после теплого купе и повозки произвел двойной негативный эффект на его нетрезвый организм.

Если бы не помощь Ричарда, Гарри никогда не смог бы подняться по ступенькам и войти в великолепный, залитый ярким светом зал.

— Никогда не был здесь раньше, — пробурчал Гарри, когда увидел ярко-малиновую дорожку, расстеленную на лестнице, ведущей на второй этаж. — Не думал, что здесь так красиво, да, я помню, как парнишка приехал из Италии и стал жить в нем. Он взял ее в жены, ну, ты знаешь. Взял в жены ту рыжеволосую бестию. Но Дэниэл так и не перестал преследовать ее.

Он забыл, что разговаривает с сыном своего брата, но Ричард не слушал его бормотания, думая, что это лишь пьяный бред, который вскоре прекратился, так как Гарри пытался сконцентрироваться, передвигая по очереди сначала одну ногу, а затем вторую. Наконец, преодолев порог, они добрались до лестничной площадки, и Ричард направил дядю к частной гостиной, находящейся рядом с игральными комнатами, в которой его отец частенько пропускал по стаканчику бренди, разговаривал с Люси или менеджером, и где иногда собирались приглашенные гости.

Когда они вошли в гостиную, то застали Дэниэла совершенно одного, читающего вечернюю газету, стакан, наполненный бренди, стоял на столе справа от него. При виде вошедших он резко подскочил со стула, смеясь от удовольствия, обнял сына за плечи, тем самым выражая радость от долгожданной встречи, и энергично пожал руку брата.

— Как я рад тебя видеть, Гарри! Вижу, ты даром времени не терял, пока добирался до Истхэмптона! Пойдем, тебе надо присесть.

Гарри спокойно и сдержанно, впрочем, как и всегда воспринял шутку брата, но от стула отказался, для поддержки положив руки на широкие, крепкие плечи старшего брата и, смотря в его лицо, заулыбался.

— Я тоже очень рад тебя видеть, Дэн. Ты нисколько не изменился. Черт, ни капли!

— Я надеюсь, это правда. Прошло только восемь месяцев с нашей последней встречи.

— Всего лишь? А кажется, будто прошли годы. Он снова завел ту же волынку: — Никогда не думал, что мы вместе — ты и я — будем находиться под этой крышей. Помнишь, когда…

Дверь из соседней игральной комнаты отворилась и в комнату вошла Люси. Увидев Ричарда, она на мгновение замерла и поняла по его сияющему от радости лицу в тот момент, когда он подошел к ней, что он еще ничего не знает о том, что она вышла замуж, а значит, эту новость ей придется рассказать самой. Она боялась причинить ему боль, но в любом случае, ее долгом было рассказать Ричарду всю правду.

— Дорогая Люси! — Не отрывая глаз от любимой и не замечая свадебной ленты, вплетенной в шелковистые волосы, он взял ее руку и нежно поцеловал. — Мы приехали сюда прямо с вокзала, а вчера выехали из Парижа. Разве это не замечательно?

С другой стороны комнаты послышался голос Гарри.

— Боже мой, ты ведь дочь Клодины!

Это были те слова, которые, она думала, никогда не услышит после всех пережитых разочарований. Ничего не говоря, Люси посмотрела на мужчину, произнесшего их, догадываясь, кто это мог быть, считая, что он был послан ей судьбой, чтобы наконец исполнить ее заветную мечту. Дэниэл с окаменевшим лицом сделал шаг в сторону, отходя от брата, удивление которого, казалось, протрезвило его, и он медленными шажками стал подходить к Люси, изучая ее пронзительным взглядом, все еще не веря собственным глазам. Только Ричард в недоумении переводил взгляд, смотря то на одного, то на другого.

— Люси, как может мой дядя знать имя твоей мамы? Ее действительно звали Клодиной? Но разве не такое имя было у жены мистера Атвуда, который умер в Италии?

Она кивнула, продолжая сосредоточенно смотреть на Гарри, но он все еще находился в замешательстве. Подойдя к Люси, Гарри заключил ее в объятия.

— Значит, ты приехала домой, в особняк своей матери. И думаю, мой дорогой братец тебе в этом помог.

Она снова кивнула, глаза наполнились скопившимися невыплаканными слезами.

— Помог, — прошептала она. — Он был так добр ко мне.

— А почему он не должен быть добр к тебе? — В одурманенной голове Гарри обрывки информации выступали в роли ярких кусочков несобранной мозаики. Он знал, что она приехала из Италии, хотя вспомнить, кто ему об этом рассказал, не мог. Также он припоминал, что она выросла в монастыре, а затем рано овдовела, и в данный момент он не задумывался над тем, почему Ричард постоянно упоминал о Люси, когда ему в Париж от нее приходили письма.

— Хватит болтать, Гарри, — приказным тоном сказал Дэниэл.

В ответ Гарри только махнул рукой в сторону брата. Прошли те времена, когда он выполнял приказы Дэна. Огромная волна сентиментальности накрыла с головой пьяного человека.

— Я горжусь тем, что ты — Уорвик. Когда много лет тому назад я узнал, что твоя мама ждет ребенка, я точно знал, что его отец…

— Гарри! — Дэниэл издал пронзительный крик отчаяния, затем ринулся вперед и хотел уже оторвать его от Люси и заставить замолчать, но шокированный Ричард внезапно вклинился между ними.

— Отойди, отец! — неистово закричал он, сжимая кулаки и ощущая нестерпимую боль в душе. — Я хочу услышать, что скажет дядя Гарри!

Гарри пришел в замешательство ото всей этой неразберихи, происходившей вокруг него, но сосредоточился и решительно настроился продолжить важный разговор.

— Не вини свою мать, моя дорогая. Она никогда бы не вышла замуж за Дэна. А я всегда хотел, чтобы она стала его женой, и я должен признаться, что на это у меня были собственные причины. — Начав говорить правду, он уже не мог остановиться. — Я любил Кейт, да, любил. Всегда любил, сейчас люблю и буду любить до конца своих дней. — Он увидел, что по щекам Люси потекли слезы, и почувствовал, как заныло сердце. — Перестань, перестань, хватит плакать, время лить слезы давно прошло. Дэниэл привез тебя в Истхэмптон, домой, для того, чтобы все узнали, что ты, Люси, его дочь, и я благодарю за это Бога. — Неуклюже он повернулся, протянул руку и положил ее на плечо Ричарда. — Замечательный сын и прелестная дочь. Ты — счастливчик Дэн!