Хроники Звёздного Народа - Инна Пакета

class="p1">Все переглянулись и вдруг хором сказали:

— Орикс.

Это было имя звезды, родившей Зею.

— Орикс — мне очень нравится, — он сел на траву, положил ручку на землю и спросил: — Зея, а тебе нравится моё имя?

И тут же вокруг него появилась груда подарков. Здесь было всё, что нужно ребёнку, кроме одежды. На шее у него на тонкой цепочке повис точно такой же синий камень, как у Надежды. Только светился он светлыми искрами. Надежда посмотрела на свой камень, он теперь тоже светился светлыми искрами.

— Я люблю тебя, — сказал младенцу камень.

А бабушка сказала:

— Ничего, побегаешь пока голеньким. Твоё платье скоро будет готово.

А через несколько минут жители планеты увидели, как средь бела дня в небе появилась звезда. Она немного посияла и стала быстро удаляться. На утёсе до самого её исчезновения стояли и махали ей вслед женщина, мужчина и маленький голый мальчик. Потом мать наклонилась, взяла малыша на руки. Он ласково обвил своими ручками её шею и тихо прошептал:

— Ох, как я с вами со всеми устал. Но мне очень нравится на свободе. Ты положишь меня вместе с собой? Ты расскажешь мне сказку?

— Ты мой маленький тиран и болтун, — она ещё крепче прижала его к себе и очень осторожно начала спускаться на поляну.

— Я не тиран, мне ещё немного страшно одному.

Он копошился в её одежде, пока не прильнул к её телу, а Оза бережно накрыла их обоих. Ребёнок затих. Надежда зашла в дом, подошла к кровати, осторожно, чтобы не разбудить его, одной рукой приподняла край одеяла. Потом устроилась, чтобы его не потревожить. А он вдруг требовательно схватил её одной ручонкой за грудь, а ко второй жадно приник губами. Она вскрикнула от счастья. А он пил её молоко ненасытно и жадно, пока всё не выпил до последней капли. Потом схватил губами ещё полную грудь, а ту, которая опустела, он благодарно и нежно гладил. Она узнавала в своём сыне Ивана и познавала себя. И в её сердце снова родилась любовь.

ЛЮБОВЬ

Капитан Ризо уже шестой год бороздил просторы этой необъятной Галактики. Нельзя сказать, что время прошло даром. То, что он увидел, впечатляло его. Невиданные существа, разные по своей сути цивилизации. Даже не верилось, что всё это можно объединить под одной эгидой — Совета Галактики. Он был благодарен Командору за то, что тот разрешил ему пользоваться картой Странников. Без этой карты их затея была бы просто неосуществимой. Он удивлялся мудрости Ванды, собравшей уникальный экипаж. Каких существ здесь только не было! Но на каждом месте стояло именно то существо, способности которого оптимально соответствовали роду его деятельности.

Сначала он даже растерялся. Что он будет делать с этим зверинцем?! Но когда увидел, как астроном вахты № 1, странное спрутообразное существо, четырьмя щупальцами работает сразу на четырёх клавиатурах компьютеров, тремя другими манипулирует в это время разными телескопами, а восьмым делает пометки на звёздных картах, он несколько минут просто не мог отвести глаз от этого зрелища.

— Вас что-то не устраивает в моей работе, капитан? — спросил его Спрут, не отрываясь от дела.

— Напротив, я просто поражён. До сих пор я не мог понять, почему обсерватория на мостике.

— Привыкайте, капитан! Это намного удобнее для военного корабля, чем держать ещё восемь астрономов.

И рассказал ему анекдот о том, как якобы его знакомая не знала, куда ей применить ещё четыре щупальца и сделала пластическую операцию. И стала такой уродиной, что ни один порядочный спрут не обращает на неё внимания. Вся вахта смеялась от души.

И так на всех службах. Не говоря о старшем помощнике. Каким же был специалистом Сигл, если его сын Визар был верхом совершенства? Ризо решил, что на своём корабле он сделает то же самое. Только нужно чаще общаться с экипажем. Нужно понять, как такие разные существа вообще могут ужиться. А этих, похоже, связывала тесная дружба. Они, не стесняясь, отпускали такие шуточки, что у Ризо волосы становились дыбом. Он боялся, что возникнет драка, а ему даже было неведомо, как её предотвратить. Ризо думал о том, как прав отец: ему ещё очень многому нужно научиться, прежде чем открыть всем, кто он на самом деле. И он учился. И уже к началу второго года экипаж воспитал его. Он только тогда понял, что не он до этого командовал кораблем, а Командор. И только теперь, когда он спокойно мог пить кофе и рассуждать о современной поэзии с тараканом (начальником службы коммуникаций, которые были в идеальном порядке), он понял, что он капитан этого корабля — они его признали.

Но как трудно преодолеть барьер генетического отрицания не подобных тебе!

Единственное, что его беспокоило, что механизм, который привёз Визар в подарок от Матери, не работал. По словам Визара, он сразу сработает, как только они войдут в пределы видимости звезды, в окрестностях которой может быть Ванда. Но прошло пять лет, а прибор молчал.

Ризо был благодарен Командору за его такт. Он никогда не давал ему никаких указаний и советов. Он только принимал его донесения и отвечал на прямые вопросы. Он никогда не обмолвился, не подал вида и не допустил ни одной интонации, которая позволила бы капитану понять, что Командор знает что-то ещё, чего нет в его донесениях. Со временем Ризо оценил личность Командора по-настоящему. Ему было даже немного стыдно, что он позволил Принцу Ори вести себя так нагло. Он считал, что общее горе их уравняло. А послал бы он своего соперника на поиски любимой женщины? Наверное, нет. Ведь шансы на победу выше у того, кто найдёт женщину, чем у того, от кого она сбежала.

А тогда, в самом начале, Ризо думал, что Командор глупец, и он его обыграл. Но время шло и всё расставляло по местам. Командор преподал ему урок мужества и честности. Он не просто хотел вернуть беглянку любой ценой, он дал им с Вандой шанс: ему завоевать Ванду, если он сможет это сделать; ей — выбрать между ними.

И однажды настал момент, когда он вынужден был задать себе два вопроса.

Первый. Кого больше любит Принц Ори: Ванду или Командора?

Второй. Кому служит капитан Ризо?

В поисках ответа на эти вопросы прошел ещё год. Но ни разу за всё это время Командор не проявил никаких признаков нетерпения, ни разу не просил посмотреть там, где он считает нужным. Казалось, что он готов ждать вечность.

И вдруг Ори понял,