Место под солнцем - Полина Дашкова

Однако будет ли она поставлена, эта замечательнаякомпозиция? Что вообще станет теперь с театром?

Вчера, когда уезжали с кладбища, Валера взял ее под руку ипосадил в свою машину. После нескольких теплых общих слов о том, что времялечит и надо держаться, он сказал, что ему удобней, если долевое участие вконтрольном пакете акций казино не изменится и принадлежавшая Глебу частьостанется в одних руках. Формально есть три наследника: мать, отец и вдова. Онготов взять на себя юридическую волокиту.

– Мне кажется, именно ты должна стать единственнойнаследницей Глеба, – произнес Лунек задумчиво, но при этом достаточно жестко. –Константин Иванович уже имеет свою долю в контрольном пакете акций, и будетсправедливо, если вся часть Глеба целиком перейдет тебе.

Катя ответила, что очень польщена доверием, однако этослишком серьезный разговор и лучше отложить его на другой раз.

– Именно потому, что разговор серьезный, я хочу, чтобы тыбыла к нему внутренне готова, – сказал Лунек и больше этой темы не касался.

Слишком мало времени прошло после смерти Глеба, чтобывсерьез задуматься о том, как все сложится дальше. Катя приблизительно и, вобщем, довольно смутно представляла себе картину предстоящего дележа имущества.Контрольный пакет акций казино, вернее, та его часть, которая принадлежалаГлебу, будет, поделена на троих, как это положено по закону. Три наследникапервой очереди – вдова и родители. При таком раскладе она. Катя, станет однимиз пайщиков с правом на часть доходов, необходимую для театра и для нее самой.Сколько именно составит эта часть, хватит ли ее на театр и на привычный образжизни? Ну, там видно будет. Она в этом ничего не смыслила.

Иными словами, она надеялась, что какое-то время всеостанется как было, сработает закон инерции. Ведь сразу театр никто не закроет.У нее будет время опомниться, прийти в себя, спокойно разобраться в ситуации.Она надеялась на обычную бумажную волокиту, которая постепенно все расставит поместам, то есть на старое доброе «авось». В конце концов, не ей решать, аЛуньку. Но и ему надо ведь тоже сначала подумать, хоть немного… Однакооказалось, Лунек свое державное решение Уже принял. Теперь Катя должна принятьсвое. Не такое державное, но одно из самых важных в жизни.

Причем решать надо не только за себя, но и за всю труппу.

Между прочим, через два дня в театре зарплата. Интересно,какая у Кати зарплата? Она даже не задумывалась об этом. Что-то там переводилина карточку. Она догадывалась, что эта сумма в ее личном бюджете никакойпрактической роли не играет.

А сколько вообще у нее на карточке? Этого она тоже точно незнала. Всеми финансовыми вопросами занимался Глеб. Она привыкла брать скольконужно. Но ужас в том, что она даже не знает, сколько именно ей нужно. Всегдахватало. Глеб следил, чтобы не оголялась ее кредитка. Он умел считать деньги,она – нет. Зачем? Она занималась высоким искусством.

А в кошельке, между прочим, всего сто долларов. Она с такойлегкостью предложила сегодня денег несчастной Элле Анатольевне и, если бы та неотказалась, оставила бы ей не задумываясь эту сотню. Как хорошо, когда можно незадумываться, и как неприятно спускаться на грешную землю, соображать,подсчитывать.

На днях надо заплатить Жанночке. А денег, между прочим, вдоме нет. Конечно, что-то должно быть на карточке. Но сколько? Сколько бы нибыло, деньги кончатся, не через месяц, так через два.

Деньги – это казино со стриптизом, это невоспитанные дядькис уголовными мордами, вроде тех башкирских нефтяников, это совершенно особыймир, от которого дурно пахнет. Раньше Катя имела счастливую возможностьбрезгливо воротить нос. Она занималась высоким искусством, а Глеб брал на себявсе прочее, то есть делал деньги, без коих не может существовать ни высокоеискусство, ни сама Катя, привыкшая к белому «Форду», к пятикомнатной квартире,к аккуратной исполнительной Жанночке, которая полностью освобождает ее отскучных домашних хлопот.

Да, через два дня в театре зарплата. Что бы ни происходило,зарплату всегда платили вовремя. Катя знала: администрация театра по всемсерьезным денежным вопросам обращалась к Глебу. А теперь к кому?

Она вдруг ясно представила, как позвонит коммерческийдиректор, толстячок-бодрячок Гоша Фридман, и скажет: «Екатерина Филипповна, вбанке не дают денег. Как нам быть?»

Можно ответить слабым голоском: простите, дорогой ГеоргийВладимирович, я не знаю, как вам быть, финансовые вопросы решал ГлебКонстантинович, а я в этом ничего не понимаю. Я артистка, а не бухгалтер, ивообще у меня траур. Проще говоря, катитесь вы, любезнейший, со своимипроблемами. Ничего не знаю и знать не хочу.

И что дальше?

Либо Катя соглашается занять место Глеба, нырнуть с головойв темное, опасное, дурно пахнущее болото, которое красиво именуют «игорнымбизнесом», и тогда можно быть спокойной и за театр, и за собственноематериальное благополучие. Либо она продолжает брезгливо воротить нос, витать воблаках, с беспомощной улыбкой сообщает Луньку, что умеет только танцевать, апро деньги ничего не знает.

Квартиру и машину у нее никто не отнимет, но театрразвалится. Она, конечно, может устроиться в другую труппу. Но там свои примы,свои солистки, не менее талантливые, чем она. В тридцать лет начинать сначала,плясать в кордебалете – спасибо, не надо.

А дальше, в сорок? Идти преподавать хореографию в Домкультуры? Тоже – спасибо, не надо. Причем деньги-то все равно придется считатьрано или поздно, но это уже будут совсем другие деньги. Гроши.

А труппа? Конечно, кто-то из ребят устроится, но многиеостанутся на улице. Виновата будет только она. И перед ними, и перед самойсобой.

Значит, завтра вечером в разговоре с Луньком остаетсясказать свое твердое «да». То, что она ничего не смыслит в игорном бизнесе, –нестрашно. Разберется, если захочет. И помощники найдутся, Лунек ихпредоставит.

Валера Лунек – славный человек, почти член семьи. У Глеба сним были теплые дружеские отношения. Но была еще и другая сторона, холодная,жесткая деловая. Лунек мил, неплохо воспитан, но он бандит вор в законе.Крепкая бандитская «крыша». Раньше можно было об этом не задумываться. А теперьпридется.

Но главное, если она взвалит на себя казино, танцеватьперестанет очень скоро. Не сразу, конечно, но скоро. На это просто физически нехватит времени. Нельзя заниматься игорным бизнесом и при этом оставатьсяпримой, солисткой. Содержать свой театр можно. Но пропадать в нем с утра доночи, танцевать ведущие партии – нельзя.

От этой мысли все внутри сжалось, резко и сильно свеломышцы. Нога замерла в высоком батмане. А музыка, оказывается, давно кончилась.Пот тек в глаза. Надо закрыть окно. Так недолго и простудиться. Надо принятьдуш и лечь спать. Господи, какая тишина… Уже два часа ночи, а Катя и незаметила, как пролетело время.