Идея фикс - Софи Ханна

Нет. Ты не ошиблась.

Говоря о своей американской подруге, Селина смотрела прямо на эту кружку. И эти ключи от дома той самой подруги… должно быть. А номер дома, без всякого указания улицы, означает, что имеется в виду Бентли-гроув – то есть та самая улица, где жила ты сама.

Дома на Бентли-гроув построены по более-менее одному проекту. Гостиные в них, естественно, более-менее одинаковы…

Внезапно мне стало тошно при мысли, что надо продолжать торчать здесь, дожидаясь покровительственной снисходительности и завуалированных угроз. В такого рода помощи я не нуждалась. И тогда у меня появилась идея получше, отменявшая мои заискивающие попытки добиться доверия Элисон Лэски.

Схватив сумочку, я по возможности быстро покинула полицейский участок и дошла до телефонной будки. Набирая номер, я подумала, навсегда ли врезался в мою память телефон Кита – неужели и через десять, и через двадцать лет он будет мгновенно всплывать из памяти?

Он ответил после второго звонка.

– Это я, – сообщила я ему.

– Конни, – судя по тону, муж обрадовался моему звонку.

Его голос звучал хрипловато и глухо. Неужели он плакал? Ни разу не видела его слез. Может, теперь, наловчившись, он скулит постоянно?

– Где ты? – спросил Кит.

– Где я сейчас – несущественно. Важно то, где я буду через двадцать минут. А буду я возле дома одиннадцать по Бентли-гроув.

– Где ты будешь?..

– Ты сам знаешь, не так ли, Кит? – перебила я его. – Запись в твоем навигаторе о доме одиннадцать по Бентли-гроув не имеет отношения к адресу Селины Гейн. И поэтому я в него не пойду. Я пойду в твой дом под названием «Бентли-гроув, одиннадцать».

Кит хранил молчание.

– Мне удалось добыть ключи, – добавила я. – Как раз сейчас я их разглядываю.

Я повесила трубку и, выйдя из телефонной будки, запаниковала, пытаясь вспомнить, где оставила свою машину. Ура, всё в порядке: вот она, многоэтажная парковка рядом с застекленным плавательным бассейном с извилистыми желобами водных горок!

Я старалась ехать как можно быстрее, сознавая, что Кит, где бы он ни был, когда я говорила с ним, теперь тоже направляется к этому дому. Я не смогла бы объяснить, откуда знаю это, детективу вроде Элисон Лэски, но знала я наверняка. Долгие годы семейной жизни – а мы с Китом прожили вместе долго – позволяют научиться предсказывать поступки партнеров. Я должна попасть туда раньше него. Мне необходимо самой войти в дом и лично все увидеть, что бы там ни было. Каким бы жутким ни оказалось то, что мне предстояло увидеть.

А что ты будешь делать, когда явится Кит? Убьешь его? Скажешь: «Я же тебе говорила, что узнаю правду!»?

Казалось, не имело значения, что случится потом. Главным было то, что я делала сейчас, – пыталась быстрее добраться до дома, чтобы вставить ключ в замок и повернуть его. Убедиться, что ключ подходит. Это все, чего мне хотелось: получить наконец облегчающее душу доказательство того, что я не безумна и не страдаю параноидальным бредом. Ни о чем ином я пока думать не могла.

На всех светофорах, как назло, загорался красный свет. Несколько перекрестков я проехала, игнорируя запрещающие сигналы, но остальным светофорам пришлось подчиниться. Я действовала, не задумываясь, чисто подсознательно – никогда еще я не вела машину так безрассудно, принимая все решения абсолютно случайно. В голове мелькало множество бессвязных мыслей и образов: купленное мне Китом голубое платье с розовыми силуэтами песочных часов, мамин гобелен с изображением коттеджа «Мелроуз» на стене в моей домашней спальне, снисходительная змеиная улыбочка Элисон Лэски, поэтажный план дома одиннадцать по Бентли-гроув, разбитая стеклянная рамка лицензии «Нулли», чугунная решетка дома на Пардонер-лейн, «Центр Хло Клопски», гнилой капустный кочан, обнаруженный мамой в кладовке под лестницей, желтый брелок с ключом у меня в кармане, красные перья на кружке в кухне Селины Гейн, ее карта Кембриджшира с пустым гербовым щитом… «Синдром пустого щита», – подумала я и рассмеялась.

Подъехав к дому, я взглянула на часы приборной панели. Поездка от многоэтажной парковки заняла десять минут. А казалось, что прошло больше десяти часов.

Я не стала тратить времени, размышляя, подходит ли этот ключ к замку, и мгновенно открыла дверь. Разумеется, ключ подошел. Я забыла упомянуть Элисон Лэски одну деталь: о полнейшей уверенности в правоте моих заключений.

Толкнув входную дверь, я вошла в холл. В нос ударил тошнотворный запах: зловоние человеческих выделений. А к нему примешивался еще более жуткий приглушенный запах. Запах Смерти. Мне еще не приходилось сталкиваться со смертью, но я мгновенно поняла, что именно так она и пахнет.

Вот она, реальность.

Внутренний голос вопил, что я должна бежать, убраться отсюда как можно дальше. Я сразу заметила несколько деталей: белую кнопку на нижней балясине, возле лестницы в холле – телефон на столике, а под ним множество разбросанных помятых и испачканных кровью бумаг и еще розовую джинсовую куртку на полу возле входной двери. Я подняла эту куртку и ощупала ее карманы. Один оказался пустым, а в другом лежали два ключа – один на фирменном кольце с гравировкой «Иден Фиггз», другой – с привязанным картонным ярлычком, вроде того, что иногда наклеивают на подарки. На ярлычке была запись: «Селина, № 11». Я судорожно пыталась сообразить, что может означать эта запись, и, наконец, поняла, что в ней нет ничего таинственного. Все было до слез просто: вы даете знакомым запасной ключ от своего дома, а они дают вам такой же от своего. Если вы запираете дом, то он защищен.

Надо позвонить в полицию. Взять телефон и набрать «999».

Сосредоточившись, стараясь не делать лишних движений, я направилась вперед, глядя на конечную цель. Двенадцать шагов до телефона, не больше. Оказавшись возле открытой двери, я остановилась, заметив что-то боковым зрением, что-то большое и красное. Голова у меня вдруг стала слишком тяжелой, а шея точно окостенела, отказываясь поворачиваться. Медленно развернувшись всем телом, я оказалась стоящей лицом к гостиной.

Перед глазами у меня возникла та самая моя лужа крови. Вернее сказать, видимо, та самая, наша с Джеки Нейпир, поскольку больше никто ее не видел. Кровь высохла и потемнела, как затвердевшая краска. А посередине этого кровавого пятна лежала упавшая ничком женщина. Ее голова была повернута набок, и мне был виден только затылок. Положение ее головы оказалось не единственным изменением. Ее волосы выглядели более аккуратно, чем на изображении в виртуальной экскурсии на сайте «Золотой ярмарки». Даже слишком аккуратно, словно кто-то причесал ее, пока она там лежала. И на ней было вовсе не зеленое платье с лиловым рисунком песочных часов: она была одета в розовый топ и розовые со шнуровкой туфли-лодочки. Розовая куртка в холле, должно быть, тоже была ее. А рядом с ней, сбоку валялась красочная холщовая дамская сумка с цветочным рисунком, словно она свалилась с ее плеча перед падением.