Что может армия - Дэвид Марк Вебер

Одна из бровей Бейристира приподнялась от горечи в его тоне. Любого можно извинить за то, что он принял смерть друга близко к сердцу, но Эбикрамби не удивился бы, если бы этот Нейгейл оставался невредимым еще пять дней; он был бы разочарован.

Эбикрамби узнал выражение его лица и пожал плечами.

— Прости. Дело не только в том, что этот мерзкий маленький сукин сын убил Жоржа, Жак. Как только стражник схватил его, свидетели начали выходить из-за углов. Похоже, Нейгейл участвовал в нападении на чарисийский квартал, поджигая магазины и дома… когда он не делал чего-нибудь похуже. Если и есть кто-то во всем этом чертовом городе, кто опоздал на свидание с палачом, так это он.

Бейристир кивнул. Он не мог не согласиться с этим мнением, предполагая, что показания против Нейгейла были правдивыми. И как бы он ни относился к этому, он точно понимал, почему Эбикрамби не испытывал ничего, кроме мстительного удовлетворения, когда палач захлопнет ловушку.

— В любом случае, они решили, что всем нам, еретическим чарисийским вдохновителям, нужны телохранители, когда мы бродим по городу. — Эбикрамби фыркнул. — И если приходится так, чтобы кто-то следовал за мной повсюду, я мог бы сделать здесь что-нибудь похуже, чем даже Алдас.

— Понятно. — Бейристир снова посмотрел на капрала. — Мастер Эбикрамби — гражданское лицо, капрал, — сказал он. — Имейте в виду, он всегда казался мне довольно умным гражданским лицом, но он все еще гражданское лицо, которое является одновременно моим другом и активом империи. Не слушайте от него никакого дерьма, когда все это провалится в тартарары. На самом деле, даю вам прямой приказ дать ему по голове и оттащить его бессознательную задницу с линии огня, если это то, что потребуется.

— Есть, есть, сэр!

Браунинг вытянулся по стойке смирно и коснулся груди в знак отдания чести, а Эбикрамби улыбнулся. Но затем его улыбка исчезла, когда он понял, что и Бейристир, и Браунинг были абсолютно серьезны.

— Жак…

— Климинт, это не игра. — Бейристир спокойно встретил взгляд своего друга. — Знаю, ты не настолько глуп, чтобы думать, что это игра, но кому-то потребуется всего лишь удар сердца, чтобы вонзить кинжал тебе в спину. Вполне готов поверить, что бунт, в результате которого погиб ваш друг, был спонтанным. Я в равной степени готов поверить, что это было не так, и тот факт, что они назначили тебе постоянного телохранителя, предполагает, что у кого-то значительно старше нас обоих есть свои сомнения по поводу этой спонтанности. Если это не было спонтанно, если кто-то попытается добавить вас в список, мгновенное колебание с твоей стороны или со стороны капрала Браунинга тоже может привести к твоей смерти, и я не собираюсь возвращаться домой к той хорошенькой жене, которую ты мне описал, чтобы сказать ей, что это произошло в мое дежурство. Ты меня понимаешь?

— Да, конечно.

— Хорошо. А теперь, — Бейристир глубоко вздохнул, — что заставило тебя искать меня на берегу?

— Ну, вообще-то, сначала я искал лейтенанта Бладиснберга, но мне сказали, что он и капитан Барнс уехали на какое-то совещание, так что остались ты или лейтенант Канирс. И поскольку я тебя знаю, повезло тебе.

— Как именно повезло? — осторожно спросил Бейристир.

— Мы ожидаем конвой из Теллесберга, и когда он прибудет сюда, нам придется открыть каземат «Делтака», как коробку с хлопушками. Кто-то должен будет помочь верфи выяснить, как это сделать, и угадай, кого только что избрали?

— Прошу прощения? — Бейристир уставился на него, и Эбикрамби немного кисло усмехнулся.

— Нам понадобится довольно… большое отверстие, — объяснил он. — Похоже, мастер Хаусмин и адмирал Симаунт — о, и капитан Разуэйл — завершили работу над новым шестидюймовым затвором, и достаточное количество новых орудий и лафетов уже на пути в Сиддар-Сити, чтобы перевооружить ваш корабль. И учитывая все остальные дела, которые мы делаем в спешке, у нас будет собственное время Шан-вей, чтобы смонтировать их по графику. Итак, поскольку ты инженер «Делтака», отвечаешь за всех этих кочегаров и следишь за всеми этими ремонтами и прочим, и поскольку я уверен, что ты будешь по локоть в смазке, чтобы эти новомодные системы отдачи работали так, как они должны, то подумал, что сейчас было бы лучше всего найти тебя и предупредить, что они приближаются. Ты можешь ожидать их где-нибудь в начале следующей пятидневки.

Императорский дворец, город Черейт, королевство Чисхолм, империя Чарис, и посольство Чариса, город Сиддар, республика Сиддармарк

Поздний вечер выдался солнечным и на удивление мягким, почти благоухающим для конца сентября в королевстве Чисхолм. Вечерняя прохлада терпеливо ждала за этим солнечным светом, но в такой золотой день некоторые из пятидесяти тысяч или около того солдат имперской чарисийской армии на борту огромного конвоя, отплывающего из Порт-Ройяла, действительно чувствовали себя бодро при мысли о предстоящем путешествии в Сиддармарк. Другие — более мудрые или просто более опытные — были менее радостны по поводу всего этого дела. Для виверны до Сиддар-Сити было более девяти тысяч миль, и они не были вивернами. Хуже того, они будут бороться со встречным ветром на протяжении всего путешествия. И, что еще хуже, они пересекут водоем, который моряки окрестили «Энвил», и не потому, что он предлагал такие приятные возможности для яхтинга.

Однако, какими бы мрачными ни были некоторые, настроение на борту этих переполненных транспортных судов было в первую очередь предвкушением. Цепь семафоров по всему Рэйвенсленду снова передавала сообщения с материка, что отражало перемены в настроении лордов Рэйвенсленда. И поскольку это было так, Чисхолм знал, как решительно имперская армия остановила армию Бога, которая приблизилась на расстояние шестисот миль к самому Сиддар-Сити. Войска, покидающие Порт-Ройял в тот солнечный послеполуденный прилив, под этими облаками морских виверн и морских птиц, сорванных с мест салютующими пушками крепостей, испытывали яростную гордость за своих товарищей и столь же яростное удовлетворение от оправдания радикально нового стиля ведения войны, которому они были обучены.

На борту некоторых из этих транспортов было столько же ненависти, сколько гордости и решимости, потому что те же самые семафорные сообщения сообщали о том, что случилось с людьми генерала Тейсина, точно так же, как они сообщали о зверствах, концентрационных лагерях, сожженных фермах и деревнях, мертвых мирных жителях, лежащих на обочине больших дорог, там, где голод или болезни погубили их.

В Чисхолме лоялистские настроения были сильнее, чем в Старом Чарисе. Убежденные сторонники Храма составляли меньшинство, однако реформисты и сторонники реформ составляли абсолютное большинство населения Чисхолма еще до того, как королева Шарлиан вышла замуж за короля Кэйлеба. Именно глубина преданности Чисхолма королеве-ребенку, на чьих глазах она превратилась в могущественного монарха, никогда не теряя своей собственной преданности народу своего королевства, привела королевство к поддержке Церкви Чариса. Этого было достаточно, особенно после того, как они встретили императора Кэйлеба, решили, что он действительно любит королеву, которую любили сами, и пришли к выводу, что он достоин ее. И все же, несмотря на то, что чисхолмские реформисты признали необходимость реформирования злоупотреблений Матери-Церкви, Чисхолм в целом обладал гораздо меньшим пылом, который охватил Старый Чарис.