Правда о любви - Стефани Лоуренс

Лицо Джерарда окаменело. Барнаби помрачнел, как грозовая туча.

– Что это? – не выдержала Жаклин, переводя взгляд с одного на другого. Джерард сжал ее руку.

– Подожди здесь.

Быстро сбежав по ступенькам, он направился к саду Ночи.

Барнаби последовал за ним. Жаклин будто оледенела.

«Нет!» – вопил голос у нее в голове. Она никак не могла заставить себя двигаться. Вцепившись в перила и подволакивая ноги, она потащилась за мужчинами. Ее взгляд был устремлен на вход в сад Ночи, не тот, что нарисовал Джерард, а верхний. Вход, у которого она стояла больше года назад и видела мертвую мать, лежавшую подобно сломанной кукле: ноги плавают в воде, позвоночник сломан при падении на каменный парапет.

Арка все приближалась ... наконец она вошла под нее, в прохладную тень сада.

Джерард и Барнаби склонились над телом ее тетки. Как и мать, она лежала поперек парапета. Белая, как сама смерть. Одна рука беспомощно откинута.

Сдавленный звук вырвался из горла Жаклин. Она пыталась кричать, позвать на помощь, но язык не повиновался. Легкие словно сжались, и воздух никак не проходил в них.

Но Джерард услышал, обернулся, увидел ее, что-то сказал Барнаби, после чего вскочил и почти побежал к Жаклин.

Она прижала обе руки к губам, боясь спросить. Молили только ее глаза.

– Она жива. – Джерард обнял ее и прижал к себе. – Без сознания, но жива.

Он вскинул голову и громко позвал:

– Тредл!

Дворецкий молниеносно возник на верхней ступеньке.

– Сэр? Мисс? Что?..

– Пошлите за доктором и прикажите лакеям принести сюда дверь.

·Жива. Миллисент жива.

Ноги Жаклин подкосились.

Джерард выругался и крепче сжал девушку. Она склонила голову ему на плечо и заставила себя дышать глубже.

– Прости, – застонала она. – Иди туда и побудь с ней. Она тяжело ранена. Я подожду здесь. – И, почувствовав его колебания, твердо заверила: – Со мной все будет хорошо. Даю слово. Сейчас самое главное – Миллисент. Помоги ей ... я не могу. Не могу туда зайти.

Он, кажется, понял: она увидела это в его глазах. Он прислонил ее к балюстраде.

– Оставайся здесь и не двигайся.

Жаклин кивнула. Джерард повернулся и нырнул обратно в заросли.

* * *

Миллисент отнесли в комнату и уложили на кровать. Сообщили лорду Трегоннингу. Вызвали сэра Годфри.

Прибывшего доктора сразу отвели к Миллисент. Полчаса спустя он с угрюмым видом появился в гостиной.

– Она еще не пришла в себя. Но ей повезло упасть на ветку. Она смягчила падение и предотвратила перелом позвоночника и шеи. Однако она сильно ударилась головой. Трудно сказать, когда она очнется.

– Но Миллисент выживет? – выдохнула Жаклин, подавшись вперед.

– Если Богу будет угодно. Но боюсь, пока ничего определенного сказать нельзя. Она все еще с нами, но кто знает, что будет дальше? Мисс Трегоннинг немолода, и это падение ...

– Кошмар ... – пробормотал потрясенный лорд Трегоннинг, с силой сжимая трость.

– Я сделал все, что мог, и дал указания миссис Карпентер. Днем заеду еще раз узнать, нет ли каких изменений в ее состоянии, но может пройти несколько дней, прежде чем она откроет глаза.

Барнаби что-то тихо сказал графу. Тот кивнул и обратился к доктору:

– Я буду крайне благодарен, Маннинг, если вы не станете распространяться об этом случае. По крайней мере, пока мы не узнаем больше.

Доктор, поколебавшись, согласился. Искоса взглянул на Жаклин, поклонился и вышел.

Барнаби смотрел ему вслед с широко открытым ртом.

Едва дверь захлопнулась, он громко выпалил:

– Поверить не могу!

Джерард вынудил себя разжать кулаки.

– Лучше поверить! – прорычал он. – Но на этот раз все будет иначе!

Он резко повернулся к Жаклин. Ему очень не понравились пустой взгляд и лишенное всякого выражения лицо.

– Миллисент придет в себя и расскажет, кто сбросил ее с террасы. Но мы не можем просто сидеть и ждать этого момента! Лорд Трегоннинг, убийца считает Миллисент мертвой, но если он узнает, что она жива, то постарается заставить ее замолчать. Нам нужно охранять ее день и ночь.

Лорд Трегоннинг, ужаснувшись, немедленно позвал Тредла, и мужчины стали совещаться. Было решено выставить у двери Миллисент круглосуточную охрану из лакеев. Барнаби предложил, что самым лучшим выходом будет вести себя так, словно ничего не произошло. Тредл заверил его, что слуги будут молчать, и немедленно удалился, чтобы отдать приказ.

– Я собью с толку злодея, и, кроме того, портрет – идеальная приманка, – заметил Барнаби.

Джерард кивнул:

– Ты прав. Но, тем не менее, нужно восстановить цепь событий.

Барнаби немедленно обратился к лорду Трегоннингу:

– С вашего разрешения, сэр, я хотел бы допросить слуг до приезда сэра Годфри.

Лорд Трегоннинг со вздохом согласился.

– Считайте, что разрешение вы получили, – процедил он и, сев рядом с Жаклин, неуклюже погладил ее по руке. – Дорогая, нам, пожалуй, стоит подняться наверх и посидеть с Миллисент.

К облегчению Джерарда, Жаклин согласилась. Он проводил их в комнату Миллисент, подождал, пока они устроятся, и вернулся к Барнаби, все еще стоявшему в гостиной с самым решительным видом.

– Мы должны взять дело в свои руки, – заявил Барнаби. – Собирать факты и представить сэру Годфри, чтобы не дать ему шанса снова обойти логику.

– Итак, что нужно делать? – оживился Джерард.

– Прежде всего установить, когда Миллисент вышла на террасу и почему, а потом доказать, что Жаклин в этот отрезок времени была в другом месте, – перечислял Барнаби.

Джерард спокойно выдержал взгляд друга.

– Она была со мной.

– Знаю, – ухмыльнулся Барнаби. – Мы встретились, когда она выходила из твоей комнаты сегодня утром. Я услышал стук двери, подумал, что это ты, и вышел... но это оказалась она. Да и другие ее наверняка видели. Итак ... когда она пришла к тебе?

– Примерно в половине двенадцатого.

– Прекрасно. Это мы установили. Посмотрим, что скажет горничная.

Потрясенная, Джемма с готовностью выложила все, что знала:

– Она всегда очень долго готовилась ко сну – кремы, лосьоны, мази, и, кроме того, мне каждый вечер приходилось завивать ее волосы на папильотки. Так что я ушла от нее после полуночи, а она еще и не думала ложиться. Пожилые леди часто бывают неугомонными, знаете ли. Они страдают бессонницей и поэтому иногда бродят по ночам. Если не было дождя, она выходила на террасу, я сама видела, как она гуляет там при лунном свете.