Стальные гробы. Немецкие подводные лодки: секретные операции 1941-1945 гг - Герберт Вернер

Речь адмирала была короткой, но впечатляющей: Дениц всё же не утратил способности зажигать в нас искры энтузиазма, также как после его выступлений в годы триумфа. Вместе с тем он ничего не сказал нового и, как мне показалось, был убедителен только потому, что нам отчаянно хотелось верить ему. Мои представления о Денице сводились к тому, что его тактика, некогда обеспечившая нам победы, теперь вызывала бессмысленную гибель тысяч подводников вместе с их устаревшими подлодками. Его последний приказ можно было расценить только как отчаянную попытку отсрочить неизбежное поражение. И всё же я от всей души желал себе ошибиться.

После двухдневного отсутствия я вернулся на базу. На следующее утро за завтраком старпом доложил, что ремонт «У-953» завершён и лодка днём раньше отбуксирована к пирсу. Затем в большом возбуждении он сообщил мне, что в порт прибыли две лодки новейшего типа и перед наступлением сумерек пришвартовались рядом с нашей. Я прервал завтрак, переоделся в свой кожаный костюм и спустился к причалу. У его подножия стояла «У-953», свежевыкрашенная, с надраенной палубой, с пушками, на которых ещё не высохла смазка. Мои подводники собрались на кормовой палубе для переклички. Каждый из них поглядывал одним глазом на меня, а другим – на монстрообразные новые подлодки, стоявшие по оба борта от нашей. Я вступил на борт нашей возрождённой рабочей лошадки, ответил на рапорт старпома и приветствие команды, затем сказал всем, что нам придётся совершить ещё один поход на нашей старой подлодке, прежде чем нам предоставят лодку нового типа, подобную тем, что раскачиваются рядом с нами. Я пообещал это в надежде, что Дениц сдержит своё обещание.

Из того, что дал поверхностный осмотр «У-953», я пришёл к выводу, что в сухом доке механики основательно поработали. Страдавшая всеми старческими болезнями, она была переоснащена новым оборудованием. Прежний примитивный «шнеркель», доставлявший нам столько неприятностей, был заменён новым гидравлическим устройством с усовершенствованным поплавком. Вонь от разложения и застоя сменил запах новой краски. «У-953», кажется, была готова к походу.

Затем я решил познакомиться с одной из подводных диковин. Перейдя по сходням на один из стальных китов, я спросил у вахтенного, на месте ли командир. Тот ответил утвердительно.

– Как его имя?

– Капитан-лейтенант Зигман.

Мой прежний капитан с «У-230»! Я взобрался по необъятной скорлупе лёгкого корпуса на мостик, опустился через люк в оборудованную сложнейшей аппаратурой боевую рубку, из неё в помещение центрального поста, которое походило на электростанцию. Заметив Зигмана, стоявшего ко мне спиной, я взволнованно произнёс:

– Доброе утро! Хочу доложить о своём прибытии.

Зигман обернулся:

– Что за чёрт! Неужели это ты? Что привело тебя в этот вшивый порт?

– Прибыл из Норвегии на старой развалюхе, чтобы из неё сделали новую.

– Ты всё ещё ходишь на одном из этих старых гробов? – спросил он с удивлением.

– Увы, у меня нет ваших связей. Поздравляю с новой подлодкой.

– Спасибо. Пойдём, я покажу тебе её. Или ты уже видел такой корабль раньше?

– Нет, не имел удовольствия.

Пока мы шли в носовые отсеки, Зигман сообщил, что сменил «У-230» на новую подлодку весной прошлого года. 21 августа, когда союзники высадились в Тулоне, команда бежала с «У-230», которой командовал уже Эбербах. Большинство наших старых товарищей захвачено в плен. Я также узнал от Зигмана, что Фридрих покинул «У-230» вместе с ним и остаётся его главмехом. Ридель же стал капитаном «У-242». Мы дошли наконец до носового торпедного отсека. В его обширном помещении было установлено шесть торпедных аппаратов вместо четырёх, имевшихся на обычных подлодках. Вдоль стенки прочного корпуса располагалось хранилище для 14 незагруженных торпед.

– Мы загружаем аппараты при помощи гидравлики за десять минут, – пояснил Зигман. – Только нажимаем кнопки, и все потихоньку идёт само собой. Больше мы к торпедам не прикасаемся.

Отсек был оборудован механизмами для хранения, перемещения и загрузки торпед в аппараты. Торпедисты, спавшие на старых лодках вповалку среди стальных рыбин, имели здесь просторное помещение для отдыха. Офицеры и унтер-офицеры занимали помещения, похожие на каюты 1-го класса на пассажирском лайнере. Водоизмещение новой лодки почти в три раза превосходило водоизмещение «У-953».

– Ты не поверишь, но мы движемся под водой быстрее, чем на поверхности, – продолжил Зигман пояснения. – Можем двигаться там с предельной скоростью в 17 узлов довольно продолжительное время.

– И кроме того, можете атаковать конвой из подводного положения.

– Это ещё не все. Мы не только быстрее движемся под водой, но также способны стрелять торпедами с глубины 50 метров, воочию не видя цели. Глубина нашего погружения в два раза превышает вашу, и мы легко уходим от преследующего эскорта.

– Выходит, что вы практически неуязвимы.

– Именно так. Высокая скорость позволяет нам атаковать и уходить незамеченными. Новая электронная система управления стрельбой обеспечивает стопроцентную точность огня. Наш новый «шнеркель» действует так же, как ваш перископ. Он выдвигается очень быстро и позволяет скорее перезарядить батареи. Наша подлодка – идеал субмарины.

То, что нам говорили много месяцев, было правдой. Новые подлодки действительно существовали. И по общему мнению, это на самом деле было чудо-лодки. Отправленные в море в достаточном количестве, они могли бы загнать союзников в глухую оборону на море. Если бы только наступление противника с востока и запада могло быть задержано на определённое время…

Зигман отказался от моего предложения позавтракать. Он спешил провести конец недели в кругу семьи. Мы тепло расстались, пожелав друг другу удачи и успеха. Оба сознавали, что нас теперь разделяло. Великолепная новая лодка давала ему весомые гарантии пережить конец войны. Моя же древняя обрекала меня на верную гибель.

С горечью в душе и тревогой за свою команду я приготовился к выходу в море.

Утром 8 февраля «У-953» выскользнула из Любекской бухты и направилась на север. Через 12 часов барахтанья в волнах нам уже казалось, что мы и не выбирались на сушу. Лодка, вопреки прежним язвительным замечаниям в её адрес, демонстрировала высокие ходовые качества и слаженную работу механизмов. На высокой скорости «У-953» проходила теснины и мелководье среди Датских островов. Новое электронное оборудование предохраняло её от внезапной атаки противника. Новый чувствительный радар, компактный и легко управляемый, постоянно вращался, отслеживая обстановку на небе и на море.

Перед наступлением второго дня похода наша лодка вошла в пролив Скагеррак. Выход её в глубокие воды совпал с появлением тумана и усилением активности противника. Радар пеленговал слабые импульсы из разных источников, но лодка была защищена плотной пеленой тумана, как хрупкий стеклянный сосуд, помещённый в коробку с ватой. Я не намерен был рисковать командой и лодкой только ради того, чтобы увеличить скорость хода в надводном положении. Как только радар запеленговал два самолёта, я приказал уйти под воду.