Метро 2033. Ниже ада - Андрей Гребенщиков

Ничего, он успеет вернуться. Слишком важный момент, чтобы гнать его и торопить. Десятки нечеловеческих глаз — алчных и грустных, сумасшедших и исполненных печалью, хищных и смиренных — уставились на Ивана Мальгина, примеряющего мантию Кровавого Судьи. Он еще может отказаться, убрать руку с кнопки и уйти, избрав иной путь, путь непротивления, и утратить призрачное отражение в Зеркале для Героя… поздно! Воздух взорвался криками — отчаянными и торжествующими, разочарованными и ликующими, — но лишь один из них принадлежал человеку, и не было в его голосе ни победы, ни облегчения, лишь невыносимая боль, что прорвала все преграды. Вот и все…

Вит молниеносно вскочил на ноги, с поразительной для своего возраста легкостью преодолел в стремительном прыжке ограждение балюстрады и, уже очутившись внизу, резво бросился к пункту управления ракетным комплексом, где лежал без сознания избравший свою судьбу Иван Мальгин. Мастер Вит знал, что в одиночку, на собственных руках, вынесет несчастного юношу из навсегда проклятого здания и донесет до Пояса Щорса. Он сделает это, иначе и быть не может.

«Вот и все, — повторил про себя глава Ордена Зеркала. — Смена поколений завершена. Прежние герои ушли, достойно завершив свое служение Городу и почив с миром. Их место займут новые, а значит, борьба не закончится. Они молоды, наивны, многое еще укрыто от них, но других героев у Города нет, он сам выбрал хранителей, сам вложил в их руки оружие. Справятся ли? Найдут ли верный путь? Это неведомо никому, кроме молчаливого Времени».

— Кто… — Ваня открыл незрячие глаза и, слепо, непонимающе глядя на несущего его на руках, словно ребенка, Мастера Вита, прошептал: — Кто… с той стороны игральной доски?

Прежде чем Мастер ответил, юноша вновь погрузился в беспамятство — его голова безвольно опустилась на грудь, а взор затуманился и потух.

— Никого нет и никогда не было. Человек — единственный хозяин собственной судьбы…

Иван — осунувшийся, лихорадочно бледный, ужасно ослабший — тонкая кожа натянулась на худом лице, плотно облегая череп, а глаза потемнели и впали, — больше не умирал.

Пояс защищал пораженных радиацией людей, однако болезнь побороть не мог. Боль подтачивала юношу изнутри, иссушала, калечила…

Сейчас, стоя у невидимой черты, за которой начинался другой мир, обыденно именуемый микрорайоном Ботаническим, Мальгин отчаянно завидовал своему другу — тот был свободен и через несколько минут отправится в путь, ведущий домой!

Раны Живчика и в самом деле оказались не смертельными — пули, предательски выпущенные блондином в спину, приняли на себя бронепластины защитного костюма, а с ушибами и сотрясением мозга, полученными при падении с трехметровой высоты, поработали служители Ордена. Костика еще мучили головные боли, а тело его до сих пор представляло сплошную гематому, однако задерживаться в странном месте под названием Пояс Щорса он больше не мог. Его ждала родная станция.

Чем встретит своего сына Ботаническая? Неизвестно, да и неважно — страха перед неизвестностью Живчик больше не испытывал. Он справится, что бы ни преградило дорогу в самое заветное подземелье. Впереди ждет борьба, новые испытания, лишения и слезы, но теперь сил хватит — он больше не одинок, сам Город поведет его на последнюю войну. А вот Ваня навсегда останется привязанным к Поясу. Приют, дающий жизнь и надежду, или тюрьма до скончания века? Иногда это одно и то же…

— Удачи, Костик! Надеюсь, когда-нибудь свидимся…

Капельки слез стекали по щекам Живчика — он не скрывал их и не думал стыдиться, а может, попросту не замечал.

— Увидимся, Ванька, обязательно… Я вернусь с победой…

Он крепко обнял бывшего дозорного, резко развернулся и торопливо зашагал прочь. Не оглядываясь и не останавливаясь. Все.

— Не все. — Иван не услышал подошедшего Мастера Вита. — Ваши пути разошлись, но линия твоей судьбы на этом не оборвалась. Ты должен победить болезнь. Сам. Пояс поможет с радиацией, но душу не исцелит. Городу и людям нужна помощь. Ты слышал о Корнете? Покровитель детей подземного мира, он положил свою жизнь, защищая их. Теперь некому оберегать слабых. Взрослые каждый день гибнут в бессмысленной войне с Царем Грез, и они обречены, им уже не помочь: слишком уж верны идее борьбы до последней капли крови. Но дети… мы обязаны их сберечь, вывести с приговоренной к истреблению Уральской.

— Вит, ты ведь не человек? Был когда-то, но Пояс изменил тебя и всех служителей Ордена. За спасение от лучевой болезни пришлось заплатить отказом от человеческой души, правда? Так зачем ты печешься о людях? Что тебе в них? Если хочешь, чтобы я привел детей сюда… не знаю, что лучше, смерть или мутация… Я ведь даже для себя не решил этот вопрос, так какое право имею обрекать малышей на…

— Война не щадит и нас. Ордену нужны последователи, нужна свежая кровь. Для меня это огромный соблазн и серьезное испытание, поверь. Поэтому Орден не пойдет на Уральскую и не станет вмешиваться в людские дела. Ты должен спасти следующее поколение, свое будущее. Ни мы, ни Хозяйка, ни Уроборос, ни даже Город не сделаем этого за вас — не сможем.

— Я услышал тебя, Мастер Вит. Спасибо за… все. — Иван покачнулся от слабости, но Мастер удержал его, подставив руку и плечо.

— Пойдем, юный Мальгин, тебе необходимо отдохнуть.

— Скажи, Вит, если я уведу детей с собой, неважно, куда, только не на Щорсу, — я умру, да?

— Скорее всего. Вне пределов Пояса тебе не продержаться больше нескольких часов, максимум дней. Лучевая добьет… и добьет быстро.

— Жалко… значит, ни Живчика, ни Боты больше не увидеть… Я бы мог попробовать провести ребят к Ботанической через владения Ордена, но ты не выдержишь…

Вит неопределенно пожал плечами, но потом все же согласно кивнул:

— Не стоит испытывать мою силу воли.

— Жалко, — повторил Ваня. — «Умирать не страшно, страшно не жить». Так мой дед говорил.

— Я знаю…

— Пойдем, мастер Вит. Твоим врачевателям предстоит хорошенько поработать над новоявленным Корнетом, — мальчишка печально улыбнулся, — а то, боюсь, он развалится по швам прямо сейчас. Малохольные нынче пошли герои…

Родился я в СССР, в городе Свердловске, ближе к концу двадцатого века. Ныне проживаю в Российской Федерации, в городе Екатеринбурге, ближе к началу двадцать первого века.

Дата рождения 7.7.77. Точное время моего прибытия на Землю также несложно вычислить. 7 часов 77 минут!

Два высших образования, два брака, две дочки, одной из которых сейчас два года, два глаза, два уха и прочие парности, окружающие мою жизнь. Несмотря на обилие приведенных цифр, точные науки я недолюбливаю — зато литературу обожаю без всякой меры. Любовь к книгам родители привили мне с детства, за что я теперь им очень благодарен.

Самым важным и родным жанром для меня стала фантастика — сначала произведения Жюля Верна, затем советских писателей, потом американских классиков. Сейчас цикл литературных пристрастий, завершив полный оборот, вновь вернул меня к родным авторам. Перумов, Лукьяненко, Пелевин, Дяченко, Глуховский…