Звезда ведьмы - Джеймс Клеменс

Он махнул рукой.

Мгновение, другое ничего не менялось. Каменный истукан застыл неподвижно, как мертвец.

И вдруг в его пальцах, на руках и на ногах проявилась дрожь, перешедшая в судороги, неистовые, будто удар молнии. Изваяние, раскачиваясь, скорчилось, запрокинуло голову. Рот распахнулся в беззвучном крике.

Фэй-нии отпрянули от него, теснясь у стен. Бежать они не могли, но и оставаться явно не желали.

Принц догадывался, что подобная борьба, напоминающая агонию, происходит и внутри каменной статуи.

— Беги… — выдохнул истукан. — Беги, Тайрус…

Он понял, что впервые услышал голос человека, который жил здесь когда-то, великого целителя. Резко повернувшись, он кинулся прочь, вслепую пересекая темные залы.

Позади него слышались отчаянные крики, потом задрожала земля. Удушливый смрад жженой серы догнал беглеца.

Выход показался Тайрусу прямоугольной тенью в море мрака. Он достиг его, одним прыжком миновал крыльцо, но не задержался ни на миг, прислушиваясь к некоему подсознательному ощущению, из-за которого по его коже побежали мурашки. Скатился вниз по склону и перепрыгнул отравленный ручей, отталкиваясь изо всех сил.

Оглянувшись на лету, он увидел страшное зрелище. Серая волна окаменения растекалась от входа в холм во все стороны, обращая траву и кустарник в гранит.

Рухнув на противоположном берегу ручья, Тайрус ударился плечом и перекатился, закричав от ужаса, уверенный, что магия настигнет его в следующее мгновение.

Но ничего не произошло.

Принц поднял голову и увидел, что волна волшебства остановилась у ручья.

Он долго смотрел, не мигая, восстанавливая сбившееся дыхание. Пульсация сил утихомирилась. По ту сторону мутно-зеленого ручья берег представлял собой каменную пустошь. Кто бы мог подумать, что все так выйдет?

Сложив ладони рупором, Тайрус позвал:

— Знахарь! Раал!

Тишина в ответ.

Закусив губу, он задумался как быть дальше? Теперь ничего не мешало ему уйти. Заклинание отпустило его тело, и оно вновь состояло из плоти и крови. А как же остальные? Как быть с армией д’варфов?

Вырвав несколько стеблей болезненного камыша, принц швырнул их на тот берег. Упав на камень, они оставались зелеными. Какая бы магия здесь ни бушевала, ее действие прекратилось.

Ступая по торчащим из потока валунам, Тайрус перешел ручей и тщательно обследовал каменную почву по ту сторону. Никаких неожиданностей. Успокоившись, он осторожно подошел к дверному проему. Снова позвал и вновь не получил ответа. Прислушался — нет ли какого-нибудь бормотания и топота маленьких ножек? Может быть, там остались фэй-нии?

Но из темного входа не доносилось ни единого звука. Для того чтобы войти, Тайрусу пришлось собрать в кулак всю решимость. Ведь солнце почти закатилось, а ему для поисков потребуется хоть немного света.

Все его чувства обострились, когда он дошел до комнаты с камином. Факел догорел, единственным источником света служило разбитое окно.

Дрожа от страха, которого он немало натерпелся за этот день, Тайрус на цыпочках прошел внутрь комнаты.

Открывшееся зрелище потрясло его до глубины души. Фэй-нии никуда не делись, но теперь они снова были каменными, застыв на месте, будто жуткая скульптурная группа.

Однако каменный истукан исчез. На его месте скорчился на полу обычный человек — из плоти и крови. Белокурый, как все северяне, небритый. Совсем не старый.

Тайрус подбежал к нему и с удивлением обнаружил, что тот еще дышит. Принц опустился на колени и тронул лежащего за плечо.

— Знахарь?

Человек распахнул невидящие глаза. Губы его дрогнули, и послышался слабый голос:

— Я… Я убил их.

— Может, это и к лучшему? — Принц оглянулся на каменных чудовищ.

— Нет, не этих мертворожденных тварей… Раньше… — В глазах Знахаря вспыхнула невыразимая мука. — Я умирал, задыхался в дыму и пепле. Я испугался, позвал своих детей… — Он надолго замолчал, а после прошептал: — Они пришли потому, что были напуганы. Так любой ребенок ищет защиты у отца. Но слепой к их любви и вере, я вытянул из них жизни в своем страхе… в своей борьбе за жизнь. Последним явился мой бедный Раал. Он видел, как я пожрал души остальных, чтобы воскреснуть, и, несмотря на это, не убежал. Он безропотно припал ко мне, прижался щекой к щеке. И я отнял его жизнь.

Тайрус понял, что разрушило разум целителя, — чувство вины.

— И все для чего? — продолжал Знахарь. — Чтобы быть замурованным в пепле и так блуждать по миру? Чтобы превращать все, к чему прикоснусь, в холодный камень, как мое сердце? Не слишком много… — Плечи его содрогались, он плакал без слез.

— Не обвиняй себя. То было страшное время. Появление Блэкхолла отняло мужество у многих людей из вашего края.

Знахарь протянул руку и сжал пальцы Тайруса. Он не благодарил, но слова не имели значения в такой миг. Мужчины помолчали несколько мгновений.

Наконец светловолосый северянин произнес:

— Пришло время отправиться по дороге, на которую я должен был ступить давным-давно. Я умираю, и моя магия умирает вместе со мной, — его губы едва двигались. — Но вначале… — Принц почувствовал толчок, с которым жизнь покидала тело целителя. — Подарок…

Он взглянул на бледное, неподвижное лицо, но уже человеческое, а не каменное. В смерти Знахарь обрел путь к жизни.

Тайрус встал. Печально покачав головой, он покинул мрачный склеп и вышел к свету догорающего дня.

Остановившись на пороге, он увидел, что окаменевшая местность вновь стала обычной — земля, трава, корявые кусты. Заклинание Знахаря в самом деле исчезло. Зрелище вселяло надежду, оставалось лишь убедиться, что оно исчезло везде. Больше всего его мучил вопрос — освободила ли смерть Знахаря их союзников-д’варфов?

Что ж, Тайрус знал лишь один способ это узнать.

Перешагнув через обломки дубовой двери, он заметил маленький сорняк с желтовато-зелеными листьями, пробивающийся сквозь камни. Принц наклонился и сорвал его.

В тот же миг стебель почернел, за ним листья, за ними бутон. В руках Тайруса оказался гранитный цветок, прохожий на живой до мельчайших подробностей.

От удивления принц разжал пальцы. Каменный цветок разбился у его ног.

И тогда он вспомнил последние слова Знахаря.

«Но вначале… Подарок…»

Верхом на Рагнар’ке Сай-вен мчалась сквозь мглистую ночь. Закрыв глаза, она ощущала на вкус свободу бескрайнего неба. Перед тем ее, плюющуюся и сыпавшую проклятиями, находящуюся под властью угнездившейся в черепе твари, вытащили на среднюю палубу. Но, как и прежде, Каст сумел докричаться до ее глубинной сущности и выпустить дракона.

Верхом на звере, с которым ее связывала древняя магия, она вновь стала собой. И мастер Эдилл рассказал ей о напитанном злом судне, которое они преследовали, о костяном корабле.