Песни мертвого сновидца. Тератограф - Томас Лиготти

— Не волнуйтесь, если от таблеток, что я вам дал, не будет быстрого эффекта.

— Я спокоен, док, — заверил я его, ответом послужил сомневающийся взгляд. — И знаете, мне будет еще спокойнее, если вы все же скажете, куда это мы мчим в такое время. Неужели все настолько серьезно? Или это какая-то тайна?

— Никакой тайны, — отмахнулся доктор Дюблан. — Мы едем повидать одного моего бывшего пациента. Не могу сказать, что в его случае лечение прошло стопроцентно успешно… остались кое-какие огорчительные проявления. Он тоже доктор — не тая скажу, блестящий ученый, — но вы его зовите просто мистер Хват. Хочу еще, чтобы вы загодя ознакомились немного с его работами. Покажем вам небольшой фильм. Зрелище необыкновенное… и, возможно, полезное — для вас, я имею в виду. Это все, что я могу сказать на данный момент.

Я кивнул, сделав вид, что меня удовлетворило такое объяснение. Потом — заметил, как далеко нас занесло, почти на другой конец города, если вообще возможно доехать столь быстро из одного конца в другой. Часы я надеть забыл и теперь жалел о своей несобранности — чувство дезориентации усилилось. Район, который мы сейчас проезжали, был нижайшего пошиба — даже сияние луны не позволяло обмануться на этот счет. Попадались поля, превращенные в свалки под открытым небом, посверкивающие битым стеклом и смятым металлом; здания, осыпающиеся до самого скелетоподобного каркаса; изуродованные временем скучившиеся дома, какой пониже, какой повыше. Даже когда я смотрел на них сквозь стекло, они, казалось, продолжали зримо разрушаться, облезать прямо в тусклом свете луны. Острые крыши и трубы вытянулись к небу. Уложенные неровно, с прорехами и выступами, темные кирпичи фасадов походили на опухоли. Здешние улицы вообще напоминали какой-то инопланетный ландшафт. Хоть попадались горящие окна, единственной увиденной живой душой был растрепанный бездомный, сидевший у столба дорожного знака.

— Извините, доктор, — сказал я, — но это как-то уж слишком.

— Потерпите, — ответил он, — мы почти на месте. Вот в этот переулок, — обратился он к водителю, — сверните.

Машина подскочила, когда мы вписались в узкий проезд. По обе стороны от нас тянулись высокие деревянные заборы, за которыми высились какие-то громадные частные дома (похоже, такие же старые и потрепанные, как и те, мимо которых мы ехали раньше). Фары такси неважнецки справлялись с освещением тесной маленькой аллеи, которая, казалось, становилась тем уже, чем дальше по ней мы продвигались. Водитель вдруг резко затормозил, дабы не переехать привалившегося к забору старика с бутылкой в руке.

— Вот здесь мы и остановимся, — сказал док мне. — Ждите нас, — это он бросил водителю.

— Доктор, — я поймал его за рукав прежде, чем он открыл дверь, — а не слишком ли дорого…

— Вы бы больше волновались о том, как отсюда назад поедете, — громко выдал он. — От этого района все стараются держаться подальше, а диспетчеры привыкли сбрасывать поступающие отсюда вызовы. Я ведь прав? — окликнул он таксиста, но тот, похоже, возвратился в свою нирвану. — Пойдемте, — сказал док. — Он нас подождет. Вон туда.

Мы дошли до забора, и док сдвинул несколько штакетин, сколоченных в своего рода воротца на направляющих. Когда мы очутились по ту сторону, он аккуратно задвинул их за собой. Глазам нашим предстал небольшой дворик — до неприличия замусоренный и целиком отданный во власть бессветья — и дом, надо полагать, самого мистера Хвата. Дом казался непомерно большим, крыша вся щетинилась острыми башенками со слуховыми оконцами, в свете луны туда-сюда качался на фоне неба темный силуэт флюгера, очертаниями напоминавший какое-то животное. Луна, к слову, хоть и светила по-прежнему ярко, успела будто как-то исхудать, истончиться, поизноситься, как и все в этом районишке.

— И вовсе она не изменилась, — заверил меня доктор.

Он держал за ручку распахнутую дверь черного хода и жестом зазывал войти в дом.

— Там внутри хоть кто-то есть? — уточнил я.

— Дверь незаперта. Видите, как сильно он нас ждет?

— По-моему, и свет не горит…

— Мистер Хват экономит на всем. У него есть расходы поважнее счетов за свет. Человек он всяко не бедный — но весьма экстраординарный. Идите сюда. На крыльце аккуратней. Ступеньки тут совсем не такие крепкие, как раньше.

Как только я встал рядом с доком, он достал из кармана пальто фонарик и высветил перед нами дорожку в темные глубины дома. Луч внутри так и заплясал, угодив в паутину, затянувшую угол под самым потолком, потом выпутался и побежал по голым потрескавшимся стенам, со стен спрыгнул на вставшие дыбом половицы — и заплясал на них замысловатый джиттербаг. На мгновение он высветил два довольно-таки потрепанных чемодана у первой ступеньки лестничного пролета, потом плавно скользнул вверх, задел перила и рассеялся где-то этажом выше — там, откуда неслись какие-то скребущие звуки, будто расхаживал зверь с длинными когтями на лапах.

— Мистер Хват держит домашнее животное? — вполголоса спросил я.

— Почему бы и нет? Впрочем, не думаю, что это оно.

Мы углубились в дом, миновав множество комнат — к счастью, свободных от меблировки. Порой под ногами хрустело, ломаясь, стекло, и я умудрился случайно пнуть пустую бутылку — она недовольно загремела по незастеленному полу. Достигнув противоположного конца дома, мы вошли в длинный коридор с несколькими дверными проемами по бокам. Все двери были закрыты, но где-то за ними, похоже, и скрывался источник звуков, похожих на те, что слышали мы на втором этаже.

К этому странному поскребыванию вдруг прибавился неспешный скрип шагов на лестнице. Последняя дверь в конце коридора вдруг открылась, пуская в проем чахлое, нехотя потеснившее мрак свечение. В его ореоле появился круглобокий коротышка — и вальяжно махнул нам рукой.

— Поздно вы. Очень-очень поздно, — журил он, пока мы спускались вниз, в подвал. У него оказался высокий, но подпорченный хрипотцой голос. — Я уже собирался уходить.

— Примите мои глубочайшие извинения, — ответил доктор Дюблан, и слова эти из его уст прозвучали совершенно искренне. — Мистер Хват, позвольте вам представить…

— Довольно. Вы же понимаете, мне сейчас не до этих формальностей. Давайте сразу к делу. У меня каждая секунда расписана.

Подвал встретил нас дрожащим свечным сиянием — армия стеариновых столбиков, где-то все еще высоких и где-то совсем уже расплывшихся, выстроилась прямо на грязном полу. На столе в центре подвала стоял старинный кинопроектор, к стене перед ним был подвешен экран. Проектор был подключен к чему-то вроде небольшого электрического генератора, гудевшего под столом.

— Тут есть стулья, можете присесть, — сказал мистер Хват, укрепляя пленку на катушке проектора. Потом он впервые за все время обратился напрямую ко мне: — Не знаю, объяснил ли вам доктор хоть что-нибудь из того, что я сейчас вам покажу. Если и да — то, скорее всего, ничтожно мало.

— Верно, мало, но так и надо, — вмешался доктор Дюблан. — Думаю, если вы просто поставите пленку, моя цель будет достигнута, без всяких объяснений. Что плохого с ним будет от просмотра фильма?