Под флагом цвета крови и свободы - Екатерина Франк

– С чего вдруг такое любопытство, господин младший плотник? Кажется, последняя кружка рому на фоне ваших историй определенно была для него лишней, мистер Макферсон, – спокойно ответил он, заставив мгновенно умолкнуть на полуслове старого боцмана, а его не в меру любопытного соседа – уткнуться в свою тарелку глазами и старательно больше их не поднимать. Однако незадачливому шотландцу явно везло сегодня: Эрнеста встретила вопросительный взгляд капитана спокойной усмешкой, чуть заметно кивнула и, отставив от себя тарелку, опустила руки на стол.

– Это ты мне сейчас хотел предложить сыграть в «выпей или катись»? – глядя в упор на проштрафившегося матроса, спросила она почти приветливо. Рыжий Айк мгновенно вскинул голову, похоже, не до конца веря своему помилованию:

– Да, да, мэм! Именно так я и хотел сделать.

– Тогда делай все, как полагается, – Морено перевернула свою кружку вверх дном, встряхнула и протянула к нему. Тот спешно вскочил, чуть пошатывающейся походкой подошел к столу и потянулся было за ромом, но девушка остановила его:

– Нет, парень, так не пойдет! У нас с тобой не английские чайные чашечки, я столько не выпью. Наливай грог, – заполучив обратно кружку, она со вкусом вдохнула терпко–сладкий запах рома, смешанного с лимоном и сахаром, подняла на Айка повеселевший взгляд и ответила: – Нет, неправда. Мне было шестнадцать, когда у нас на «Кобре» во время боя убили рулевого и я заняла его место. Кто-то из вражеских абордажников решил, что одинокая девчонка без прикрытия за штурвалом – легкая добыча…

– И?.. – осторожно вмешался кто-то из матросов. Эрнеста зло усмехнулась:

– В принципе, он не сильно ошибался: фехтовала я в те годы очень средне и оттого старалась на верхнюю палубу во время боя не лезть. Но у меня был с собой пистолет – из него я стреляла чуточку получше… Когда между нами осталось пять–шесть шагов, я пустила пулю ему в голову.

– А потом? – чуть слышно спросил Генри, однако Морено все–таки различила его голос и пожала плечами:

– Потом я вернулась к штурвалу и не отходила от него до конца боя. Ничего интересного больше не произошло… И нет, я не помню его лица, и истерики со мной тогда не случилось – мы в том бою потеряли два десятка бойцов, а всей нашей команды было-то сорок шесть человек. Так что живые люди меня интересовали куда больше мертвецов, – завершила она свой короткий рассказ и с чувством отхлебнула заслуженного грога: – Эх, здорово! Куда лучше, чем хлестать чистый ром, ребята, поверьте!

– Да уж, кто бы спорил… – задумчиво пробормотал Рэдфорд, разглядывая незатейливый узор на собственной кружке. – Кто хочет быть следующим?

– Я, – неожиданно отозвался Генри, потянувшись к нему за кружкой. Джек, опешив, всем корпусом повернулся к нему с таким выражением лица, будто одним махом раскусил спелый лимон и еще не осознал, как ему это удалось. Эрнеста тихо, одобрительно рассмеялась:

– А этот парень не так прост, как кажется! Лучше сдайся сразу, – дружески толкнув капитана локтем в бок, посоветовала она. Генри между тем уже наполнил его кружку ромом, пододвинул обратно, помолчал немного и, растерянно улыбнувшись, сказал:

– Мой вопрос таков, Джек: что это за игра и как в нее играть?

Дружный хохот, начавшийся еще раньше, чем он успел договорить, казалось, мог обрушить тяжелые борта галеона, будь он хоть чуточку громче. Рэдфорд тщетно пытался сохранить серьезный вид, но спустя несколько секунд бросил это бесполезное занятие и рухнул грудью на стол, задыхаясь от смеха.

– Генри, – признался он, едва обретя вновь способность говорить, – Генри, малыш, ты знаешь, что ты – просто чудо морское?

– Так, Джек, ну-ка не отвлекайся! – хлопнула его по руке веселившаяся не меньше Морено. – Отвечай на вопрос, а не то сам ведь знаешь, что будет!

– Ну уж нет! – в притворном ужасе замахал на нее руками Рэдфорд. – В честь вступления на твердую сушу я даже решился вымыть голову и не позволю этому пропасть впустую!

– Тогда рассказывай, – заговорщически подмигнула Эрнеста.

– Ну, хорошо… – со вздохом согласился Джек. – У пиратов, как ты знаешь, Генри, не должно быть секретов от своих товарищей. Поэтому в этой игре любой член команды может задать вопрос – кому угодно и о чем угодно. Спрашивая, он наливает кружку рома, которую отвечающий должен выпить после того, как закончит говорить.

– А если он не захочет отвечать? – громко спросил Дойли. Рэдфорд смерил его внимательным взглядом и пожал плечами:

– Тогда эту кружку рома ему выльют на голову и отправят прочь из–за стола. То же самое случится с тем, кто будет уличен во лжи своим братьям в этой игре.

– По крайней мере, его не вышвырнут за борт, как за шулерство, – с тихим смехом заметила Эрнеста; капитан, слегка оттаяв, кивнул:

– Вот уж точно. Хотя за азартные игры на борту это достойное наказание – еще не хватало, чтобы из–за чьего-нибудь пятого туза половина команды резала глотки другой половине! – заметно было, что обычно крепкий к выпитому Рэдфорд на сей раз хватил лишнего: последние слова, сказанные им, прозвучали слишком уж громко, и Морено быстро сжала его локоть. Джек успокаивающе кивнул ей и потянулся за заработанным ромом:

– Я в порядке, не подумай чего. Это так… после того, как одно доброе французское ядро вынесло кусок борта над моей головой, временами плохо слышать начинаю. В ушах так звенит, что… Нет, Генри, не беспокойся, – отмахнулся он от тревожно нагнувшегося к нему юноши, залпом осушился свою кружку и глубоко вздохнул: – А, хорошо же! Вот все и прошло. Давай-ка, дружок, я и тебе налью… Ну что, кто следующий?

– Билли Ньюман, у меня к тебе вопрос! – задорно брякнул за столом кто-то из канониров, перегибаясь через стол и суя своему товарищу в руки полный стакан. – Куда ты засунул те мои новые сапоги из телячьей кожи, что лежали под крайней справа кормовой «семеркой»17? И не отпирайся, я знаю, что это ты их взял!

– Вот ведь негодяй! Как ты смеешь обвинять своего товарища в воровстве? – возмутился вскочивший со своего места Макферсон – старого боцмана, оскорбленного до глубины души, насилу задержали и усадили на место. Спрашивающий меж тем и не думал отбиваться, яростно доказывая уговаривавшим его отступиться окружающим:

– Что он для себя спер – я и не говорю, но взял-то он точно! Все мстит мне за тот раз, когда я его запасными штанами палубу отдраил…

– Вот уж точно! – ответно возмутился вопрошаемый Ньюман на последнюю фразу. – Они, знаешь ли, были не запасные, а самые что ни на есть выходные!..

– Да какие ж выходные, раз я их с половой тряпкой спутал?!

– А я говорю – выходные! Вот и мистер Дойли, сэр, подтвердит…

– Ну все, хватит! Не стыдно самим-то так считаться? – со смехом остановил Рэдфорд готовую начаться ссору. – Мистер Ньюман, давайте поступим так: вы скажете своему другу, где его сапоги, а он вам из своей доли завтра же на берегу купит новые штаны.