📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгПриключениеФлэшмен в большой игре - Джордж Макдональд Фрейзер

Флэшмен в большой игре - Джордж Макдональд Фрейзер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 95 96 97 98 99 100 101 102 103 ... 109
Перейти на страницу:

Полагаю, что нет нужды подробно описывать мои ощущения — в любом случае я бы и не смог этого сделать. Скажу только, что после того как первая волна ужаса схлынула, я смог мыслить довольно ясно, поскольку, несмотря на охватившую меня панику, понял, что же произошло — со всей ослепительной ясностью. Я был контужен в голову, возможно, осколком ядра на излете и подобран без сознания нашими доблестными войсками. Конечно же, они приняли меня за панди — с моей бородой, отросшими волосами и грязным сипайским мундиром. Британцам показалось, что я еще жив, так что они решили казнить меня особым образом, вместе с другими пленными. Когда я, охваченный ужасом, какого не испытывал никогда раньше, повернул голову, то обнаружил, что моя пушка — лишь одна из многих в длинном ряду. Их было шесть или семь и к стволу каждой было привязано человеческое тело. Некоторые из них были такими же, как и я, панди в лохмотьях мундиров, а другие — просто черномазыми; у одного или двух рты были заткнуты кляпами, как и у меня, а у остальных — нет. Некоторые были привязаны лицом к пушкам, но большая часть — спиной к их жерлам. Так что через некоторое время эти красномордые скоты, которые сейчас, покуривая и поплевывая, разглагольствуют о пушках, подожгут заряды и битый камень, которым нашпигованы стволы, разорвет мои внутренности — а я ничего не могу сделать, чтобы остановить их! Если бы я не застонал, приходя в сознание, то мне бы не сунули кляп и всего трех слов было бы достаточно, чтобы объяснить канонирам их ужасную ошибку — но сейчас я не способен был издать ни звука, а мог лишь наблюдать вытаращенными глазами, как один из солдат лениво засовывает конец фитиля в запальное отверстие, подмигивая мне при этом, а затем неспеша плетется к своим приятелям, которые болтают, стоя на солнышке, очевидно, ожидая приказа к началу казни.

— Да где же, наконец, нелегкая носит нашего капитана? — проворчал один из них. — Готов поклясться, что он все еще в столовой. Боже, ну и обжора! Я бы и сам теперь хотел пожевать чего-нибудь и завалиться на койку. Неужели мы не могли разорвать этих чертовых панди после ужина, а?

— А чего это вообще придумали стрелять в них из пушек? — поинтересовался один из молодых канониров, еще не загоревший на индийском солнце. — Разве нельзя было повесить этих бедняг или расстрелять — все было бы дешевле.

— Ничего себе, бедняги, клянусь моей задницей! — рявкнул первый. — Да ты знаешь, что они натворили, эти подонки? Ты же был в Дели и должен был видеть, как они пускали кровь женщинам и детям — резали их на куски и живьем вытягивали кишки. Разорвать пушкой — для таких в самый раз.

— Это все равно не так жестоко, как вешать, — заметил третий, — они даже ничего и не почувствуют. — Он подошел к пушке и, к моему ужасу, похлопал меня по голове. — Так что не грусти, Самбо, скоро ты уже помрешь. О, да что это с ним, Берт, ты видишь?

Я лихорадочно задергался в путах, почти теряя сознание от нестерпимой боли в левой руке, из глубокой раны сочилась кровь, резко мотая головой из стороны в сторону и пытаясь выплюнуть этот жуткий кляп, едва не разрываясь изнутри от попытки издать хоть какой-нибудь звук, который мог бы дать понять им, какую страшную ошибку они совершают. Канонир стоял, тупо ухмыляясь. Подошел Берт, выколачивая о пушку свою трубку.

— Что с ним? И ты еще спрашиваешь, дурень? Да он просто не хочет, чтобы его потроха долетели отсюда до самой Калькутты — вот что происходит! Черт возьми — только глянь на него! Этого малого сейчас просто удар хватит!

— Забавно, не правда ли? — проговорил первый. — Посмотрите на остальных — ждут себе и никто даже не заскулил, будто им все равно. Трогательно, а?

— Это все их религия, — важно проговорил Берт, — они думают, что отправятся на небеса, а там на каждого выдадут по полудюжине девок, которых они и будут тискать до самого Судного дня. Факт!

— Да ладно тебе! Не такими уж и довольными они выглядят, посмотри-ка?

Они отвернулись, а я почти растянулся на пушке, полузадохнувшись, в то время как сердце мое готово было разорваться от страха и жалости к себе. Одно только слово — вот все, что мне было нужно — Боже, если бы мне только удалось освободить руку, хотя бы один-единственный палец! Кровь из моей раненой руки стекала на пушку, почти мгновенно запекаясь на раскаленном солнцем металле — если бы мне удалось нацарапать на ней хоть какое-то сообщение — или хоть несколько слов — их могли бы увидеть и понять! Я должен — должен хоть что-нибудь сделать. Думай, думай, думай! — кричал я про себя, борясь с накатывающим безумием, изо всех сил пытаясь освободить свою правую кисть и чуть не сворачивая шею в тщетной попытке избавиться от кляпа. Мой рот был забит тошнотворной тряпкой, вкусом которой, казалось, проникал все дальше и дальше в желудок, сводя меня с ума. Боже — но если они подумают, что я задыхаюсь — может, они вытащат этот чертов кляп хотя бы на секунду?.. а это все, что мне нужно — о, Боже, пожалуйста, молю тебя — дай им сделать это! Я не могу умереть вот так, как вонючий черномазый мятежник — после всего, что мне довелось вынести. Только не такой жестокой, ужасной, бессмысленной смертью…

— Убрать трубки, стройся — офицер идет, — крикнул один из солдат, и все они поспешно вскочили на ноги, поправляя свои кепи и застегивая рубахи, поскольку два офицера действительно приближались со стороны палаток, стоящих в нескольких сотнях ярдов.

Я дико уставился на них, словно надеясь этим привлечь внимание. Мое правое запястье было уже ободрано и кровоточило, но веревка по-прежнему сжимала его туго, как стальные оковы, и я мог лишь скрести пальцами горячий металл ствола. Я плакал, не сознавая этого, в голове все плыло — но нет, я не должен терять сознания! Только — думать и думать, не падать в обморок и не сходить с ума! Никому еще не удавалось прижать Флэши — ты всегда находил возможность как-нибудь улизнуть…

— Все готово, сержант? — идущий чуть впереди офицер окинул взглядом линию пушек и мои глаза чуть не вылезли из орбит, когда я вдруг узнал в нем Клема Хенниджа — Красавчик Клем из Восьмого гусарского, с которым я скакал в атаке под Балаклавой. Он стоял всего в пяти ярдах от меня, кивая сержанту и коротко поглядывая по сторонам, а у него за спиной явно свежеиспеченный лейтенант, выпучив глаза, таращился на нас — жертв, привязанных к пушкам. Юноша был бледен и, судя по виду, его вот-вот могло стошнить. Клянусь небом — и не его одного!

Лейтенанта передернуло и я услышал, как он шепнул Хенниджу:

— Иисусе! Полагаю, что об этом я не буду писать своей матери!

— Чудовищное дело, — согласился Хеннидж, похлопывая хлыстом по ладони. — Но что делать — таков приказ. Очень хорошо, сержант — если вы не против, мы рванем их всех разом. Все пушки заряжены как следует? Ну, что ж, отлично.

— Да, сэр! Прошу прощения, сэр, но согласно действующему приказу мы должны рвать их одного за другим, сэр. По крайней мере, так мы делали при Калпи, сэр!

— Боже правый! — воскликнул было Хеннидж, но овладел собой. — Я был бы весьма обязан вам, сержант, если бы на этот раз все пушки выстрелили залпом!

И, расстроенно качая головой, он что-то пробормотал лейтенанту.

1 ... 95 96 97 98 99 100 101 102 103 ... 109
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?