Нежная душа. Сиротка - Мари-Бернадетт Дюпюи

— Нужно воды, чтобы ее обмыть, — пробормотала Лора. — Мы не думали, что ребенок родится так быстро. Но внизу есть теплая вода. И ванночка, разумеется, тоже.

— С этим можно не торопиться, — сказала Маргарита. — Моя юная мадам, скажите, вам все еще больно?

— Да, и боль сильнее, чем пять минут назад, — призналась Эрмин.

— Так я и думала, — заметила акушерка. — Я не осмелилась сказать об этом вслух, когда осматривала вас, но теперь я уверена: роды еще не закончились и будет второй.

— Кто второй? — удивилась Лора.

— Второй ребенок! Ваша дочь ожидала двойню!

Это заявление обескуражило Эрмин. Она снова легла, голова у нее вдруг пошла кругом. Маргарита с серьезным видом осмотрела и ощупала ее живот.

— А теперь ребенок идет попкой! — сказала она. — Что ж, моя крошка, будете тужиться только по моей команде. Стенки матки расслабились, и вы не почувствовали схваток?

— Вы правы! Мне почти не было больно, — сказала молодая женщина. — И это показалось мне странным, я испугалась… Но все равно дышала и ходила…

— Умница! А теперь соберись с силами!

Лора, сама не своя от тревоги, отошла. У нее в голове все перепуталось. Когда акушерка сказала «идет попкой», она сразу же вспомнила рассказы о затяжных родах и ужасных страданиях роженицы, обычно заканчивавшихся смертью матери или малыша. Лора закрыла глаза, однако ее быстро призвали к порядку.

— Мадам Шарден, заберите малышку с кровати, она мне мешает! — отрывисто скомандовала Маргарита.

— Пойду покажу ее отцу и дедушке! Ты не против, Мимин, дорогая?

— Да, иди, мама.

— В таком случае хорошенько ее укутайте, — добавила акушерка. — А мужчин попросите получше протопить дом или, по крайней мере, эту комнату. Младенцам понадобится тепло, они родились раньше срока.

Жослин, Тошан и Мирей не сдвинулись с места — так и стояли, выстроившись вдоль стены в коридоре. Лора со слезами на глазах протянула новорожденную ее отцу.

— Это девочка, Тошан, красивая, как розовый бутон… Посмотрите на нее! Просто глаз не отвести!

Молодой метис склонился над крошечной куколкой, которая хлопала глазками и сосала пальчик. На круглой головке ее были белокурые волосики.

— О! — только и смог выдохнуть он. — Как себя чувствует Эрмин?

— Как роженица, которой предстоит еще раз хорошенько поработать, — ответила Лора. — Скоро родится второй малыш.

— Что? — оторопел Жослин. — Двойня? И второй будет мальчик? Или снова девочка?

— Мы это скоро узнаем, но нужно молиться, чтобы все прошло гладко. Боже, как мне страшно! — проговорила она. — Жосс, наша дорогая крошка… Если вдруг…

— Лора, не говори глупости! — с тревогой в голосе отозвался ее супруг. — Иди ко мне!

И он обнял ее, не сводя восхищенных глаз с новорожденной. Там, в своей комнате, Эрмин не кричала. Слышался только шепот Маргариты, отдававшей распоряжения. И вдруг акушерка повысила голос, и они услышали ее слова:

— Тужьтесь, толкайте! Нет, не так, мягче! Вышли ножки, но одна ручка зажата! Задержите дыхание, не тужьтесь! Так, хорошо! Я освободила ручку! Теперь можно!

И тут раздался гневный крик, похожий на мяуканье разъяренного кота: ребенок появился на свет.

— Браво! — воскликнула Маргарита. — Теперь можете отдохнуть. А эта малышка у нас с характером!

Лора вздохнула с облегчением. Мирей, которая до этой минуты молилась, сложив ладони перед грудью, дружески потрепала Тошана по плечу.

— Две дочки, мсье! Два зайца одним выстрелом!

— Это просто чудо! — восторженно подхватил Жослин. — Такое событие надо отметить!

Ему хотелось плакать. В порыве благорасположения он протянул зятю руку:

— Поздравляю, мой мальчик!

— Спасибо, но не знаю, что сказать. У меня ноги ватные.

Эрмин в это время пребывала в блаженном мире покоя, куда переносит нас чувство выполненного долга, успешно преодоленного испытания. Акушерка отмыла ее и помассировала ей живот, но прежде, конечно, проделала все необходимые манипуляции со второй новорожденной, которая оказалась крупнее и упитаннее сестрички.

— Вы заслужили хороший ужин и стакан вина. Это вернет вам силы!

В дверь постучали. Этот звук вывел молодую мать из состояния, близкого к дреме.

— Пожалуйста, попросите моего мужа подождать, — тихо сказала Эрмин.

Акушерка давно привыкла к тому, что ее пациентки не хотят показывать супругу физиологическую сторону родов, а потому сделала все так, как нужно. Почти целый час с первого этажа на второй носили теплую воду, чистое постельное белье, тарелки с супом. Мирей занялась приготовлением торта, а Лора сетовала без конца, что в доме нет шампанского — вина «для торжественных случаев».

Эрмин наблюдала за всей этой суетой словно бы со стороны. Она засыпала на пару минут и снова просыпалась, однако даже эти обрывки сна позволили ей отдохнуть. И все же каждый раз, когда она открывала глаза, ее охватывало изумление.

«Две дочки! У меня две дочки! Двойняшки! Две красивые и, похоже, здоровые девочки!»

Ее разум и сердце колебались между радостью и страхом. Невероятно, два ребенка сразу! Это означало, что и забот у нее теперь будет вдвое больше.

«Это судьба! Мне не быть певицей, — подумала Эрмин. — Не о чем теперь мечтать, я не стану ни новой Болдюк, ни Эммой Лаженесс!»

Ей было так стыдно даже думать об этом, что щеки ее стали пунцовыми.

«Как могла я желать себе такой бессмысленной жизни? Выходить на сцену, краситься, очаровывать публику! Господи, прости меня! Ты осыпаешь меня своими милостями, а я еще жалуюсь!»

Минуту спустя Маргарита Бабен впустила в комнату Тошана. Молодая женщина поспешила скрыть слезы замешательства. Он же стоял и смотрел на нее, не осмеливаясь приблизиться.

— Какая ты красивая! — проговорил он с восхищением. — И наши крошки! Настоящие куколки, совсем как их мама!

Она кивнула с робкой улыбкой. Ее белокурые волосы, заботливо расчесанные Лорой, струились по плечам. Ярко-розовые губы и большие голубые глаза блестели от едва сдерживаемого волнения. Мужу она показалась прекрасной, как мадонна, каких принято изображать в церкви.

Он присел на край кровати, с восторгом глядя на двух младенцев, лежавших по обе стороны от матери.

— Нужно дать им имена! Вернее, придумать еще одно имя, если ты не передумала.

— Ту, что родилась первой, мадемуазель, сосущую пальчик, мы назовем Лоранс. Ты помнишь?

— Конечно! Мы обсуждали это три дня назад. Лоранс! А ее сестричка?

Супруг смотрел на Эрмин с такой любовью, что последние сомнения с легкостью оставили ее. Она в свою очередь залюбовалась второй дочкой.