Летние истории - Миэко Каваками

жизнь заново». Они добрые люди и поступают так из лучших чувств. Вот только не думаю, что я как-то особенно несчастна и что меня надо жалеть. Все, что произошло со мной в жизни, — это ничто по сравнению с самим появлением на свет.

Я посмотрела на Юрико Дзэн, пытаясь осмыслить услышанное.

— Вы, наверное, не понимаете, о чем я. — Она коротко выдохнула носом. — А все очень просто. Я не понимаю, почему все вокруг решаются на это? Почему люди думают, что вправе рожать детей? Как они могут радостно совершать такое насилие, почему это продолжается до сих пор? Затаскивать кого-то, кто никогда их об этом не просил, в эту безысходную бездну. Вот чего я никак не могу понять.

Юрико Дзэн потерла руку об руку. На фоне черного платья они казались такими бледными, что отливали синевой.

— Если человек появился на свет, его рождение уже не отменишь, — с легкой улыбкой произнесла она. — Вам мои мысли могут показаться слишком радикальными и оторванными от жизни. Но это не так. Я говорю о реальных вещах. О реальной, самой настоящей боли, которая всегда рядом с нами.

Только, похоже, больше никто так не думает. Люди даже представить себе не могут, что они причастны к насилию. Вот все обожают вечеринки-сюрпризы, правда? Когда открываешь дверь, а за ней толпа начинает орать: «Сюрпри-и-из!» Люди, которых ты не знаешь и никогда не видел, поздравляют тебя, улыбаются во весь рот, хлопают в ладоши. Если это вечеринка, то ты можешь просто повернуться и выйти обратно через ту же дверь. Но нет такой двери, с помощью которой можно вернуться в то время, когда ты еще не родился. При этом никаких дурных намерений у людей нет, они просто думают, что всем нравятся вечеринки-сюрпризы. Эти люди способны верить в то, что жизнь — прекрасная штука, жить — счастье, а мир вокруг нас — очень красивое и в целом, несмотря на некоторые минусы, замечательное место.

— Рожать… — негромко начала я, — это эгоизм и насилие. Я согласна.

— Знаете, даже если кто-то соглашается со мной, продолжение всегда одинаковое. «Но так уж устроены люди» — вот что они говорят. Вроде признают, а потом начинают себя оправдывать. «Так уж устроены люди…» Но как они устроены? Вот как? — слабо улыбнулась Юрико Дзэн и тихо, будто про себя, повторила свой первый вопрос: — Почему вы так сильно хотите родить ребенка?

— Не знаю, — вырвалось у меня. На секунду передо мной снова возникла ухмылка Онды, и я закрыла глаза, придавливая веки подушечками пальцев. — Не знаю. Вы правы, я, наверное, перестала понимать, чего я добиваюсь и почему. Но мне просто… — Я беспомощно качнула головой. — Просто захотелось встретиться со своим ребенком.

— Все говорят одно и то же. Не только те, кто воспользовался AID. Вообще все родители. «Просто малыши такие милые». «Просто мне хотелось попробовать, как это». «Мне хотелось встретиться со своим ребенком». «Мне хотелось задействовать все возможности своего тела». «Мне хотелось передать дальше гены любимого человека». Еще чтобы не было одиноко, чтобы было кому подать стакан воды в старости… Но все эти причины, по сути, сводятся к одному. Поверьте, когда люди рожают детей, они думают исключительно о себе. О ребенке они вообще не думают. В этом мире нет ни одного родителя, который завел бы ребенка, исходя из интересов самого ребенка. Просто сумасшествие какое-то, вам не кажется? При том что большинство родителей желают своим любимым деткам безоблачной жизни, хотят, чтобы все невзгоды обошли их детей стороной. Но ведь единственный способ гарантированно избавить ребенка от страданий — это не рожать его. Оградить его от появления на свет.

— Но… — подумав, возразила я, — но ведь пока не родишь, не узнаешь…

— В чьих интересах эта игра? — спросила Юрико Дзэн. — «Пока не родишь, не узнаешь». Что вы ставите на кон?

— На кон?.. — прошелестела я почти шепотом.

— Это как в азартной игре, — продолжала она. — Люди делают ставку на то, что ребенок, которого они привели в этот мир, будет таким же или даже более удачливым, чем они, станет счастливым, сможет радоваться тому, что появился на свет. Говорят, что в жизни есть и хорошее, и плохое, но в глубине души все считают, что хорошего больше. Поэтому люди решаются на участие в этой игре. Даже несмотря на то, что все мы когда-нибудь умрем, в жизни есть смысл, и в страданиях тоже есть смысл, а еще есть радость — сколько в жизни радости! Они верят в это и даже не сомневаются в том, что их дети тоже будут в это верить. Никто не задумывается о том, что может проиграть. В глубине души каждый убежден, что уж у него-то все точно будет хорошо. Люди верят в то, во что хотят верить. И делают это ради себя. Но самое ужасное, что в этой игре они ставят на кон то, что им не принадлежит.

Юрико Дзэн подперла щеку рукой. Вокруг клубился вечерний сумрак — не то черный, не то серый, не то темно-синий. В легком ветерке явственнее слышался запах дождя. Вдалеке на дороге показался велосипед. Разглядеть велосипедиста я не смогла. Рыская туда-сюда, бледно-желтые пятна фар перемещались все дальше, от правого края моего поля зрения к левому, а потом и вовсе пропали из виду.

— Есть дети, которые сразу после рождения… — снова заговорила Юрико Дзэн, — умирают, не успев почувствовать ничего, кроме боли. Они не могут посмотреть на мир, в котором очутились, не понимают, кто они. Им просто вдруг приказали существовать, заставили стать этим сгустком клеток, который способен только испытывать боль. А потом снова отправиться в небытие… Айдзава рассказывал вам о педиатрическом отделении?

Я покачала головой.

С тихим вздохом Юрико Дзэн продолжила:

— Родители и врачи хотят услышать от детей слова «Я рад, что появился на свет», удержать детей в этой жизни и заставить поверить в то, во что верят сами. И все это — чтобы не проиграть в игре, начатой из собственного эгоизма. Ради него они стараются заставить детей жить, хотя те их об этом не просили. Режут маленькие тельца, сшивают, подключают через трубки к автоматам, проливают их кровь. Но все равно многие дети умирают, успев побыть только сгустками боли. Тогда все жалеют родителей. Говорят: «Бедные родители, это самое страшное горе в жизни!» А родители льют слезы и, чтобы как-то утешиться, твердят: «Все равно мы очень рады, что ты родился, спасибо тебе!» Причем говорят это искренне. Но к чему это «спасибо»? К