История философии. Древняя Греция и Древний Рим. Том I - Фредерик Коплстон

Никто не станет утверждать, что чтение произведений Шекспира или созерцание творений Микеланджело – это пустая трата времени, ибо их произведения бессмертны и за годы, истекшие со дня смерти их создателей, не потеряли своей ценности. Аналогичным образом не следует считать потерей времени изучение идей Платона, Аристотеля или святого Августина, ибо творения этих философов принадлежат к числу выдающихся достижений человеческого духа. После смерти Рубенса жили и творили другие выдающиеся художники, но это отнюдь не умаляет ценности полотен Рубенса; после Платона сменилось много философов, но это не уменьшает интереса к философским идеям Платона и не лишает их присущей им красоты. Но если для всякого культурного человека знакомство с историей философии является скорее не обязательным, а всего лишь желательным – насколько позволяют его занятия, склад ума и специальность, – то студентам–философам знать историю своего предмета, как говорится, сам бог велел. Это особенно важно для студентов, изучающих схоластическую традицию, получившую название вечной философии (philosophia perennis). Здесь не место спорам о правомерности этого именования, скажу лишь, что эта философия возникла не на голом месте, а выросла из философии древности, и если мы хотим по достоинству оценить наследие святого Фомы Аквинского или Дунса Скота, то должны сначала ознакомиться с творениями Платона, Аристотеля и святого Августина. Более того, если и вправду вечная философия существует, то справедливо было бы ожидать, что даже современные мыслители, чьи идеи на первый взгляд весьма далеки от идей святого Фомы Аквинского, будут использовать отдельные принципы этой философии. Но даже если этого не происходит, в таком случае все равно полезно посмотреть, к каким результатам приводит использование этих «ложных» посылок и «ошибочных» принципов. Нельзя также не признать порочной практику осуждения мыслителей, чьи идеи и взгляды не были поняты или по достоинству оценены при их жизни. Следует также отметить, что использование истинныгх принципов во всех сферах философской мысли было характерно не только для Средних веков – современная философская мысль тоже имеет свои достижения, в частности в области эстетики или натурфилософии.

2. Мне могут возразить, что различные философские системы прошлого – это всего лишь антикварные реликвии, что вся история философии состоит из «отвергнутых и мертвых в духовном отношении систем, ибо каждая последующая система уничтожала и погребала предыдущую»1. И разве Кант в свое время не утверждал, что метафизика всегда «поддерживает ум человеческий в состоянии неопределенности посредством надежд, которые никогда не угасают, но и никогда не исполняются» и что «в то время как любая другая наука непрерывно движется вперед», в метафизике ум «постоянно вертится на одном месте, не делая ни шага вперед»2? Платонизм и аристотелизм, схоластика, картезианство, кантианство и гегельянство – все они пережили период своей популярности и были подвергнуты критике: А.Н. Уайтхед утверждает, что при желании всю европейскую философскую мысль можно представить как засоренную непримиримыми метафизическими системами, отвергнутыми историей. Зачем же тогда изучать весь этот хлам, скопившийся в кладовке истории?

И все–таки, даже если бы все философии прошлого не только подверглись критике (что совершенно естественно), но и были бы опровергнуты (что совсем не одно и то же), утверждение «на ошибках учатся» остается в силе, если, конечно, относиться к философии как к настоящей науке, а не как к блужданию в потемках. Приведем пример из средневековой философии. Выводы, к которым, с одной стороны, пришли крайние «реалисты», а с другой – «номиналисты», показывают, что решение проблемы универсалий находится где–то посередине, между этими двумя крайностями. История этой проблемы служит экспериментальным доказательством тезиса, изучающегося в университетах. Аналогичным образом тот факт, что абсолютный идеализм не сумел дать адекватного объяснения «конечным сущностям», может быть вполне достаточным, чтобы отвратить любого человека от желания ступить на путь монизма. А та настойчивость, с которой современная философия разрабатывает теорию познания и субъект–объектных отношений, невзирая на весьма своеобразные выводы, сделанные ею, ясно показывает, что субъект преобразуется в объект не в большей степени, чем объект в субъект. Марксизм, несмотря на свои фундаментальные ошибки, научил нас учитывать влияние техники и экономики на высшие сферы человеческой культуры. Поэтому тем, кто хочет постичь философию ab ovo[2], а не какую–то отдельную философскую систему, без изучения истории философии не обойтись; в противном случае он рискует зайти в тупик и повторить ошибки своих предшественников, от чего сможет уберечь его только серьезное изучение философской мысли прошлого.

3. Существует опасение, что изучение истории философии может развить в человеке скептический склад ума, и оно совершенно справедливо, однако следует помнить, что сам факт постоянной смены философских систем вовсе еще не доказывает, что все они были ошибочными. Если философ X критикует и старается опровергнуть теорию философа Y, то это отнюдь не означает, что позиция Y несостоятельна, поскольку X мог отвергать ее, не имея на то достаточных оснований или исходя из ложных посылок. Мир знает много религий: буддизм, индуизм, зороастризм, христианство, – однако отсюда вовсе не следует, что христианство нельзя назвать истинной религией: чтобы доказать его неистинность, надо опровергнуть всю христианскую апологетику. Но поскольку абсурдно было бы утверждать, что сам факт существования различных религий свидетельствует, что ни одна из них не может быть истинной, также абсурдно утверждение, что смена философских систем ipso facto[3] демонстрирует, что нет и не может быть истинной философии. (Мы вовсе не собираемся утверждать, что ни одна мировая религия, кроме христианства, не содержит истины. Более того, между истинной (Богооткровенной) религией и истинной философией существует огромная разница. Первая, будучи Богооткровенной, истинна во всем, в целом, в то время как истинная философия может быть верна в главном, в тех принципах, которые она применяет, оставляя в данный период времени нерешенными определенные проблемы. Философия, представляя собой плод человеческого разума, а не Божественного откровения, постоянно развивается и изменяется. Благодаря появлению новых подходов или возникновению новых проблем, благодаря вновь открытым фактам и новым ситуациям и т. д. перед ней открываются новые перспективы. Поэтому не следует считать «истинную философию», или «philosophia perennis», каким–то набором застывших и закостеневших принципов и утверждений, не подверженных развитию и совершенствованию).

1. История философии – это, разумеется, не простое собрание взглядов и мнений отдельных философов и не изложение идей, никак между собой не связанных. Если считать историю философии всего лишь перечислением взглядов различных мыслителей, основанным на убеждении, что все они имеют одинаковую ценность или, наоборот, одинаково несостоятельны, тогда эта наука превратится «в пустую болтовню или, если хотите, развлечение для эрудитов»3. Мы находим в истории философии непрерывность и связь, действие и противодействие, тезис и антитезис; никакую философскую систему невозможно понять до конца, если не знать исторических условий, в которых она сложилась, и не учитывать ее связь с другими системами. Разве можно понять, что имел в виду Платон или почему он рассуждал так, а не иначе, не зная ничего об идеях Гераклита, Парменида и пифагорейцев? Разве можно понять позицию Канта по отношению к пространству, времени и категориям, ничего не зная о британском эмпиризме и не имея представления о том, как повлияли на Канта скептические выводы Юма?