Воспитание детей на примере святых царственных мучеников - Марина Кравцова
Шрифт:
Интервал:
Естественно, что дети, постоянно имевшие перед глазами такой образец терпения, мужества и смирения пред Божией волей, как их мать императрица Александра Феодоровна, смогли в полной мере проявить те же качества во время суровых испытаний.
Близкая подруга Александры Феодоровны Юлия Ден, которую государыня ласково называла Лили, свидетельствует, что императрица всегда подавала детям пример настоящей искренней дружбы: «Русские аристократы никак не могли взять в толк, с чего это их императрице вздумалось вязать шарфы и шерстяные платки и дарить им эти вязаные изделия или же отрезы на костюмы. У них было совершенно иное представление о том, каким должен быть царский подарок. Им было невдомёк, с какой любовью вязала государыня этот злосчастный шарф или платок. Однако её величество, проникнутая викторианскими представлениями о дружбе, не могла и не хотела понять, что старания её напрасны...
Её практичность, деловая смётка были не по нраву свите. Над этими качествами злопыхатели смеялись и осуждали государыню за то, что она удостаивала своей дружбой лиц, которые, по их мнению, недостойны внимания Императрицы всероссийской... Но государыня была непреклонна и никому не позволяла диктовать ей вкусы...
“Меня не заботит, богат тот человек или же беден. Друг для меня, кем бы он ни был, всегда остаётся другом”.
Действительно, этого у её величества не отнять, она была поистине верным другом».
Лили вспоминает и о необыкновенной простоте Александры Феодоровны: «Государыня поднималась рано и принимала ванну без посторонней помощи. Причёсывалась и одевалась её величество чрезвычайно скромно, в чём проявлялось влияние викторианской эпохи».
Во многих воспоминаниях мы можем прочитать, что супруга Николая II держала себя как настоящая императрица, казалась недоступной и гордой. Перед ней робели. Но те, кто знал Александру Феодоровну ближе, утверждали, что именно гордость, это греховное свойство человеческой натуры, была чужда государыне, хотя она прекрасно осознавала своё необычайное, ответственное положение в русском обществе. Оставаясь истинной царицей, Александра Феодоровна в военное время работала в госпитале в качестве простой хирургической сестры, да ещё привлекла к этому дочерей-царевен — случай в истории уникальный. Недаром о лазарете, течение жизни которого, словно ласковым солнцем, освещалось заботами о раненых государыни и её детей, сохранилось немало воспоминаний.
Татьяна Мельник: «Её величество, если её здоровье позволяло ей это, приезжала также ежедневно в дворцовый или собственный её величества лазарет, где работали великие княжны. Изредка её величество занималась перевязками, но чаще просто обходила палаты и сидела с работой у изголовья наиболее тяжёлых больных. Были случаи, когда больные заявляли, что не могут без её величества или что только её присутствие успокаивает их боли, и она приезжала, в каком бы это ни было лазарете, и сидела, и сидела часа два, три только для того, чтобы доставить хоть немного спокойствия несчастным».
И.В. Степанов: «Императрица неслышно ступала, почти скользила по коридору. Как-то неожиданно появлялась она в дверях. Походка быстрая, слегка плечом вперёд. Голову она держала немного назад с небольшим наклоном вправо... В походке и в манере держаться не было никакой величавости. Несмотря на высокий рост и стройную фигуру, она не была что принято называть “представительной” — слишком свободны были её движения. По лазарету она ходила одна, а не “следовала в сопровождении”. Заметно было, что она не привыкла держать себя на людях. Не было у неё столь свойственной высочайшим особам заученной “чарующей улыбки”. Она улыбалась с напряжением. Зато как радостно было вдруг вызвать чем-нибудь настоящую улыбку...
В перевязочной работала как рядовая помощница. В этой обстановке княжна Гедройц была старшей. В общей тишине слышались лишь отрывистые требования: “ножницы”, “марлю”, “ланцет” и так далее — с еле слышным прибавлением: “Ваше величество”. Императрица любила работу. Гедройц уверяла, что у неё большие способности к хирургии. По собственному опыту знаю, что её перевязки держались дольше и крепче других.
Зная по рассказам, что императрица очень набожна, я тщетно искал в ней признаки ханжества. Ежедневно по дороге в лазарет она заезжала в церковь Знамения поклониться чудотворной иконе. Ни разу в разговоре она не коснулась религии.
Стало быть, Александра Феодоровна умела не только мужественно претерпевать трудности, но и утешать при этом других, не переставая быть в то же время опорой для мужа и детей. Дитерихс так рассказывает о тяжёлых, трагических днях после отречения государя от престола: «Напряжение последних дней, вызванное неведением о судьбе мужа, в связи с беспокойством за состояние здоровья детей, и особенно сына, и волнения за переживаемые Россией события в конце концов совершено подорвали силы императрицы, и после возвращения в Александровский дворец она слегла и почти не вставала с постели. Внутреннее потрясение, усилившееся стремлением скрыть от детей и окружающих силу своих душевных мучений, отразилось на болезненности сердца, и после нескольких сильных припадков работа сердца приняла характер определённого порока, не допускавшего самых незначительных повышенных движений и физических усилий. Она была в состоянии самостоятельно переходить только из комнаты больных дочерей в комнату наследника и до начала апреля не спускалась даже в столовую. Всё своё время государыня проводила среди любимых детей и была счастлива, что могла отдаться теперь всецело заботам о муже, семье и детях и отдохнуть душой от тех тяжёлых дней, когда потеряла связь с государем и когда она так тревожилась за его участь.
Позже, когда погода стала теплее и силы её несколько окрепли, при помощи мужа или своих приближённых дам она выходила в установленные дневные часы в парк, и в то время, когда другие члены семьи занимались различными физическими работами или огородными посадками, она усаживалась где-нибудь под деревом на подстилающемся ей коврике и занималась каким-либо рукоделием, вела беседы с окружавшими её офицерами и солдатами охраны. Рукодельничала государыня постоянно и работала поразительно искусно, быстро и артистически. Обречённая своим болезненным состоянием на неподвижную жизнь, она почти никогда не выпускала какого-то рукоделия из рук. Пока семья содержалась в Царском Селе, императрица продолжала работать различные тёплые вещи для больных и раненых и посылала их в местные лазареты и госпитали. Позднее, в Тобольске, она работала различные вещи для своего домашнего обихода, и в вещах, оставшихся от Екатеринбурга и отобранных у различных охранников, оказалось большое количество собственноручных рукоделий императрицы самого разнообразного характера. Видимо, она хорошо владела и карандашом, так как в оставшихся вещицах нашлось несколько её незначительных карандашных набросков, из коих карикатура на великую княжну Ольгу Николаевну в костюме сестры милосердия являлась вполне художественной и меткой по характерным чертам сходства».
Из книги Н.А. Соколова: «Она много отдавала своей души чужому горю, когда узнавала о нём. Письма её к графине Анастасии Васильевне Гендриковой ярко рисуют её духовный облик...
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!