Выжившая. Дневник девушки из Варшавского гетто - Мириам Ваттенберг

что человек, запертый в гробу, встать уже не смог: во время этого короткого и страшного путешествия у него отказало сердце.

10 марта, 1940

Сегодня я стала свидетелем нападения польских хулиганов на пожилую еврейку: ее изрубили ножами. Такие случаи множатся, и со всех сторон раздаются крики беспомощных евреев. Немыслимо, чтобы поляки, забыв о собственных несчастьях, преследовали людей еще более слабых, чем они сами.

5 апреля, 1940

Весна прекрасна, но мы не смеем выйти на улицу. Повсюду немцы хватают и гонят на каторгу разных людей, в том числе женщин и детей. Но нас пугает не столько труд, сколько пытки, которым подвергаются жертвы. Хорошо одетых еврейских женщин заставляли драить штаб-квартиру нацистов. Им приказывают снять нижнее белье и использовать его в качестве тряпок для мытья полов и окон. Само собой разумеется, что часто мучители используют эти возможности, чтобы повеселиться.

Интересный случай произошел с еврейкой, которая является гражданкой США. Как правило, нацисты стараются щадить иностранцев, особенно американцев, но на этот раз они проигнорировали протесты женщины и заставили ее мыть полы дорогой шубой. После такого испытания женщина пожаловалась американскому консулу, который потребовал возмещения убытков от немецкого губернатора Франка. И тут же эта еврейка, которой посчастливилось быть американской гражданкой, получила 3000 марок[13]. Но польских граждан еврейского происхождения некому защитить, кроме них самих. В тот момент, когда немцы начинают облаву, прохожие-евреи сигнализируют друг другу, и через несколько мгновений улицы пустеют.

17 апреля, 1940

Вчера отец вернулся из России. Мы с трудом узнали его. Он был небрит, одет в крестьянскую одежду и походил на цыгана, только что вышедшего из какого-то дикого логова. Он тайно переправился через так называемую «зеленую границу» и был единственным из тридцати человек, которым удалось пройти; остальных арестовали, и их судьба неизвестна. Он прибыл в Варшаву пешком: шел ночью, а днем скрывался в лесу.

Сначала мы не могли понять, почему он вернулся в немецкий ад в то время, когда столько людей отдали бы все, что у них было, чтобы перейти на советскую сторону. В Галиции[14] знакомые сказали отцу, что его семья уехала в Америку, но, когда он телеграфировал нашим родственникам в Америку, они опровергли это сообщение и дали ему наш варшавский адрес. Он не мог вывезти нас и потому решил вернуться и разделить нашу горькую участь.

Он рассказал нам интересные подробности о так называемой «русской стороне». Русские относятся к гражданскому населению намного лучше, чем немцы; по крайней мере, нет религиозной дискриминации. Многие евреи бежали с оккупированной немцами территории и попали в Россию. Большой процент из них сразу же вступил в ряды Красной армии, а другие пошли работать на военные заводы. Большая часть из них приняла российское гражданство. Тех, кто отказывался от этого, будь то евреи или нет, депортировали в Сибирь[15]. Положение с продовольствием там плохое, потому что казенных пайков не хватает, а черного рынка нет.

Про русскую армию ходят анекдоты. У русских танков, говорят, экипажи по сто человек, то есть один солдат внутри, а остальные девяносто девять толкают машину. Русские солдаты добродушны, хотя они могут быть жестокими из патриотических соображений. Многие женщины находятся на действительной службе, особенно в военно-воздушных силах. Они носят ту же форму, что и мужчины, и имеют те же привилегии. Многие офицеры привозят с собой жен. Никто и не догадается, что широкие крестьянские юбки и косынки скрывают весьма интеллигентных особ, в большинстве своем выпускниц университетов, занимающих высокие посты.

Курьезный случай произошел во львовском театре. Жена российского офицера пришла на вечернее представление в ночной рубашке. Эта русская женщина, как и все ее сестры, понятия не имела о европейском стиле одежды. Даже скромные платья кажутся им роскошными. О нарядных шелковых комбинациях в России не знают. Именно эта женщина приняла длинную розовую ночную рубашку за вечернее платье и очень обиделась, когда ее появление встретили взрывом смеха.

Возможно, наши шутки о русских – бессознательное выражение нашего разочарования тем, что Россия не воюет с Гитлером. Большинство жителей Варшавы уверены, сами не зная почему, что война между Гитлером и Россией рано или поздно разразится. Эта мысль помогает нам переносить испытания.

28 апреля, 1940

Нам удалось получить отдельную квартиру в том же доме, где мы жили в одной комнате. Мама приколола к двери свою визитную карточку с надписью: «Американский гражданин». Эта надпись стала прекрасным талисманом против немецких бандитов, которые беспрепятственно посещали все еврейские квартиры. Как только перед входной дверью нашего дома появляются немецкие мундиры, наши соседи умоляют нас впустить их, чтобы они тоже могли воспользоваться нашим чудесным талисманом. Две наши комнатки набиты до отказа, потому что как же мы можем отказать кому-нибудь? Все соседи дрожат от страха и с молчаливой молитвой на устах смотрят на два американских флажка на стене.

Евреев, имеющих паспорта нейтральных стран, не заставляют носить нарукавные повязки или выполнять рабские работы. Неудивительно, что многие евреи пытаются получить такие документы, но не у всех есть средства на их покупку или смелость их использовать. Двое моих друзей получили документы, подтверждающие, что они являются гражданами южноамериканской республики[16]. Благодаря им они могут свободно передвигаться по городу. Они смело отправились в штаб-квартиру гестапо во дворце Брюля, чтобы заверить эти бумаги свастикой, и немецкие эксперты не поняли, что они были поддельными. Они могут даже поехать в деревню, чтобы купить еды. С такими документами у них есть по меньшей мере девяносто процентов шансов на выживание, в то время как у остальных евреев – самое большее десять процентов.

20 мая, 1940

Мы с отчаянием следим за нацистским вторжением во Францию. Две недели назад американское консульство в Берлине сообщило моей матери, что ее паспорт будет готов к определенному сроку. Все иностранные консульства в Варшаве закрыты, и мама уже несколько недель мечется по разным чиновникам, пытаясь добиться разрешения посетить столицу Третьего рейха[17].

16 июня, 1940

Мама вернулась. Ее поездка оказалась безрезультатной. Из-за вступления Италии в войну итальянские порты были закрыты, а кроме того, новым указом запрещалось покидать генерал-губернаторство (так немцы называют административную область Польши, в которой расположена Варшава). Мать уехала из Берлина 14 июня, в день падения Парижа. Нацистская столица ликовала, утопая в море свастик.

24 июня, 1940

Здесь сейчас находится младший брат моей матери, Аби, сбежавший из венгерского лагеря для интернированных польских офицеров. Одной из причин, толкнувшей его на риск