Выжившая. Дневник девушки из Варшавского гетто - Мириам Ваттенберг

приехавшие купить картины. Мать сказала им, что нас ограбили и продавать нечего. Они не успокоились и начали рыться по всей квартире. Они нашли маленький рисунок и предложили нам за него смехотворно маленькую цену. Нам пришлось принять деньги, чтобы избавиться от них.

Еще более неприятным был визит двух пьяных гестаповцев. Они требовали то, чего мы не имели. Наши объяснения их не удовлетворили. Наконец мать предъявила документы, подтверждающие ее американское гражданство. Тогда один из пьяных военных выхватил револьвер и закричал: «Поклянись здоровьем Гитлера, что ты гражданка Америки, или я тебя пристрелю на месте!» Но евреям запрещено произносить священное имя фюрера. Мать спросила, будет ли сделано исключение в этом случае. Нацист улыбнулся и убрал револьвер обратно в кобуру. После безуспешных поисков вещей, которые он и его друг хотели заполучить, они ушли, щелкнув каблуками и отсалютовав американскому флагу, висевшему в коридоре.

Лодзь, 15 декабря, 1939

Нацисты изгнали евреев с улицы Петрковская, которая когда-то была главной артерией Лодзи, прорезавшей весь город и разделявшей его на две равные части. Ни одному еврею не разрешается жить на этой улице или даже ходить по ней. Таким образом, новый немецкий указ создал большие трудности для многих евреев. Но немцы наживаются на этом; они выдают евреям специальные разрешения на прогулку по улице Петрковская по пять злотых за пропуск.

Лодзь, 18 декабря, 1939

Немцы реквизировали наш магазин и квартиру. Сейчас мы живем у родственников на улице Нарутовича, недалеко от гимназии, в которой я учусь. Школа работает до сих пор, хотя очень мало учеников посещают занятия, потому что боятся выходить из дома. Жестокость немцев возрастает день ото дня, и они начинают похищать юношей и девушек для своих кошмарных «развлечений». Они собирают от пяти до десяти пар вместе в комнате, приказывают им раздеться и заставляют танцевать под аккомпанемент граммофонной пластинки. Двум моим одноклассницам довелось пережить это у себя дома. Несколько нацистов вошли в их квартиру и после тщательного обыска всех комнат загнали двух девушек в гостиную, где стояло пианино. Когда туда попытались зайти родители, нацисты ударили их дубинками по голове. Затем нацисты заперли дверь гостиной и приказали девушкам раздеться. Старшей велели играть венский вальс, а младшей – танцевать. Звуки рояля сливались с криками родителей в соседней комнате. Когда младшая девочка, танцуя, потеряла сознание, ее сестра из окна стала звать на помощь. Это оказалось слишком даже для нацистов, и они ушли. Одноклассницы показывали мне черно-синие следы, оставшиеся на их телах из-за сопротивления мучителям.

Варшава, 27 декабря, 1939

На прошлой неделе мы получили письмо из американского консульства с вызовом моей матери в Варшаву. Почтальон, принесший нам это письмо, не мог удержаться от зависти по поводу того, что у нас есть связи в Америке. Я уехала в Варшаву раньше матери благодаря одному нееврейскому другу, мужу подруги моей матери, который взял меня с собой и, рискуя жизнью, выдал за свою дочь. Я живу у него; на Рождество он также привез из Лодзи мою сестру. Мы проводим большую часть времени дома, выходя на улицу только с наступлением темноты, чтобы совершить короткую прогулку перед американским посольством. Почему-то в его тени мы чувствуем себя в большей безопасности[9].

Варшава, 5 января, 1940

Мама приехала к нам только после Нового года. Она сказала нам, что есть новости от отца: он очень хорошо живет в России и работает смотрителем музея на Украине. Он хочет, чтобы мы немедленно приехали к нему, но об этом не может быть и речи[10]. Сейчас мы живем в двух маленьких комнатах на улице Сенная, 41[11], где также живет наш двоюродный брат. Поскольку этот многоквартирный дом принадлежит некоторым польским банковским чиновникам, немцы выделяют достаточное количество топлива для его обслуживания. Поэтому мы защищены от страшного холода.

10 января, 1940

Польская пресса, контролируемая нацистами, опубликовала неофициальные сообщения о планах создания гетто для варшавских евреев. Это известие вызвало большое ожесточение у всех наших людей, которым уже приказали носить белые нарукавные повязки со звездой Давида. В настоящее время эти нарукавные повязки не носят лишь те, чья семитская внешность не бросается в глаза; но вообще все евреи избегают показываться на улицах из-за частых нападений польских хулиганов, которые избивают и грабят любого еврейского прохожего. Эти хулиганы также пристают и к некоторым полякам, не наделенным нордическими чертами. Уже много дней полька средних лет, закутанная в длинную черную шаль и держащая в руке палку, является ужасом улицы Маршалковская. Она не позволяет ни одному еврею пройти мимо неизбитым, и она специализируется в нападении на женщин и детей. Немцы смотрят и смеются. Пока ни один поляк не протестовал против этого. Наоборот, когда еврею случается проходить через нееврейскую окрестность, жители указывают на него немцам со словами: «О, жид!»

Те же польские хулиганы водят гитлеровцев по квартирам зажиточных евреев и среди бела дня участвуют в мародерстве. Протесты ни к чему не приводят: закон не защищает евреев.

2 марта, 1940

Кажется, в Лодзи ситуация еще хуже, чем здесь. Моя одноклассница Эдзя Пясковская, дочь известного лодзинского фабриканта, приехавшая вчера в Варшаву, рассказала нам леденящие кровь истории о тамошних условиях. Там официально создано гетто, но ее семье удалось выбраться в последний момент, подкупив гестапо хорошей суммой в американских долларах. Переселение лодзинских евреев в гетто обернулось резней. Немцы приказали им собраться в назначенный час, взяв с собой не более пятидесяти фунтов багажа. В то же время гитлеровцы устраивали массовые обыски в домах, вытаскивая больных с постелей и здоровых из укрытий, избивая, грабя и убивая их. Квартал Лодзи, превращенный в гетто, является одним из самых бедных и старых районов города[12]; он состоит в основном из небольших деревянных домов без электричества и водопровода, в которых раньше жили бедные ткачи. В нем есть место всего для нескольких десятков тысяч человек – немцы втиснули в него триста тысяч евреев.

Главная улица Варшавы – Краковское предместье после немецких бомбардировок. Сентябрь 1939 года

Состоятельным евреям удалось разными способами бежать из Лодзинского гетто. Некоторые подкупили гестапо, как семья моего друга; другие тайно выехали в гробах. Еврейское кладбище находится за пределами гетто, и туда можно выносить мертвых. Некоторых людей закрыли в гробах, которые унесли с обычными похоронными церемониями. Не дойдя до кладбища, они выбрались из гробов и бежали в Варшаву. Был случай,