Откровения - Мелисса де ла Круз

— Знаю. — Мими пожала плечами. — Лоуренс не стал ничегообъяснять. Очевидно, какие-то причины на то есть, но они чересчур важны, чтобыделиться ими с Советом. Честное слово, он ими правит так, будто на дворесемнадцатый век. Все эти «члены с правом голоса» — просто фарс. Он неспрашивает нашего мнения ни по каким вопросам. Просто делает что хочет, да ивсе.

— Должно быть, у него есть на это веские причины, — сказалДжек.

Тут он заметил официанта с новым блюдом, и глаза еговспыхнули. Но он тут же насупился, обнаружив, что это не какие-нибудьделикатесы, а всего лишь солидная порция картофельного салата.

Мими тоже нахмурилась. Она ожидала гастрономическогофейерверка, а не еды для пикника. Но первый же положенный в рот кусочекполностью изменил ее мнение.

— Это... самый лучший... картофельный... салат... на свете!

Джек, жадно поглощавший салат, согласился с ней.

— Правда, здесь мило? — произнесла Мими, указывая на залресторана и на открывающийся вид на Центральный парк.

Она потянулась через столик и взяла Джека за руку.

В Венеции ее чуть было не убили — но это, возможно, былолучшим, что только могло произойти с их взаимоотношениями. После того как ончуть не потерял свою близняшку навсегда, Джек сделался просто-таки воплощениемзаботы и любви.

Мими до сих пор помнила, как он прижимал ее к себе в ночьпосле суда крови. За предыдущий день лицо его словно постарело от беспокойства.

— Я так боялся! Так боялся потерять тебя!

Мими была тронута достаточно, чтобы простить Джеку егопроступок.

— Никогда, любовь моя. Мы будем вместе всегда.

После этого о Шайлер даже не упоминалось. И когда эта крысапереехала в их дом, Джек оставался холоден и безразличен. Он никогда неразговаривал с ней и едва удостаивал ее взгляда. Насколько могла судить Мими —она тайком исследовала сознание Джека, когда тот был открыт, — он вообще недумал о Шайлер. Она была просто вызывающим раздражение гостем дома. Чем-товроде пятна, которое не получается стереть.

Возможно, она все-таки достигла цели, к которой стремилась.Она не сумела избавиться от Шайлер, но нападение помогло ей сохранить любовь ееблизнеца-вампира.

— Лобстер, сваренный в кипящем сливочном масле, — негромкопроизнес официант и бесшумно поставил на стол два новых блюда.

— Я думаю, мы уже можем приглашать всех на заключение уз, —произнесла Мими в перерыве между двумя кусочками лобстера.

Джек буркнул нечто неразборчивое.

— О, я знаю. Ты предпочел бы что-нибудь старомодное: типалишь мы двое, лунный свет и все такое. Но помнишь Ньюпорт? Ну а теперь этобудет прием. Чтоб ты знал, сейчас принято, чтобы на заключении узприсутствовали Четыре сотни. Я слыхала, Дэйзи ван Хорн и Тоби Абевиль толькочто заключили узы на Бали. Это было «судьбоносное заключение уз», — хихикнув,поведала Мими.

Джек жестом велел официанту принести еще бутылку вина.

— Знаешь, большинство краснокровок в нынешнее время вступаютв брак лишь ближе к тридцати годам. К чему спешить? — произнес он, сглубочайшим удовлетворением разглядывая седьмое — или уже восьмое? — блюдо,глубокую тарелку с охлажденным гороховым супом.

Мими скривилась.

— Ну моя-то кровь голубая, друг мой.

Да, верно, те представители Красной крови, которых онизнали, по-нелепому долго ждали заключения уз, хотя у них это было всего лишьбракосочетание. Люди нарушали свои обеты ежедневно без всяких последствий. Этобыла небесная ситуация. Хотя традиция требовала, чтобы вампиры-близнецызаключали узы в свой двадцать первый день рождения, Мими не видела никакихпричин ждать так долго, да и в кодексе не содержалось ничего, что запрещало быделать это раньше. Чем скорее они произнесут свои обеты, тем лучше.

Когда они обменяются клятвами, их души сплавятся воедино.Ничто не сможет встать между ними. Они станут едины в этой жизни, как были вовсех прочих. Если узы скреплены, разрушить их на протяжении этого цикла уженевозможно. Шайлер превратится в смутное воспоминание. Джек позабудет очувствах, что она ему внушала. Узы действовали таинственным и неотменяемымобразом. Мими уже видела это в предшествующей жизни — как ее близнец в юностичах по Габриэлле (носящей в этом цикле имя Аллегры ван Ален), но стоило емупроизнести обет, как он и думать о ней перестал. Азраил была единственнойтемной звездой его вселенной.

— Может, нам все-таки следует сперва окончить школу? —произнес Джек.

Мими не слушала. Она уже обдумывала, что ей надеть длятакого случая.

— Даже не знаю... Или, может, нам тайно сбежать в Мексику —как ты думаешь?

Джек улыбнулся и продолжил есть суп.

Шайлер вдруг подумалось, что в последний раз она была в«Одеоне» с Оливером и Диланом. Это случилось как раз год назад: Дилан тогданедавно перешел в Дачезне. Шофер Оливера отвез их на окраину. Они бродили поулицам, заходили в магазины и книжные лавки, совали нос в аптекарские склянки ипротягивали ладони цыганке на тротуаре. Потом, ближе к вечеру, они двинулись вресторан, устроились в одной из удобных кабинок, отделанных красной колеей снапылением, и поужинали картофелем фри и варенными на пару мидиями, а Диланзаказал себе пива по своему поддельному удостоверению личности и рассказывалистории о том, как его выгоняли из всех частных средних школ от Вашингтона доБостона.

Теперь Дилан рассказывал им новую историю, а рядом с нимтихо сидела Блисс. Он объяснял, что с ним произошло.

Теперь, когда он не пытался ее убить, Дилан не казалсятаким... жутким, таким безумным и отрешенным. Сейчас он просто выглядел ужаснохудым, как кот, которого хозяева, уезжая в отпуск, оставили под дождем. Глазаего были прикрыты, а на скулах виднелись черные синяки. Кожа юноши выгляделажелтоватой, и у него были порезы — множество небольших порезов на предплечьях,как будто он полз по битому стеклу. Возможно, так оно и было.

Оливер обнял Шайлер за плечи. После того, что произошло, емубыло не до мыслей о том, не увидит ли их кто вместе. И на этот раз Шайлер неспорила. Ей нравилось, что он ее обнимает. Нравилось чувствовать себязащищенной. Мысли ее вернулись к пустой квартире на Перри-стрит. Но девушказаставила себя сосредоточиться на Дилане:

— На самом деле я мало что помню. Я убежал — это вы знаете.Я отправился в старый дом Бардов на Шелтер-Айленде... Там я спрятался. Но вконце концов тварь схватила меня. Я плохо помню, что происходило, но мне сноваудалось сбежать, и на этот раз мне помогли. Помогли венаторы, — с благоговейнымтрепетом произнес он. — Вы про них знаете?

Слушатели кивнули. Они также знали, что один из венаторовбыл направлен в Дачезне. Блисс рассказала им, что Кингсли Мартин вернулсяобратно. Ее отец был на том собрании Совета. Но Шайлер не обратила внимания наэти новости. Она хотела знать, что произошло с Диланом.