Артания - Юрий Никитин

– Видишь? У этих крылья с крючьями на концах. Ну как?

Вяземайт коротко хохотнул.

– А ты не заметил дом бера, что мы проехали… нет, по тусторону базара! Там дракон во всю стену. Так вот у него на голове гребень.

– Как у петуха?

– Да. Только во всю спину.

Оба захохотали. Придон подумал завистливо, что ветераныумеют замечать такие тонкости, что сразу хвастливых куявов на чистую воду. Еслиодни изображают драконов так, а другие иначе, то, значит, драконов попросту невидели.

– А какие драконы у них на щитах? – спросилВяземайт.

– Думаешь, не заметил? С ящериц делали. Для куявов иящерки – драконы!

Двор широкий, с длинной коновязью, конюшней и тремяпристройками к главному дому. Из одной несутся мерные удары молота, из другойпахнет свежим хлебом, в третьей торгуют горшками из красной глины. Когда Придонеще только въехал во двор, на прилавке было три горшка, но затем одинсдвинулся, и Придон понял, что это не горшок, а огромная красная рожагоршечника, такая же круглая, огромная, с торчащими, как ручки, оттопыреннымиушами.

Он вздрогнул от могучего шлепка по голой спине. Аснердсмотрел пристально, на широком окаменевшем лице проступила некая озабоченность.

– Очнись, Придон! Придон пробормотал:

– Да я что, я ничего…

– На свете есть лишь одна женщина, – проговорилАснерд наставительно, – предназначенная тебе богами. И если ты невстретишь ее, ты спасен.

Придон спросил настороженно:

– А если встречу?

– Погиб, – ответил Аснерд просто.

Придон смолчал, отвел взгляд в сторону. Аснерд снова шлепнулпо спине, но уже иначе, как шлепнул бы идущего на гибель.

Олекса и Тур переглянулись, Олекса сказал хмуро:

– Любовь – это умопомрачение. Лечение только одно:палкой по голове.

– Если бы, – ответил Тур. – Думаешь, наш батяего уже не врезал бы? Как кроля между ушей?

Куявская корчма, как показалось Придону, почти ничем неотличается от артанской, разве что сложена не из обожженной глины, а издобротных каменных блоков. Это уже на века, снести лихим набегом артанскойконницы непросто. Чем-то напоминает куявские дома, тот же камень, та же манерапрятать дом в самой что ни есть глубине. Сам двор весь впереди, тут и колодец,и коновязь, и всякие пристройки вроде кузницы или пекарни. Здесь сразу видно, чтокорчмарь старается разрастить свое хозяйство до крупного постоялого двора,чтобы не только простолюдье, но и песиглавцы, а то и беричи не проезжали мимо.

Навстречу выбежал мальчишка, настолько услужливый ипредупредительный, что явно сын хозяина, а не слуга. Он суетился, бестолково ихрабро хватал коней под уздцы, пытался одновременно отвести их к коновязи ипомочь гостям слезть на землю. Уже потом, когда Придон сидел в корчме, онвспомнил, что так и не рассмотрел услужливого мальчонку в лицо.

Аснерд с сожалением миновал корчму, сразу понес вещи вотведенную им комнату. Комната как комната, за одну серебряную монету –клетушка с ложем на дубовых чурбанах, стол и две длинных лавки. Тараканы,крупные и черные, как поспевший чернослив, с любопытством смотрели на новыхпостояльцев изо всех щелей. Усики шевелились, ловили запахи, а заодно тараканысплетничали и перемывали новоприбывшим кости.

– Вяземайт на ложе, – распорядился Аснерд, –он у нас старый, у него эти… кости… Вы двое – на лавках.

– А ты?

– Я у двери на полу, – гордо сообщилАснерд. – Кто-то должен первым быть на варте? Олекса сказал возмущенно:

– Обижаешь, батя… За что?

А Тур лишь сверкнул глазами исподлобья. Аснерд отмахнулся.

– Там за стеной еще комнатенка. Здесь не поместимся.

Вам туда.

Вяземайт сказал обидчиво:

– Почему не я на полу? У меня кости не тоньше твоих.

– Зато внутри пустые, – пояснил Аснерд. –Вон, как у кур. Еще у гусей с виду кости толстые, а внутри… Эт чтоб летатьлегче. Из таких костей свиристелки делать хорошо. И всякие разные дудки,сопелки. Ты ж променял топор на жезл? Променял. Значит, кости у тебяпустотелые.

– А у тебя голова, – огрызнулся Вяземайт.

Аснерд постучал костяшками пальцев по лбу, прислушался.Постучал еще. Лицо стало задумчивым. Придон и даже Скилл остановились, смотрелизаинтересованно. Наконец Аснерд сказал хладнокровно:

– Брешешь.

– Почему?

– Литая, – сообщил Аснерд гордо. – Без всякихпустот.

Он неторопливо прохаживался по комнате, похлопывал ладоньюпо голому животу. Звук был такой, словно поленом постукивали в каменную стену.Вяземайт смотрел выпученными глазами. В другое время и Придон ломал бы головунад связью пустотелых костей с магией, но сейчас поспешил сбросить перевязь стопором и повернулся к Скиллу.

– Пойдем обедать? Скилл расхохотался.

– Уже проголодался?

– Не совсем, – ответил Придон смущенно, – ятолько…

Аснерд пророкотал благодушно:

– Не дразни мальца. Ему все в диковинку. Долженпосмотреть мир!

– Да, – сказал Скилл со страннымвыражением, – корчма… как раз и есть мир.

Придон быстро взглянул на старшего брата, выискивал в глазахискорки смеха, но лицо Скилла оставалось совершенно серьезным.

Они заперли за собой дверь, да не войдет никто другой, ушиловили гул голосов снизу, а ноздри трепетали от возбуждающих запахов жареногомяса. Пахло еще чем-то странным, волнующим, но эти ароматы Придон не знал, ногисами несли по ступенькам вниз, говор все громче, долетели песни, хохот,выкрики…

Большое помещение открылось полностью, он остановился налестнице, одним взглядом охватывая корчму. Стены не из бревен, а из красногообожженного кирпича, такие простоят дольше, да и далековато отсюда лес, а глинавезде под ногами, потолок и стены черные от копоти, с потолочных балок свисаютчерные космы, паук бегает лохматый и черный, зато на уровне спин стены блестят,собрав пот и жир со всех приезжих, гостей и местных гуляк.

На стенах вместо дымных факелов чаши светильников, в воздухеплавает запах бараньего жира. Хорошо, не рыбьего. Между столами тот жевертлявый парнишка, и снова Придон не рассмотрел его лица. А тот ловкопроныривал между столами, на подносе что-то коричневое, три глиняные кружки,слышен пряный запах…

Сейчас, когда он обвел взглядом всех, сидящих за столами,артане всей необъятной страны Артании показались родными братьями, настолькопохожи друг на друга, в сравнении с этими людьми. Здесь белокожие и смуглые,одетые так же легко, как артане, и укутанные в меха, словно и среди летамерзнут, одни в легких накидках, другие в лязгающем и громыхающем железе,кто-то ест мясо и рыбу, другие поглощают только пучки травы, словно и не людивовсе, а какие-то козы, одни выглядят нищими бродягами, другие – тцарами визгнании, ибо за кольца и браслеты на их руках можно купить целые города илинанять огромную армию.