Ловушки разума и Ловцы душ. Убеждения, меняющие нашу жизнь или Что заставляет нас купить дырку от бу - Александр Невеев

При заполнении волшебной таблицы у нас не было проблем с определением того, принимает человек лекарство или не принимает, но вот как определить, избавился он от легковерия или нет? Возможно, нужно придумать специальный тест на легковерие?

В целом, я думаю, слово «легковерие» – слишком многозначное и абстрактное, чтобы можно было четко определить степень легковерия конкретного человека. Понятно, что таких расплывчатых понятий при проверке эффективности не только лекарств, но и чего бы то ни было стоит бояться как огня.

В медицине с этим вроде как нет проблем: каждая болезнь имеет четкие диагностические признаки, а наличие болезни твердо устанавливается с помощью различных диагностических процедур и диагностических приборов. Так ведь? Так, да не так…

А что делать, если создатель лекарства утверждает, что оно помогает от множества заболеваний?

Проверять его действенность в отношении каждого заболевания отдельно.

В любом случае, если в качестве эффекта от лекарства приводится нечто абстрактное и многозначное типа «оздоровления организма», «улучшения самочувствия» или «гармонизации энергетики», стоит насторожиться: слишком широк спектр изменений, которые можно будет интерпретировать как доказательство эффективности лекарства.

Детально эти вопросы разбираются в главе 4 «Ловушки языка».

Итак, помимо случаев, подтверждающих эффективность, действенность, полезность (лекарства, рецепта, совета, методики), нужно еще рассматривать случаи, опровергающие их. Причем необходимо рассмотреть достаточно много случаев, чтобы вывод был обоснованным.

Но, как говорится, и это еще не все! На самом деле речь идет не только о том, чтобы проверить действенность лекарства множество раз, но и о том, чтобы создать контролируемые условия такой проверки.

Но что такое контролируемые условия и зачем они нужны?

Допустим, мы проверяем эффективность лекарства от гастрита. Мы собираем достаточное количество людей, больных гастритом. Обязательно проводим диагностику – делаем им гастроскопию. Затем мы случайным образом делим этих людей на две группы – экспериментальную и контрольную.

Экспериментальной группе мы даем лекарство и объясняем, как его принимать (предположим, три раза в день во время еды).

Контрольной группе мы лекарство не даем.

Допустим, проверка эффективности лекарства от гастрита будет длиться один месяц. Соответственно через месяц мы проверяем, в каком состоянии гастрит у наших испытуемых, опять-таки с помощью гастроскопии.

Подчеркну, что в нашем исследовании испытуемые целый месяц предоставлены сами себе и мы никак не контролируем, что с ними происходит.

Теперь допустим, что мы провели это исследование и выяснили, что проверяемое лекарство неэффективно: мы сделали всем испытуемым гастроскопию и увидели, что состояние их желудков не улучшилось, гастрит не исчез.

Будет ли в этом случае обоснованным наш вывод о неэффективности лекарства?

Нет, не будет, поскольку мы не знаем, что происходило с испытуемыми в течение месяца.

Предположим, более въедливый исследователь опросил испытуемых и узнал, что в течение месяца они часто нарушали диету (ели острое, очень жирное), употребляли крепкие напитки, питались нерегулярно: сначала подолгу оставались голодными, а потом наедались до отвала.

Из этого можно сделать вывод: гастрит не удалось излечить потому, что испытуемые фактически подвергались влиянию ряда факторов, ведущих к гастриту.[4]

Контроль как раз и заключается в том, чтобы заранее исключить факторы, которые могут повлиять на результат.

Соответственно, более показательной была бы такая проверка эффективности лекарства от гастрита, при которой все испытуемые были бы помещены в стационар, где исследователь смог бы контролировать, что они едят, в каком количестве и с какой периодичностью, и, естественно, исключить употребление ими спиртного.

Добавлю, что в фармакологии контролируемые условия совершенно необходимы. Только тщательный контроль позволяет отделить действенность лекарства от влияния других факторов – в частности, от воздействия других лекарств, от влияния особенностей организма, возраста пациента, места его проживания, уровня его жизни, рода его деятельности и т. п.

Кстати, один из серьезнейших недостатков альтернативной медицины и народного целительства как раз и заключается в том, что в рамках этих «практик» никакие серьезные проверки эффективности используемых снадобий и процедур не проводятся. Зачастую альтернативные медики и народные целители просто не обладают необходимой квалификацией, чтобы провести заслуживающую доверия проверку эффективности их методов.

Контроль особенно важен при проверке работы различных телепатов и экстрасенсов.

Так, если мы тестируем телепата с помощью карт Зенера (телепат должен в достаточно большом количестве случаев правильно назвать карту, выпавшую экспериментатору; детальнее этот способ проверки мы еще рассмотрим ниже), мы должны полностью исключить для него возможность получения информации о том, какие карты на самом деле выпадают экспериментатору. В частности, человек, которому выпадают карты Зенера, должен сидеть далеко от телепата, желательно вообще в другом помещении, чтобы телепат не мог его ни видеть, ни слышать.

При испытании экстрасенсов также необходимо полностью перекрыть им как доступ к информации (в случае проверки на ясновидение, на способность искать пропавших людей или читать ауру), так и возможность повлиять на результат вполне материальными методами (в случае проверки на телекинез или мысленный гипноз).

Подчеркну, что на сегодняшний день все положительные результаты проверки телепатов и экстрасенсов объясняются не наличием у этих испытуемых паранормальных способностей, а именно пробелами в контроле и другими дефектами в проведении экспериментов.

Итак, в настоящее время проверка действенности лекарств осуществляется в ходе специальных исследований.

Однако и сегодня нам постоянно предлагают чудодейственные средства, «лекарства» от всех болезней, которые подобных испытаний не проходили.

Далее мы рассмотрим интересный случай, который хорошо демонстрирует, как плохой контроль может помешать найти истину даже при использовании эксперимента.

Умный Ганс – это не человек, а конь, точнее, орловский рысак, живший в начале XX века. На потеху толпе он давал правильные ответы на вопросы своего хозяина – школьного учителя математики Вильгельма фон Остена. Правильный ответ рысак отстукивал своим копытом. Конь мог складывать, вычитать, делить, умножать, причем вопрос мог быть предъявлен как в устной, так и в письменной форме. Собственно, поэтому Ганса и называли умным.