Темная история в третьем роддоме - Светлана Нарватова

«О! Так ты жаждешь доказательств?!» — гласило ответное сообщение, и Таня присела на стульчик, прикрыв рот ладошкой, будто это могло вернуть переписку вспять.

Что он имеет в виду под «доказательствами»? Жаждет продемонстрировать свое эрегированное достоинство? Да за кого он ее держит?! Точнее: кем он ее считает?! И правда. Кем? Он же не знает, с кем переписывается. Или знает? Может, он не просто так к Тане сегодня повышенное внимание проявлял? Может, вычислил? И это — такая проверка? Нет, не стал бы он так подставляться… Или стал бы?

Нет, вот же старый греховодник! Правда, не такой уж он и старый. Просто уже не совсем молодой. А что, если… Она ведь может просто не прийти. «Динамо» — наша команда, если что.

«А ты решишься?» — написала Таня. Нет, он же, блин, заведующий отделением! Интеллигентный человек!

«Хочешь взять меня на «слабо»?» — прилетело в ответ.

Это она его хочет взять на слабо? Кто тут вообще кого хочет взять? — окончательно запуталась Зуева. То есть, Дежнев всё это время считал, что она с ним заигрывает, получается? Кокетничает и соблазняет? Опа…

Вот «опа», так «опа».

Нет, Дежнев не знает, что она — это она. Наверняка думает, что это Ангелина с ногами от ушей, ногтями от локтей и мозгами от курей… Хотя, наверное, насчет «кур» Таня слишком. Просто рядом с такими особами очень хочется, чтобы у них хоть что-то было несовершенно. Ладно. Предположим, что Дежнев думает, что переписывается с Гелей. Значит, он не знает, что переписывается с Таней. Логично же! Значит, можно сделать что-то такое, в чем потом будут подозревать Ангелину. Так что можно ни в чем себе не отказывать. Тут главное — конспирация. Чтобы завотделением не мог ее разглядеть. А для этого нужно что? Темнота и замкнутое пространство. Темноту можно найти в служебном туалете и кабинете УЗИ. Туалет, по понятным причинам, отпадает. Остается кабинет УЗИ с плотными жалюзи, где и днем-то сумрачно. А ночью — вообще хоть глаз выколи. Ключ от кабинета хранился на посту. Только потом глаза адаптируются… Значит, нужно сделать так, чтобы потом уже ничего рассмотреть было нельзя. С помощью чего-то достаточно безличного, чтобы по нему нельзя было вычислить хулиганку… План вырисовывался. Зачем, Татьяна еще не знала, но «как» — уже придумала.

«Нет, думаю пригласить в одну темную-темную комнату», — написала она, честно предупреждая о намерениях.

«В прозекторскую?» — пошутил Станислав Борисович.

Она тут, может быть, готовиться грудью на амбразуру кинуться. А он шутит!

«Ваши шутки, Станислав Борисович, не соответствуют ни вашему возрасту, ни статусу», — ответила Таня.

«Мой status — в ваших руках», — ответил завотделением. Зав, мать его, отделением! Это не отделение, а публичный дом какой-то!

«Договорились. В 23.00 в кабинете УЗИ ваш status будет в моих руках. Если вы решитесь, конечно», — трясущимися руками набрала Зуева и быстро, пока не передумала, отправила. И вышла из сестринской. Пока пациентки ужинают, им тоже нужно успеть перекусить.

До одиннадцати еще целый вагон времени, а у Стаса уже свербело в том месте, на котором он сидел. Как он, взрослый, разумный, заведующий отделением — на секундочку! — ввязался в такую авантюру? Как он мог договориться — дописаться! — до такого? Одно дело — просто завязать шуры-муры на работе. Это нормально. Где еще, если работа 24/7, фактически? Другое дело — завязать отношения с завязанными глазами. Идти, пардон, на свидание, если так можно выразиться, в темную-темную комнату, с определенными намерениями… неизвестно с кем. Хорошо, если это всё-таки одна из пипеток. А если санитарка баба Глаша? От, смеху-то будет…

Да и если не баба Глаша. Как она, эта Пипетка из пипеток, вообще себе представляет механику процесса? Они встречаются и начинают рвать от страсти друг на друге одежды? Чушь какая… Так не бывает. Если людей ничего не связывает, ничего между ними и не случается. Поэтому, конечно, Станислав Борисович туда придет, девицу пожурит, на путь истинный наставит, пинка поддаст… Переписки, правда, жаль. Переписки будет не хватать. Может, ну, его, этот темный кабинет, эти наставления? Стоит ли оно, чтобы лишиться такого развлечения? А, там, глядишь, может, что-то путное выйдет. Если это не Ангелина.

С другой стороны, в темный кабинет тоже хотелось, потому что нормальный мужик он или нуждается в доказательствах? Со своей точки зрения, Стас нуждался не в доказательствах, а в оздоровительных процедурах известного толка. И ведь буквально неделю назад никакие такие потребности его не тревожили. Пришел на работу, оттрубил, вернулся домой, брюхо набил, телевизор посмотрел, в Интернете полазил, лег спать. Всё. Статью какую-нибудь медицинскую почитал — уже событие. Рывок над рутиной. А вот на секс у Стаса в последнее время не стояло. Так, утром слегка. И то — не на секс, а чисто размяться. Причем понял он это только теперь, когда неожиданно встало. Конечно, нет такой проблемы, с которой не могли бы справиться умелые руки акушера с почти двадцатилетним стажем. Но лучше бы, чтобы чужие. Он грамотный наставник и умелый руководитель, как убеждала его недавно главврач. Но сколько можно, всё сам да сам. Пора делегировать полномочия талантливой молодежи. Так говорила главврач. А она всегда дело говорит.

Станислав Борисович дописал историю, вывернул до хруста сомкнутые в замок пальцы, зевнул… А не пройтись ли вам, Станислав Борисович, не проверить ли, как функционирует вверенное вам подразделение? Пятая точка пыталась лениво отбрехаться, что нет, не пройтись. Но, увы, Остапа уже понесло. Стас подошел к зеркалу, придал лицу суровое выражение и поправил очки, примеряя говорящий жест Татьяны. К слову, если бы у Дежнева спросили, кого он бы он предпочел увидеть на месте Пипетки, он бы сказал, что ординаторку. Во-первых, перед ней не было мучительно стыдно за безобразное поведение, поскольку за что боролась, на то и напоролась. Во-вторых… Во-вторых, сегодня, наблюдая за нею в родзале, Стас осознал, что она вполне ничего. Даже очень ничего. И старомодная коса до пояса придавала ей некий шарм. Прямо хотелось эту козу да за эту косу и оттаскать. Как крайний вариант. Станислав Борисович мог придумать еще пару-другую способов употребления косы в дело. Причем, каждый раз дело выходило на 18+. И остальные части тела были достойны использования в непристойных фантазиях завотделением. Хотя вот у Ольги грудь побогаче. А у Маргариты ноги длиннее. А у Ангелины талия тоньше. Но Татьяна выигрывала в целом. Однако у Стаса всё равно никто не спрашивал. Он взъерошил короткий ежик волос, поправил халат и двинулся на инспекцию.

На посту, уткнувшись носом в телефон, сидела Оленька. Заметив заведующего, она изменилась в лице и быстро убрала телефон со стола. Так. Ольга?! Стас на всякий случай погрозил девушке пальчиком, отчего она еще сильнее смутилась, и пошел дальше. В процедурной Лидия Геннадьевна и Татьяна корпели над журналами, причем Татьяна — спиной к двери, встав коленями на стул и нависнув над столом. Попа у ординаторки была зачетная, особенно в этом ракурсе. Нет, в темную комнату сходить нужно. Чтобы не реагировать так на первую встречную попу. Убедившись, что пациентки не бузят, медсестры заняты делом, на кухне порядок, Дежнев спустился этажом ниже. На площадке между этажами он обнаружил Ангелину, которая мгновенно прервала разговор фразой: «Всё, пока, я побежала», виновато похлопала ресничками и улыбнулась, как Кот из «Шрека». Всем она была мила, но шестое чувство подсказывало Дежневу, что после двенадцати принцесса превращается в огра, и ничто не могло заставить его думать иначе. В зале обнаружилась Маргарита и две роженицы. Марго отчиталась о раскрытии, Стас проверил на кресле. Пока всё протекало как надо, тьфу-тьфу-тьфу. И всё же Дежнев покрутился, отметился и вернулся в ординаторскую.