Тотальные истории. О том, как живут и говорят по-русски - Игорь Юрьевич Маранин

— Так вот она — стела-то! — восклицает Алюляй через пару километров.

Оказывается, Швец и Арутюнова позировали со знаменем у обычной дорожной таблички, какие ставят при въезде в город! Настоящая стела — это поднятые руки, протягивающие небу герб СССР. Эта стела — стильная, белоснежная, большая. На крыльях, параллельных земле, название города на двух языках. На идише (еврейско-немецком диалекте, возникшем в средние века и ныне почти утратившем свое значение) разговаривали первостроители Биробиджана. Алфавит этого диалекта похож на арабскую вязь, потому ошибки в написании встречаются повсеместно (тем более что евреев в республике — около 1,5 % от числа местных жителей). Несколько лет никто из горожан не замечал, что вывеска на филармонии висит вверх ногами: китайские гастарбайтеры, делавшие ремонт, случайно перевернули ее, когда возвращали на место.

Биробиджан по сравнению с Владивостоком и Хабаровском город тихий и неторопливый. Здесь не слишком следят за тем, что происходит в чужих краях. Житейская мудрость подсказывает горожанам, что жизнь коротка, дается один раз, и надо успеть накормить семью, вырастить детей и посидеть с друзьями за праздничным столом. Но эта мудрость работает ровно до того момента, пока в городе не появляется нечто яркое и манящее.

Мы останавливаемся на улице Шолом-Алейхема перед городским Дворцом культуры, где нас уже ожидают журналисты двух местных телекомпаний и шумная компания молодых людей. Грамотность горожан проверяет Елена Вячеславовна. У каждого из наших филологов своя манера работать с людьми. Милянчук выглядит как экзаменатор, Череповская похожа на преподавателя, Арутюнова больше напоминает лектора.

Задание № 42:

«Выберите правильный ответ: самокле(я/ю)щаяся бумага, завис(я/ю)щий от моего решения, бор(я/ю) щийся за свои права, име(ю/я)щиеся возражения, много знач(а/у)щий».

История Тотального диктанта в ЕАО началась в 2016 году с письма Ольги Ребковец в Приамурский государственный университет им. Шолом-Алейхема. Его сотрудники и составили местный штаб: региональным координатором стала помощник ректора по общим вопросам Марина Афанасьева, руководителем экспертной группы — заведующая кафедрой филологии и журналистики Елена Аминева, руководителем информационного сегмента — сотрудник пресс-службы университета Галина Плетенецкая.

— Во время диктанта у нас в вузе собирается множество людей — от детей до пенсионеров, — сообщает Марина Афанасьева. — Для жителей эти встречи — не только проверка на грамотность, но и возможность приятно пообщаться. На площадках работают волонтеры, диктаторами и экспертами — профессорско-преподавательский состав кафедры филологии и журналистики, а координирует и поддерживает работу штаба Наталья Геннадьевна Баженова, ректор ПГУ. И каждый год число желающих принять участие растет!

* * *

Аккуратный, чистый, малоэтажный Биробиджан провожает путешественников ярким солнцем. У нас не было времени задержаться здесь, и мы с любопытством разглядываем город из машин. С высокого постамента смотрит в светлое будущее Ленин, манит хулиганским названием кафе-бар «Вдрабадан», старый танк застыл напоминанием о давней войне и сложенная из бревен церковь ждет людских покаяний и молитв. Наша Газель тормозит у светофора на перекрестке. На балкон пятиэтажки выходит женщина с пластмассовой лейкой — полить цветы. От проезжей части дом отделен узким тротуаром, и мне хорошо видно усталое лицо немолодого человека из тех полутора процентов еврейского населения, для которых первостроители возводили город в прошлом веке. По возрасту женщина годится им в дочери — может быть, она и есть дочь кого-нибудь из них. Заметив яркие машины старушка застывает с лейкой в руках.

Нам горит красный свет.

Старая еврейка читает надписи. Неожиданно ее морщинистое лицо озаряется радостной улыбкой. Женщина ставит лейку на подоконник и приветственно машет нам рукой.

Глава 6. Полевая филология: чигири и очкуры

«Я тоже на орфографическом фронте, хоть и на других его рубежах».

Н. Б. Кошкарева (из чата автопробега)

Когда бог смешал языки, из-под обломков Вавилонской башни первыми выбрались филологи. Они взяли в руки костяные стилосы, положили на колени глиняные таблички и стали записывать слова новых языков, опрашивая растерянных сограждан. Так появились первые правила: вопреки расхожему заблуждению их изобретают не ученые, а сам народ. Ученые лишь изучают, обобщают и фиксируют устоявшиеся языковые формы. После чего вносят их в словари, возводя в непреложный, но все же временный закон. С течением лет одни слова меняют свое значение, другие — род, третьи — написание, четвертые — ударение.

Из чужих языков приходят неожиданные гости, новые поколения придумывают иные выражения и сочетания букв, а наука конструирует неизвестные прежде термины. Все это требует постоянного изучения и анализа. Одна из лекций Елены Вячеславовны Арутюновой называется «Пора пересмотреть все наши словари».

«Изменений не бывает только в мертвых языках, — говорит в интервью Арутюнова. — В орфографических словарях должны отражаться живые языковые процессы, и с этой точки зрения словари нужно пересматривать. Такая работа велась лексикографами прошлого, ведется она и сейчас в Институте русского языка имени Виноградова. К сожалению, многие не знают, не задумываются об этом и пользуются для проверки написания, например, „Толковым словарем живого великорусского языка“ В. И. Даля или „Толковым словарем“ под редакцией Д. Н. Ушакова. А ведь они создавались, когда еще орфография была очень неустойчивой, написание многих слов колебалось. Например, у Даля мы встречаем варианты ровнина и равнина, а у Ушакова — калач и колач».

В ведении филологов — множество слов, о которых простой человек и не догадывается.

Из чата автопробега:

Арутюнова: «Что такое чигири?»

Милянчук: «Чигири — это очкуры!»

В лингвистике издавна существует понятие территориального диалекта, но изначально к нему относили говоры, распространенные в сельской местности. По мере урбанизации было замечено, что и в разных городах люди часто разговаривают по-разному. Что одни называют мультифорой, в других городах — файлик, а в третьих — слюдяшка. Это слова-регионализмы, они употребляются не по всей стране, а в отдельных ее регионах. Для того чтобы собрать их, филологи покидают свои кабинеты и отправляются в народ ходить чигирями и очкурами (то есть городскими окраинами).

«Возьмем, к примеру, слово корень — оно всем известно, — поясняет в одном из интервью Милянчук. — Но только дальневосточники знают, что корень может означать женьшень и что от него образованы такие слова, как корневать — добывать, искать женьшень; корневщик — тот, кто это делает, корневка — сам процесс или сезон, когда женьшень добывают. Вот это мы и называем регионализмами».

* * *

Когда воды Всемирного потопа схлынули, первыми по еще мокрым падям и урочищам разбрелись филологи — проверять уцелевшие после катастрофы топонимы. Географические названия — древнейшие из слов, которыми пользуемся. Значения многих мы даже не понимаем, так как остались они