Ледяной Дракон - Ричард Кнаак

Тома, передернувшись от холода, шагнул в замерзшие покоиЛедяного Дракона. И этот холод, царивший в мертвой цитадели, и ее мрачныеобитатели — все казалось ему отвратительным. Да еще и Ледяной Дракон… Это былсовсем не тот Король, которого он ожидал увидеть. Хозяин Северных Пустошейказался таким же мертвым, как и его владения, но при этом куда болеемогущественным, чем все остальные Короли. Что-то здесь изменилось, и Тома несомневался, что разгадка, когда он ее найдет, не обрадует его.

Он снова вздрогнул, и не только от холода. Ледяной Дракон,раскинувшийся на каком-то древнем ложе, казался истощенным и мертвенно-бледным.Тем не менее размерами он превосходил любого из своих собратьев-Королей.«Гигантский труп, — подумал огненный дракон. — Я имею дело с гигантскимтрупом».

Поначалу никаких признаков того, что его появление замечено,не чувствовалось. Около входа в покои хозяина Северных Пустошей неподвижностоял дракон-часовой. Если бы Тома не заметил, как чуть-чуть поднимается и опускаетсяего грудь, он принял бы его за ледяного призрака, вроде того, что встретил егопервым во владениях дракона. Стражник не обращал на Тома никакого внимания,уставившись в какую-то точку за его спиной.

Медленно, словно поднимаясь из могилы, Ледяной Драконпривстал. С треском расправились массивные крылья, покрытые ледяной коркой, —осыпались тоненькие пластинки льда, наросшие во время сна, догадался Тома.Ледяной Дракон открыл глаза, холодная голубизна которых напоминала цвет кожизамерзшего до полусмерти человека. Тома снова невольно вспомнил отвратительнуюнежить, составлявшую большую часть челяди Короля-Дракона. Все, все шло не так,как надо. Когда Тома последний раз был у Короля, всего лишь накануне, эти глазабыли белыми, как вечная снежная пелена за стенами дворца

Ледяной Дракон с холодным безразличием уставился на Тому.

— Тебе что-то нужно, герцог Тома?

С Тома говорили не как с равным — такое положениеустановилось сразу же после первой встречи. Ледяной Дракон был одним изКоролей; Тома — просто драконом, чей долг служить высшим.

— Мой отец, твой Император… — с нажимом начал Тома, отличнознавший, что только родство с Королем Королей придает ему некоторый вес. Онзапнулся, неожиданно подумав, что Ледяной Дракон по своей природе не способенотноситься всерьез к теплым формам жизни. И те представители его клана, скоторыми успел встретиться Тома, тоже. Как будто все они начисто позабыли, чтотакое жизнь.

— С-слушаю? — без прежнего нетерпения и скуки в голосепроизнес Ледяной Дракон. Тома с удовлетворением отметил ату перемену. Онаозначала, что хоть что-то уцелело в этом чудовище. Где есть чувства, там естьжизнь.

— Я уже прос-с-сил помощи для него. Он пока с-спит… — Томамысленно выругался. Он начал чувствовать неуверенность, — с-спит, как ты ипредположил, но в его состоянии ничего не изменилось. Мне недостает знаний иопыта, чтобы определить его хворь, но, думаю, немного тепла ему не повредитнаверняка. Ты — Король-Дракон. Я пришел к тебе, уповая на твое могущество имудрость; ты должен знать, как вылечить его!

Голова Ледяного Дракона дернулась, и на секунду Томавообразил, что хозяин вспомнил что-то полезное. К большому его разочарованию,сразу же выяснилось, что это движение означало озабоченность хозяина чем-тосовершенно не связанным с его просьбой.

— Без-з-змоз-з-зглые с-соз-з-здания! — прошипел ЛедянойДракон. Его глаза горели злобой. — Не сейчас-с-с!

Внезапно в королевских покоях разразилась снежная буря. Томавскрикнул от неожиданности и натянул на нос капюшон, спасаясь от жалящего снегаи ледяной крошки. Загремел гром, сверкнула молния. Плотная снежная пеленазаслонила все вокруг, и огненный змей почувствовал себя ослепшим на время. Онслышал неистовые завывания ветра и перекрывающий их свирепый рык своегоблагодетеля, изливавшего свой гнев на какого-то несчастного.

Так же неожиданно, как и началась, снежная буряпрекратилась. Тома с удивлением осознал, что она длилась не больше минуты.

Стряхнув налипший снег и льдинки с лица, Тома посмотрел наПовелителя Северных Пустошей. Вокруг Ледяного Дракона на мгновение разлилосьослепительное сияние — такое мимолетное, что Тома едва успел его заметить.Когда свечение померкло, хозяин стал намного энергичней.

Массивная голова повернулась, и Тома невольно попятился. Онвсе еще не трансформировался в свой обычный драконий облик, да и не имел такогожелания даже сейчас. В драконьем облике намного трудней удерживать тепло, иесли Ледяной Дракон и впрямь предпочитает видеть Тому мертвым, незачем упрощатьему эту задачу.

— Кто-то вторгся в мои владения — конечно же, с помощьюволшебства, — внезапно произнес огромный дракон. — Мои дети управятся с ним.Пусть попробуют крови.

Тома чувствовал, как леденящее дыхание хозяина инеем оседаету него на бровях. Ледяной Дракон оглядел свои покои и перевел взгляд наогнедышащего племянника. Неприятное происшествие, кажется, было уже полностьюпозабыто.

— Ты можешь быть совершенно уверен, герцог Тома, в моейпреданности трону и Королю Королей. Все, что я делаю, я делаю ради него, радитого, что он собой олицетворяет. Об Императоре позаботятся. Ты увидишь. Ну атеперь мне нужно отдохнуть…

— Если мне будет позволено… — начал Тома. Глаза ЛедяногоДракона сощурились:

— Ты хочешь чего-то еще?

Огненный Дракон посмотрел в холодные, мертвые глаза хозяиналедяной крепости и покачал головой. Он чуял опасность издалека. Не времядобиваться милости. Ледяной Дракон удовлетворенно опустил голову, устраиваясьна ложе. В первый раз Тома пристально рассмотрел стены пещеры. «Здесь алтарь, —подумал он. — Алтарь, до сих пор служивший каким-то обрядам; в нем былоотверстие, располагавшееся рядом с головой Ледяного Дракона».

Ледяной Дракон следил за ним одним налитым злобой глазом,потом н этот глаз закрылся. Тома повернулся и выскочил из покоев, признавшисьсебе, что все самые дурные предчувствия оправдались. По правде говоря, он давноподозревал, что события принимают скверный оборот. Все его путешествие вСеверные Пустоши было напрасной тратой времени, а теперь, кажется, поставилопод угрозу и его жизнь.

И хуже того, обратного пути для него, судя по всему, небыло. Вряд ли Ледяной намерен отпустить его живым.