Яблоко Монте-Кристо - Дарья Донцова

С этими словами дама сползла на пол и замерлана дорогом ковре. Я охнул и кинулся поднимать посетительницу, Зоя вцепилась мнев предплечье:

– Дорогой Иван Павлович, спасите Лялечку, онане ест, не пьет.

Я хотел было силой поднять мать Игоря, но тутпо щеке Зои потекла слезинка.

Тот, кто не первый раз встречается со мной,очень хорошо знает: я органически не переношу вида рыдающих женщин и готовсделать все, чтобы купировать плач. Кое-кто из милых дам вовсю пользуется своимдаром наполнять глаза влагой, желая заставить господина Подушкина либораскошелиться, либо прогнуться под себя. Я в большинстве случаев понимаю, чтоявляюсь объектом манипулирования, но ничего с собой поделать не могу. Вот исейчас язык помимо моей воли заявил:

– Пожалуйста, успокойтесь, я выполню вашупросьбу.

– Какого черта ты подписался на эту идиотскуюзатею! – сердито воскликнула Нора, когда я, проводив Зою и вернувшуюся слекарством Лялю до лифта, вновь вошел в кабинет.

– Сам не пойму, – ответил я чистуюправду.

– Бред, – кипятилась Нора.

– Ерунда, – попытался я успокоитьхозяйку, – это совсем даже не трудно. Сегодня вечером, около полуночи, Зоявпустит меня тайком в свою квартиру. Время выбрано не случайно: Ляля обычно вдвадцать три сорок пять, посмотрев свою любимую передачу, идет принимать ванну.Пока невестка моется, свекровь проведет меня в комнату и посадит в шкаф. Моязадача – выйти из гардероба в тот момент, когда женщины станут пить на ночьотвар ромашки, это у них стандартный ритуал перед сном.

Я произнесу заготовленный спич, Ляля,очевидно, впадет в истерику, зарыдает, но рядом будет Зоя, которая позаботитсяо невестке, не даст ей кинуться ко мне и в конце концов, уже после того, как яблагополучно ускользну за дверь, скажет:

– Я тоже видела Игоря и слышала, как он велелтебе себя вести.

По мнению психотерапевта, такое происшествиенепременно вправит мозги Ляле, вдова придет в себя и поймет, что место мертвогов могиле, нельзя умирать вместе с покойным, даже если любишь его большесобственной жизни.

– Ох, не нравится мне эта затея, – ссомнением покачала головой Нора, – а если Ляля потеряет сознание и неуслышит твою речь?

Я призадумался.

– Ну, подобное маловероятно, вдова ведь непервый раз увидит «мужа», в виде призрака вряд ли я испугаю ее.

– Думаешь, Ляля окончательная дура и не узнаетв тебе детектива?

– Зоя предложила мне надеть бейсболку Игоря сбольшим, закрывающим лицо козырьком. В гостиной будет полумрак, верхний светпогасят, только на столе останется гореть лампа, – терпеливо поясниля. – Фигура «мужа» очутится в тени.

– Голос! Уж, наверное, Ляля помнит тембрИгоря.

– Я буду изъясняться шепотом, чуть растягиваягласные. Зоя сообщила мне, что Игорь в минуты нежности называл жену «кабанчик».Если я обращусь к Ляле со словами: «Дорогой кабанчик, спокойно выслушай ивыполни мой приказ», – вдова подумает, что перед ней муж! Ну кто еще вкурсе интимной клички? Она никому не известна!

– Откуда Зоя знает про кабанчика? –продолжала допрос Нора.

– Понятия не имею, – развел яруками, – этого она мне не объяснила. Думаю, если люди живут вместе, торано или поздно между ними не остается тайн и секретов, в какой-то моментрасслабляешься, и домашние узнают все.

– Может, оно и так, – нехотя кивнулаНора. – Ваня, не езди к Вяземским!

– Никак не могу нарушить данное слово, –мягко ответил я, – уже дал его.

– Ты хозяин своего слова, – ухмыльнуласьНора, – сначала дал, потом взял обратно, обычное дело.

– Простите, – осторожно ответил я, –понимаю, что как секретарь я обязан подчиняться приказам хозяйки, но в данномконкретном случае речь идет о полуночи, действие развернется в мое свободноевремя, впрочем, можете вычесть из моей зарплаты за этот день.

Нора присвистнула:

– Экий ты, Ваня, гордец! Никто тобой непомыкает, просто я даю совет. Извини, у меня стойкое ощущение: добром этаистория не закончится, случится беда.

Я постарался сохранить на лице выражениепочтительности. Мой приятель Макс постоянно повторяет:

– Выслушай, что советует женщина, и поступинаоборот. Только не спорь, не произноси: «Дура, ты ничего не понимаешь», простокивни и делай, что считаешь нужным. Ввяжешься в спор – потеряешь кучу нервныхклеток.

– Верно люди говорят, – усмехнуласьНора, – своего ума в чужую башку не вложить. Ты, Ваня, в принципе прав. Всвободное от работы время служащий имеет право вести себя как угодно. Успехатебе в нелегком деле изображения привидения. Только лично я никогда бы неввязалась в подобную историю. Ступай, Ваня, мне надо заняться счетами.

Я кивнул и пошел в свою спальню. Вроде Нора несоветует мне помогать Зое из благих намерений, только моя хозяйка сейчас кривитдушой: ей просто не по вкусу, что старшая Вяземская попросила участвовать вспектакле меня, проигнорировав Элеонору. Нора вляпывалась в куда более опасныеситуации, ей постоянно необходим выброс адреналина, хозяйка неразумна ибесшабашна. И сегодня она надулась, словно пятилетняя девочка, сообразившая,что братика позвали в гости без сестрички.

В указанное время я очутился возле стальнойдвери, украшенной декоративной накладкой из красного дерева. Вяземские жили напоследнем, пятом, этаже старого московского дома. Наверное, раньше, в советскиегоды, тут были сплошняком коммунальные квартиры, но сейчас на каждой лестничнойклетке была одна шикарная дверь, а ступеньки застланы красной ковровойдорожкой.

Консьержки в подъезде не нашлось, письменныйстол и стул возле почтовых ящиков оказались пусты. Впрочем, Зоя, когда мы с нейразрабатывали во время телефонного разговора план, предупредила меня:

– Охраны не будет, войдете в парадноебеспрепятственно.

Я не стал удивляться и уточнять, куда жеподеваются секьюрити, мне хватило заявления о свободном входе. И вот я ужемаюсь у стены.

Послышался тихий скрип, высунулась Зоя.

– Не опоздали! – шепотом констатировалаона.

– Ясное дело, нет, – так же тихоотозвался я.

– Входите.

– Да, да.

– Извините, я в халате.

– Конечно, вы же дома, – закивал я.

– Тсс, – прижала палец к губамЗоя, – сюда, налево, теперь прямо.