Яблоко Монте-Кристо - Дарья Донцова

Через пару секунд меня втолкнули в просторноепомещение, тесно заставленное мебелью, в комнате царил полумрак, люстра негорела, лишь на круглом обеденном столе мерцала лампа под абажуромнежно-розового цвета, она отбрасывала круг света на чайник, чашки и серебрянуюсахарницу. В углу у окна стоял незажженный торшер.

– Вон туда, – ткнула пальцем Зоя всторону огромного дубового гардероба. – Держите бейсболку. Текст помните?

– Да, – ответил я.

– Главное, упирайте на необходимость вестиполноценную жизнь.

– Хорошо.

– Выйти замуж, родить ребенка.

– Ладно.

– Пусть прекратит каждый день ездить накладбище.

– Понял.

– Незачем рыдать с утра до ночи.

– Ясно.

– Мама, – послышалось из коридора, –я халат забыла, сделай одолжение, принеси, он в спальне на кровати лежит.

– Ну, чего замерли? – прошипелаЗоя. – Ляля сейчас выйдет, живо полезайте! Иду, дорогая, не стой голая,посиди пока в ванной.

Последняя фраза явно относилась не ко мне, яглубоко вздохнул и нырнул в нутро пахнущего лавандой шкафа, предусмотрительноне закрыв до конца дубовую дверцу.

В узкую щель было хорошо видно стол.

– Может, выпить черного чая? – усталоспросила Ляля, усаживаясь на стул.

– Нет-нет, – возразил голос Зои, – утебя будет бессонница.

– Все равно до утра не сомкну глаз, –парировала Ляля и распахнула халат.

– Немедленно прикройся, – резко велеласвекровь.

– Почему? – удивилась Ляля. – Мнежарко! Сниму-ка я вообще эту махру, посижу в трусиках.

– Нет!!! – почти заорала Зоя.

– Чего ты так разволновалась?

– Еще простудишься!

– У нас тепло.

– Запахнись. Неприлично обнажаться в гостиной.

Ляля засмеялась:

– Да мы с тобой друг друга никогда нестеснялись, что сегодня-то произошло?

– Ну, – замялась Зоя, – мы не одни!

– А кто еще здесь? – подскочила невесткаи моментально прикрыла обнаженную грудь не слишком безупречной формы.

Зоя, поняв, что сморозила глупость, началавыкручиваться.

– Ну… э… Игорь… мне кажется, он тут…присутствует… да… именно так.

Ляля грустно усмехнулась:

– Ну, мне нечего смущаться мужа.

– Он рядом, – торжественно возвестилаЗоя. – Игорек, думаю, не ошибаюсь, ты ведь в шкафу? Отвечай!

– Мама, – укоризненно покачала головойЛяля, – похоже, ты решила надо мной…

Тут я сообразил, что пора начинать спектакль,и, распахнув дверцу, прогудел низким шепотом:

– Здравствуйте.

– Ой, – взвизгнула Ляля, – это кто?

– Я, Игорь.

– Кто?

– Я.

– Ты?

– Да.

– Где?

– Тут, – я старался изо всех сил придатьсцене правдивость, – выхожу наружу, чтобы сказать…

– В шкафу? – обморочным голосом прерваламеня Ляля. – В шкафу??? Но там тебя не может быть!

В голосе вдовы зазвучало невероятноеудивление, потом она вдруг взвизгнула:

– Мама! Смотри, он тут!

– Где? – свистящим шепотомпоинтересовалась Зоя.

К сожалению, я не видел матери Игоря, лишьслышал ее голос, в котором плескался самый настоящий ужас. Я очень удивился иподумал, что Зоя не зря увлекается театром, в даме явно зарыт талант гениальнойактрисы. Ведь она отлично знала, что в шкафу сижу абсолютно материальный,вполне живой я, и сумела изобразить откровенный страх. Не всякая лицедейкаспособна тоном передать переживания, чаще всего актрисы корчат гримасы,закатывают глаза, заламывают руки… У меня сложилось полное ощущение, что вреальной жизни, не на сцене, а, так сказать, в быту, кривляки ни разу неиспытывали сильных чувств, никаких, ни любви, ни ревности, ни горя, ниотчаяния, вот поэтому-то и рвут картинно волосы, полагая, что именно такследует поступать в стрессовой ситуации. Но на самом деле ужас сковываетчеловека по рукам и ногам, на драматические жесты и патетические высказываниясил у вас не хватит. Из всех средств общения с себе подобными останется лишьголос, который изменится до неузнаваемости, и Зоя сейчас великолепно понялаэто, право слово, в ней пропала Сара Бернар.

– Игорь… – протянула мать.

Я открыл дверцу и вышел наружу. Увы, я необладаю нужными способностями трагика, хорошо хоть могу реально оценить своивозможности, и поэтому не начал сейчас вздымать руки вверх и выть замогильнымбасом. Нет, я просто раскрыл рот, кашлянул и выдавил из себя:

– Милая Лялечка!

– Мама! – взвизгнула вдова и повернуласьв мою сторону. – Мама! Это он!

Я вздрогнул, ей-богу, не ожидал, что женщинастоль испугается, Зоя уверяла меня, что невестка вроде как привыкла«встречаться» с Игорем и не станет впадать в ступор, просто выслушаетнапутствие мужа и беспрекословно выполнит его, но сейчас ситуация начинаетразвиваться совсем не так, как предполагалось! Ляля, похоже, испугана докрайности. Впрочем, и Зоя по непонятной причине испытывает оторопь.

Мать Игоря уставилась на меня, разинув рот.Учитывая то, что пару минут назад она лично привела в гостиную «привидение» и,вручив ему кепку, велела лезть в шкаф, такое потрясение дамы выглядело болеечем странно. Хотя я уже убедился в актерских способностях хозяйки, наверное,сейчас она старается ради невестки.

– Это ты, – еле выдавила из себя Зоя,глядя на мою фигуру, – ты?

– Ну да, – ответил я.

– Кто? – не успокаивалась Зоя. –Назовись!

Я сначала растерялся, мы же договаривалисьвести себя иначе, но потом подумал, что Зоя по непонятной причине внесла всценарий «пьесы» изменение, решил подыграть ей и, понизив голос до максимума,прогудел:

– Игорь! Я пришел к Ляле, хочу сказать:кабанчик…

– Нет, – вдруг заорала вдова, – нет!Сгинь! Уйди! Рассыпься! О-о-о! Нет, нет! Он же там! Там! Там! Мама, скажи, чтооколо шкафа пусто. Ма-а-ама-а!

Крик Лялечки, звенящий, словно натянутаяструна, взметнулся вверх, в потолок, и закончился обрывками всхлипов. Зояподняла тонкую белую руку, ткнула ею в сторону занавешенного тяжелымипортьерами окна и выдохнула: