Опиумная война - Ребекка Куанг

Даже отсутствие у Тоби энтузиазма не помешало Рин заметить красоту академии, хотя Тоби всячески этому препятствовал. Он преодолевал каменные ступени быстро и уверенно и не трудился проверить, поспевают ли за ним гости. Рин пришлось задержаться, чтобы помочь запыхавшемуся учителю Фейрику забраться по угрожающе узкой лестнице.

Академия стояла на семи террасах. С каждым новым поворотом каменной тропы открывался все более четкий вид на комплекс новых зданий и тренировочных площадок, обрамленных пышной зеленью, за которой явно тщательно ухаживали уже несколько веков. По склону струился ручеек, разрезающий территорию ровно пополам.

— Вот там — библиотека. Столовая — туда. Новые ученики живут на нижнем ярусе. Наверху — дома наставников.

Тоби быстро махнул на несколько одинаковых каменных домов.

— А это что? — спросила Рин, указывая на солидное здание у ручья.

Тоби расплылся в улыбке:

— Это уборная, малыш.

Он хихикнул. У Рин вспыхнули щеки, и она сделала вид, что увлечена пейзажем, открывающимся с террасы.

— Кстати, ты откуда? — поинтересовался Тоби не особенно дружелюбным тоном.

— Из провинции Петух, — пробормотала Рин.

— А-а-а… С юга. — Теперь Тоби как будто начал прозревать. — Видимо, многоэтажные здания тебе в новинку, но постарайся не слишком пялиться.

После того как регистрационные документы Рин проверили и заполнили, у учителя Фейрика больше не было причин задерживаться. Они попрощались за воротами школы.

— Я понимаю твой страх, — сказал учитель.

Рин сглотнула комок в горле и стиснула зубы. В голове у нее гудело, и Рин знала, что из глаз вот-вот хлынет поток слез, если их не сдерживать.

— Я не боюсь, — возразила она.

Учитель мягко улыбнулся:

— Конечно не боишься.

Лицо Рин перекосилось, и она бросилась обнимать учителя. Зарыла лицо в его рубаху, чтобы никто не увидел ее слез. Учитель Фейрик похлопал ее по плечу.

Рин проделала весь этот путь через всю страну, в то место, о котором мечтала годами, но обнаружила только враждебный, непонятный город, где презирают южан. У нее не было дома ни в Тикани, ни в Синегарде. Куда бы она ни поехала, куда бы ни сбежала, она везде была сиротой войны, ей нигде не было места.

Она чувствовала себя чудовищно одинокой.

— Не хочу, чтобы вы уезжали, — сказала она.

Улыбка учителя Фейрика потухла.

— Ох, Рин.

— Ненавижу это место, — вдруг выплеснулось из Рин. — Ненавижу этот город. Как они разговаривают… И этот тупой кадет… Похоже, они просто не хотят меня здесь видеть.

— Конечно не хотят, — сказал учитель Фейрик. — Ты же сирота войны. Южанка. Ты не должна была сдать кэцзюй. Наместники заявляют, что благодаря кэцзюй наверх могут пробиться одаренные, но система устроена так, чтобы бедняки оставались неграмотными и знали свое место. Одним своим присутствием ты наносишь им оскорбление.

Он схватил Рин за плечи и слегка наклонился, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Послушай, Рин. Синегард — жестокий город. Академия — еще хуже. Ты будешь учиться вместе с детьми наместников. С детьми, которых начали обучать военному искусству, прежде чем они научились ходить. Ты здесь чужая, потому что не такая, как они. Но ничего страшного. Не позволяй этому сбивать тебя с толку. Что бы они ни говорили, ты заслуживаешь учиться здесь. Понимаешь?

Она кивнула.

— Первый день учебы будет как удар под дых, — продолжил учитель Фейрик. — Второй день, возможно, даже хуже. Предметы будут даваться тебе тяжелее, чем подготовка к кэцзюй. Но если кто и может здесь выстоять, так это ты. Не забывай, на что ты пошла ради поступления.

Он выпрямился.

— И никогда не возвращайся на юг. Ты достойна большего.

Когда учитель Фейрик скрылся за поворотом тропы, Рин потерла переносицу, чтобы избавиться от желания расплакаться. Она не позволит новым одноклассникам видеть ее слезы.

Она была одна в этом городе, без друзей, едва говорила на местном языке и не была уверена, что хочет здесь учиться.

Он ведет тебя по проходу. Он старый, жирный и воняет потом. Он смотрит на тебя и облизывает губы…

Она поежилась, зажмурилась и снова открыла глаза.

Да, Синегард пугающий и чужой. Это не имеет значения. Ей больше некуда идти.

Рин расправила плечи и пошла обратно в ворота школы.

Все наладится. Как бы то ни было, здесь в тысячу раз лучше, чем в Тикани.

— А потом она показала на уборную и спросила, не класс ли это, — донесся до нее голос со стороны очереди на регистрацию. — Ты бы только видел ее одежду.

По шее Рин пробежали мурашки. Это был тот парень, которого они встретили во время осмотра академии.

Она повернулась.

Он и правда был красив, даже слишком — большие миндалевидные глаза и скульптурно очерченные губы, которые выглядели прекрасно, даже когда изгибались в ухмылке. Его кожа напоминала белый фарфор, любая женщина в Синегарде убила бы за такую, а шелковистые волосы были почти такой же длины, как когда-то у Рин.

Он поймал ее взгляд и усмехнулся, продолжая так же громко, словно ее не заметил:

— А ее учитель! Похож на развалюху, из тех, кто не может получить в городе работу и клянчит всякую мелочь у городской управы. Я решил, что он может окочуриться по пути в гору, уж больно громко причитал.

За многие годы Рин привыкла к оскорблениям от Фанов. Услышав их из уст мальчишки, она не слишком расстроилась. Но унижать учителя Фейрика, который привез ее из Тикани, спас от жалкого будущего вынужденного брака… Это непростительно.

Рин шагнула к мальчишке и ударила его в лицо.

Кулак вошел в глазницу с приятным шлепком. Парень качнулся на студентов за своей спиной и чуть не рухнул.

— Мерзавка! — завопил он, восстановил равновесие и бросился на нее.

Рин отпрянула, подняв кулаки.

— Хватит!

За их спинами появился кадет в темной рубахе, взмахнув руками, чтобы их разнять. Но парень все равно ринулся вперед, и тогда кадет схватил его за руку и вывернул ее за спину.

Парень пошатнулся и замер.

— Ты что, не знаешь правил? — спросил кадет тихим и спокойным голосом. — Никаких драк.

Парень не ответил, лишь кисло ухмыльнулся. Рин снова захотелось разреветься.

— Имена? — потребовал кадет.

— Фан Рунин, — в ужасе проговорила она.

У них неприятности? Их исключат?

Парень тщетно пытался вырваться из хватки кадета.

Тот сжал его крепче.