Приключения черной таксы - Анна Никольская

— Ты чего такой злой? Выпил, что ли? — участливо поинтересовался Сашка.

— В моей ситуации алкоголь — единственный источник мужества, — отрезал Николай Петрович.

— Покормил бы ты их.

Вид у собак был далеко не товарный. Уставшие после ночного побоища и не евшие со вчерашнего утра, Чернышёва и Собакевич еле держались на лапах. В животах громко урчало. Левретка пыталась ловить мух:

— Ещё 8926 мух — и я, пожалуй, заморю червячка. Учтите, я что попало не ем, у меня гастрит!

Пынтиков поставил перед девочками миску с сухим собачьим кормом.

— Что ЭТО такое? — возмутилась Юлька. — Я категорически отказываюсь питаться ЭТИМ!

— Брось, это съедобно, — возразила Лада. — Я Фране такой всегда покупала, пробовала как-то ради интереса.

— Ты ела эти сухие коричневые кругляшки? Хотя… пахнет вкусно. На что только не пойдёшь ради желудка! — Собакевич скуксилась и осторожно стала жевать. Её морда тут же просветлела, и она с жадностью накинулась на еду. Ладе пришлось довольствоваться малым. Вскоре вылизанная миска сияла, как начищенный самовар.

— Добавки! — требовательно уставившись на Николая Петровича, Юлька склонила голову набок и отчаянно завиляла хвостом. — Повторяй за мной! — шепнула она подруге. — Я видела, как собаки это проделывают — действует безотказно.

— Мам, смотри какие собачки! Давай купим!

— Они, сынок, взрослые уже. А нам щеночек нужен, — женщина потянула сынишку в сторону.

— Такие собаки — всю жизнь щенки. Возьмите, не пожалеете, — принялся нахваливать товар Николай Петрович.

Юлька вытянулась на животе и заскулила тихо и жалобно. Хитрюга состроила тоскливую мину и затрясла подбородком, вот-вот готовая расплакаться.

— Мам, собачка плачет! Почему она плачет?

— Бедняжка наступила на колючку, — на ходу сочинила мамаша.

— Сама ты на колючку наступила! — фыркнула Юлька. — Вот на окурок или битое стекло, да. Этого добра тут навалом.

Лада зарылась мордочкой в лапы и погрузилась в скорбные думы.

— Неходовой у тебя товар, Петрович, — улыбнулся Сашка.

— Зато твои крысы — настоящая золотая жила!

— Если так и дальше пойдёт, ночевать мы будем в собачьем раю, — вздохнула Юлька. — Придётся брать всё в свои лапы. Займёмся саморекламой, — левретка отряхнулась и с грациозностью павлина стала прохаживаться вдоль прилавка.

Вскоре вокруг Николая Петровича образовалась толпа. Такой удивительной и смехотворной картины не видели и здешние завсегдатаи. Такса и левретка вели себя, мягко сказать, странно. Стоя на задних лапах и держа для равновесия по резиновой косточке в зубах, подруги заунывно пели «Как упоительны в России вечера». Вернее, им только казалось, что они поют. Из пастей доносился обыкновенный фальшивый собачий вой.

— Обратите внимание, настоящие дрессированные псы! — суетился Пынтиков. — Артисты всемирно известного корейского театра собак!

Юльке ужасно льстило всеобщее внимание:

— А теперь ЛАМБАДА!

Резиновые косточки взмыли вверх. Собаки расставили лапы широко в стороны и неистово завиляли бёдрами.

— Во дают! — побросав товар, продавцы наблюдали за импровизированным концертом.

Собаки старались изо всех сил, благо недостатка в аудитории у них не было. Однако никто из присутствующих не изъявлял желания купить блистательных артисток.

— Граждане, отходи кто без денег! Концерт для потенциальных покупателей! — лаяла Собакевич.

Она вдруг неловко махнула лапой и, потеряв равновесие, растянулась на грязном полу. Зрители покатились со смеху. Держась за животы, люди тыкали в неуклюжую собаку пальцами и строили рожи. От досады левретка расплакалась.

— I beg your pardon, what's happening here?[2]— среди общего веселья прозвучал чей-то деликатный голос.

Аккуратно протиснувшись сквозь толпу зевак, к девочкам подошёл высокий мужчина. Импозантный, одетый с иголочки, он с первого взгляда выделялся из массы базарного люда.

Почуяв перспективного клиента, Николай Петрович принялся раскланиваться:

— Собачки дрессированные — умеют всё, просто чудеса творят. Купите, месье, не пожалеете!

Иностранец с интересом разглядывал собак.

— Это наш спасательный жилет, — шепнула Лада зарёванной Юльке. — Вставай, надо, чтоб он нас купил, — такса изо всех сил завиляла хвостишкой.

— С меня хватит! Развлекать этих хамов я больше не намерена! Я раздавлена! Как… как таракан!

— Если тебе не дорога собственная шкура, то подумай хотя бы о родителях! — шерсть на таксиной холке встала дыбом, и Лада оказалась похожей на крысу, злую и хитрую.

Юльке стало не по себе. Она нехотя поднялась с пола и помигала глазами, чтобы не было видно слёз.

«Потрясающая мимика! — подумал мистер Стивенсон. — А пластика! Они как будто играют на публику! Очень интересно…»

— Я бы желал купить этих собак, — заговорил англичанин по-русски почти без акцента. — Сколько просите за них?

— Вы настоящий знаток, месье! Тысяча условных единиц, — не моргнув глазом, ответил Пынтиков. — Каждая.

— Здесь две тысячи, — покупатель протянул деньги. — Роджер, позаботьтесь о собаках.

Только теперь Лада заметила седого мужчину, стоявшего чуть позади англичанина.

— Слушаюсь, сэр, — слуга поднял собак на руки. Пахло от него замечательно — какао с корицей и плюшками.

— От этого старикана мы в два счёта слиняем! — обрадовалась Юлька.

— Подождём, пока они выйдут на улицу. А там — по моей команде.

Николай Петрович утёр со лба пот и зачастил сладкою скороговоркой:

— Всего хорошего, месье. Вот увидите, собаки принесут вам счастье, — заполучив деньги, он преобразился в наиприятнейшего человека. Густая краска удовольствия выступила на его небритом лице.

— Спасибо, — сдержанно ответил англичанин. — Кстати, а как зовут собак?

Петрович на мгновение задумался:

— Да никак! Вы, месье, хоть горшками их величайте, только в печку не садите!

ГЛАВА 10 Новый хозяин

Бежать из цепких объятий Роджера оказалось проблематично. Собаки не могли ни вдохнуть, ни выдохнуть. К счастью, на парковке новоиспечённых английских леди ожидало длинное авто, похожее на крокодила. При одном его виде у здания рынка возникало ощущение, что кто-то ошибся адресом. Дверцу услужливо распахнул личный водитель нового хозяина.