Роль любимой женщины - Евгения Михайлова

Алексей шел по темному парку. Ему казалось, что он заблудился. Ему стало страшно, что он ее не найдет. И вдруг ее фигурка мелькнула между деревьями. И, как всегда, все разлетелось в прах: его бывшая жизнь, его серьезная работа, его сдержанность и хорошие манеры. Она только ахнула в его руках. А потом… Он пытался себя обуздать словом «камеры», но какие, к черту, камеры! Летели в траву ее тряпочки и балетки, его руки скользили по ее ногам. Находили свою и только свою сладость, свою блаженную плоть…

— Я счастлива, — шепнула Алена.

— Снято, — услышали они голос Максима.

Утром на работе Алексей взглянул на экран телевизора в приемной секретарши и увидел там скорбное и страстное в своем хроническом фанатизме лицо жены. Шла какая-то православная передача, на них Полину приглашали часто. Он прислушался. Полина призывала вносить пожертвования благотворительному фонду помощи онкологическим больным — взрослым и детям — в хосписах, центрах, больницах. Жена называла имена и фамилии, на экране появлялись изможденные лица, врачи называли суммы, необходимые для операций и реабилитаций.

— Вера, сохрани, пожалуйста, реквизиты для помощи, — сказал Алексей секретарше, — я потом перечислю.

Он собирался войти в свой кабинет, как вдруг услышал, как Полина говорит:

— Нам очень помогает один из учредителей фонда. Константин Осоцкий. Уже десять онкологических больных получили помощь в клиниках Бельгии, Израиля, Германии, спонсором которых он является.

Алексей сел за компьютер и начал искать информацию по благотворительному фонду «Благость». Название это он слышал впервые, а ведь он по рекомендациям Полины постоянно жертвовал деньги на подобные проекты. Фонд оказался зарегистрированным на матушку Екатерину, настоятельницу женского монастыря в Суздале. Среди учредителей немало известных фамилий — финансистов, политиков не только России. В правлении действительно есть Константин Осоцкий. Исполнительный директор — та же матушка Екатерина. Она же Екатерина Петровна Истомина.

Алексей позвонил Кольцову.

— Это даже не информация, — сказал он. — Я просто немного удивлен, что ничего об этом не знал. Вот сейчас посылаю деньги этому фонду впервые.

— Пока, конечно, не информация, — ответил Сергей. — Но это тот самый случай, когда дальний и ближний круги соприкоснулись. Я посмотрю, что есть по этому фонду в целом, настоятельнице и учредителям в частности.

Алексей долго думал после разговора с детективом. Он привлекает интерес следствия к собственной семье. Он не сомневается в том, что Полина не имеет никакого отношения ни к Осоцкому, ни к каким-либо заговорам против отца и Алены. Она берется популяризировать благотворительную деятельность, поскольку ей предоставлена трибуна. Но теперь, возможно, ей придется давать показания, если там что-то найдут. Найти могут. Темное болото — эти фонды, любому честному финансисту известно. Зачем он усугубляет свое чувство вины перед семьей? Но по элементарной логике: задача не может быть решена, если прикрыть рукой часть условия. А чувство вины, сочувствие близким людям, чью участь он усугубляет, — это все же гораздо меньшая мука, чем сознание того, что над головой Алены висит тот же меч, который унес жизнь отца. И если есть на свете шкала близости, то на ее пике они вдвоем — он и Алена. Все остальные расположились на ступеньках души настолько ниже, что просматриваются чуть-чуть даже в такой острой, болезненной ситуации. Так, оказывается, бывает, когда любовь, нежная и горячая, спускается облаком на все остальные привязанности и давит их, как чугунный и безжалостный каток.

Приговор, который вынесла Полина Алексею своим запретом видеться с детьми, чтобы оградить их от порочного отца и греха, он решал просто, как обычную сделку. Успокоился и поставил бывшую жену перед выбором: или она получает алименты по закону, или они подписывают договор на совсем другие деньги — на каждого ребенка в отдельности в зависимости от того, что им нужно. Во втором случае Алексей проводит в своем бывшем доме сутки в неделю, может брать к себе детей, ездить с ними в отпуск. Непримиримая Полина согласилась на второй вариант сразу. Договор юристы Алексею подготовили, сейчас она его подпишет, а потом нужно набираться мужества и приходить в дом, где живут его дети, терпеть вражду и осуждение взрослых членов семьи. Дети тем и хороши, что могут тяжелую ситуацию принимать как данность. Они по телефону все время говорят, что любят и ждут папу.

И вот теперь, когда начнется проверка этого фонда, Алексей становится кем-то вроде осведомителя в собственной семье.

Чтобы привести в порядок мысли и чувства, он набрал номер Алены. И сказал, как тогда отец из рабочего кабинета:

— У тебя все в порядке, моя шоколадная детка?

И услышал свой голос со стороны. Любой бы содрогнулся от тайного вожделения, из-за его интонации. Отец тоже содрогнулся бы. Такого предвкушения и призыва еще ни один мужчина не вкладывал в простые слова. Вот, кажется, все и встало на места. Семья Алены, ее опора и защита — только он. Это решает все.

Позже он вызвал сотрудника своего отдела, который вел дела с Осоцким, и сказал ему, чтобы тот от имени отдела предложил постоянные субсидии благотворительному фонду «Благость». Сотрудник позвонил через полчаса и сказал, что Осоцкий отказался, объяснив это тем, что давно отстранился от дел в этом фонде. Причину не назвал.

«А передача была сегодня», — подумал Алексей.

Максим сказал Алене и Алексею, что им пора появляться вместе на людях.

— Дело не только и не столько в нашей картине. Дело в том, что вы не можете жить бесконечно в своей норе, ходить партизанскими тропами. Если не приучать людей постепенно к изменению ваших отношений, то слишком бурный скандал обрушится в один день. Это может быть день, когда мы покажем наш фильм. Для меня большой скандал — это большой успех. Но я думаю о вас.

— Я тоже думаю об этом, — сказал Алексей.

— Что касается моего творческого интереса, — продолжил Максим, — то хочется, чтобы Алена вернулась в круг людей, с которыми встречалась, когда жила с Валентином. Она может что-то вспомнить, кто-то даст интересную реакцию при встрече… Кстати, это нужно и следствию. Я общаюсь с детективом Кольцовым, он мне говорил, что воспоминания Алены как будто заблокированы. Она вспоминает какие-то имена, фамилии, но эмоциональные впечатления вытеснены собственными переживаниями последнего времени. С вами рядом будут камеры, но никто, кроме вас, не будет в курсе. Других лиц в кадре не увидят. Так я все сниму. Потом заменю реальных людей актерами, вмонтирую крупные планы.

— Может, и получится, — сказала Алена. — Мне ни о чем не говорят знакомые имена. За мной выжженная пустыня.

Алексей и Алена пришли на вечер по случаю юбилея корпорации, основанной десять лет назад Валентином Кривицким. Они вошли, когда все были в сборе. Стояли парами и группами в большом конференц-зале, обставленном для фуршета. Алена была в платье из серого шифона с розоватым, жемчужным отливом. Алексей — в костюме темного серого цвета.