Трафальгар. Люди, сражение, шторм - Тим Клейтон

сумел зацепиться", — сообщал Бейнтан Хоупу. (Почти то же самое произошло с «Бервиком»). Но в воскресенье утром якорный канат «Райо» снова лопнул. Бейнтан «послал «Энтрепренант» присмотреть за ним, но надежды на спасение корабля мало".

Он был прав. «Райо» сел на мель перед пляжем Аренас-Гордас примерно в восьми милях севернее Санлукара. Штурман «Донегала» Уильям Данбар привязал себя на полуюте, который оставался над водой, и наблюдал, как около сотни человек утонули, пытаясь добраться на шлюпках до суши. Среди жертв был двадцать один член экипажа «Донегала», включая тиммермана Уильяма Эллиса. Как только погода улучшилась, испанцы отправили лодки с хлебом и водой для выживших, и в конце концов вывезли их. Семьдесят семь англичан были взяты в плен.

В полдень в воскресенье «Бервик» также во второй раз сорвало с якорей. Многие подозревали, что французские пленные намеренно перерезали якорные канаты, но, как бы там ни было, корабль несло на подветренный берег прямо "к опасным отмелям Санлукара, где едва ли был шанс на спасение людей". Капитан «Донегала» Малькольм приказал перерубить собственный канат, поставил паруса и пошел за ним. Он догнал «Бервик», снял призовую команду под командованием лейтенанта Эдварда Барнарда с «Ахилла» и 102 француза.

Он отправил свои шлюпки с приказом сначала спасти всех раненых французов, прежде чем они доставят кого-либо из англичан, и этот приказ был выполнен самым пунктуальным образом; затем были вывезены англичане. Но прежде чем шлюпки смогли вернуться, «Бервик» налетел на отмель, и все, кто оставался на борту, погибли, числом человек триста.

Тем временем по приказанию Бейнтана лейтенант Янг направил «Энтрепренант» на поиски «Райо». Вместо «Райо» он обнаружил «Багаму», стоявшую на якоре у северной оконечности пляжа Аренас-Гордас: "с нее нам сообщили, что она находится в очень бедственном положении — в трюме 7½ футов воды, нет насосов, нет руля — и что они передали корабль в руки врага". Янг обнаружил полузатонувший «Райо», вернулся, снял британцев с «Багамы» и направился под всеми парусами к основной части флота.

В понедельник днем, при высоких и рассеянных облаках и умеренном бризе, «Донегал» последовал указаниям Янга и обнаружил «Багаму». Палтни Малькольм снял с нее 184 человека и доставил их на «Ройал-Суверен» и «Марс». На следующий день, когда к «Багаме» приблизилась «Феба», испанские рыбацкие лодки спасали экипаж. Томас Кейпел приблизился и послал лейтенанта Джона Хиндмарша с людьми принять  над ней командование. Затем он послал лейтенанта Дикси с командой катера поджечь корпуса полузатонувших «Райо» и «Монарки», и затем взял «Багаму» на буксир. Они обнаружили, что «Бервик» потерпел "полную конструктивную гибель, разломившись по миделю на две части". 1 ноября, засвидетельствовав взрыв «Монарки» и охваченный огнем «Райо», Кейпел встретился с Малькольмом и передал «Багаму» «Донегалу». "Мрачным дождливым днем с грозой и молниями" три корабля присоединились к флоту.

Британские экипажи при Трафальгаре показали себя сначала как бойцы, затем как моряки. Их достижения как бойцов были впечатляющими. Их достижения как моряков были экстраординарными. Экипажи почти не спали в течение нескольких дней, и рисковать своими жизнями на маленьких шлюпках, чтобы спасти людей, которые пытались их убить, было поистине героическим поступком. Большинство свидетелей считали, что, по сравнению с этим, выиграть битву было легче. Было бы понятно позволить тонущим вражеским кораблям разбиться о берег с оставшимися на них людьми, но, как правило, этого старались избегать. Даже допуская путаницу и дублирование в британских списках личного состава, они предоставляют убедительные доказательства того, что в большинстве случаев все выжившие противники были сняты с призов. Там, где корабли погибали до завершения эвакуации, британские моряки почти всегда гибли вместе с ними. Во время Трафальгарского шторма утонуло по меньшей мере две тысячи человек, из которых чуть больше сотни были британцами.

Эдвард Кодрингтон вскоре после этого писал, что "возможно, спасение жизней людей на борту призов перед их гибелью, как англичан, так и иностранцев, было одной из самых тяжелых обязанностей, которые только могли быть возложены на людей; и все же, несмотря на все благородные усилия, приложенные со всех сторон для достижения этой цели, человечество содрогается при воспоминании о количестве погибших".  

Глава 22

Милость Божья

Антонио Алькала Гальяно провел дни, когда шторм был в самом разгаре, со своей матерью в деревне Чиклана. Они по-прежнему ничего не знали о судьбе «Багамы» или ее капитана, хотя расспрашивали всех, кого встречали. Несколько раз Антонио с подзорной трубой поднимался в уединенную хижину на вершине холма Санта-Анна и стоял там под ветром и дождем, озирая бушующее море. Он видел сильно поврежденные суда, подававшие сигналы бедствия, но недостаточно четко, чтобы идентифицировать их. В конце концов сеньора Гальяно больше не могла выносить изоляции и решила вернуться в Кадис.

Они отправились в путь в карете и, миновав Торре-Горду, выбрали удобный маршрут вдоль пляжа, которым все пользовались во время отлива. Но в тот день это удобство было сомнительным. Огромные волны с оглушительным грохотом разбивались о песок под темным от грозных черных туч небом. По пути им постоянно попадались обломки кораблекрушений, и экипажу приходилось лавировать между кусками такелажа и рангоута, бочками и даже обломками корпусов кораблей. Время от времени попадались трупы со следами увечий, раздувшиеся после нескольких дней пребывания в воде. "Моя мать стонала и отворачивалась, каждый раз боясь увидеть изуродованное тело своего супруга", — писал Антонио. К этому времени они были уверены, что он мертв.

Оказавшись в Кадисе, они принялись расспрашивать встречных, но никто не мог сказать им ничего определенного. Люди устремлялись к гавани, чтобы выяснить, что происходит, и предложить помощь раненым. Масштабы поражения к этому времени были очевидны. В письме, отправленном Бернардо де Уриарте из Кадиса 25 октября, прямо говорилось, что "Нельсон и его англичане одержали полную и решительную победу, и наш флот был полностью уничтожен". К 29 октября в госпиталях Кадиса находилась тысяча раненых. Потери были особенно велики среди пехоты: "От французских войск, которые были погружены на корабли флота, осталась едва ли треть, и вид того, как их солдаты бродят по улицам, раздирает душу". Капитан Перно, сражавшийся на борту «Плютона», подтвердил это в письме домой. Экспедиционный корпус, покинувший весной Францию, насчитывал в общей сложности более четырех тысяч человек. Сейчас в нем насчитывалось 756 человек. "Остальные, — с горечью комментировал Перно, — были либо убиты, либо