Трафальгар. Люди, сражение, шторм - Тим Клейтон

«Энтрепренант» потерял грот, клочья которого унесло ветром. Дождь хлестал по палубе, обливая людей, пытавшихся справиться с разлетающимися снастями, которые хлестали и извивались, как разъяренные змеи. Они подняли трисель и штормовой кливер, в то время как судно боролось с сильными волнами, которые заливали палубу.

Наступило то, что Джозеф Конрад назвал "густым, серым, дымчатым и зловещим фоном" западного шторма. Горизонт сузился, берега скрылись в облаках — то, что называют «отвратительной погодой». Всё на любом расстоянии было размытым и нечетким. Страх перед скалами и мелководьями отзывался у них в желудках. Внезапно шквал прошел, и на мгновение видимость улучшилась. Была короткая возможность осмотреться и быстро сориентироваться, прежде чем следующий шквал укутал куттер оглушительными порывами ветра и проливным дождем. Ветер был переменным, большую часть времени южным или даже юго-восточным, что уменьшало опасность быть выброшенным на берег, но он был ужасно сильным и порывистым.

Янг поднял сигнал «314», который означал сигнал бедствия и запрос на помощь. Он время от времени стрелял из карронады, чтобы привлечь к себе внимание, но, насколько он мог видеть, вокруг него никого не было. К полудню судно было полузатоплено. Они выбросили за борт пять из десяти своих карронад вместе с ядрами, остатками старого грота и всем остальным, что могло облегчить судно. Затем лопнули фок и штормовой кливер. Когда наступила ночь, не было видно ни луны, ни звезд, смутный свет давали только отблески от фосфоресцирующей пены с гребней волн, которые разбивались о судно. Ночью облака казались темнее, волны выше и опаснее, ветер сильнее. Долгие часы они ждали в страхе, слыша грохот разбивающихся волн. Но они выжили и утром нашли якорную стоянку в относительном укрытии залива Санлукар, где откачали и вычерпали воду и попытались починить свои паруса.

Большие корабли также были в беде, особенно два сильно поврежденных британских флагмана. «Виктори» потерял грот-рей поздно вечером в пятницу; падая, он порвал на куски грот-марсель и грот. Пока боцман Уильям Уилмот и тиммерман Уильям Банс со своими подчиненными разбирали обломки, «Полифем» оторвался от «Виктори» — лопнул буксирный трос. "Три гигантские волны затопили палубы, — писал Уильям Риверс-младший. — Всех моряков поставили к водоотливным помпам. Прикрепили обломок рангоутного дерева (вместо рея) к флагштоку и растянули на нем рейковый парус баркаса, что позволило удерживать корабль против ветра и не давало его захлестывать волнами". Тем временем они каждый час замеряли глубины 100-саженным лотлинем, но всякий раз не достигали дна, так что всю ночь оставались на большой глубине, держась против ветра.

Сразу после того, как грота-рей «Виктори» снесло шквалом, «Ройал-Суверен» лишился последней остававшейся на нем мачты — фок-мачты. В пять тридцать она рухнула за борт, унося с собой паруса и такелаж. Десять минут спустя буксирный трос оборвался, и огромный неуправляемый корпус отнесло от «Марса». Команда установила временную фок-мачту и подавала сигналы бедствия. Капитан Ротерам часто проводил замеры глубин, чтобы определить, приближаются ли они к берегу. Корабль качало так сильно и резко, что одна карронада упала за борт с полуюта. Огромная волна ударила в кормовую галерею, ворвалась в каюту и сбросила раненого и находившегося без сознания лейтенанта Джеймса Клавелла с койки на палубу кают-компании. Клавелла смыло бы в море, если бы капитан морской пехоты Джозеф Валлак не схватил и удержал его бесчувственное тело. Ротерам признал в своих личных заметках, что его корабль "был очень близок к тому, чтобы затонуть во время шторма из-за пробоин от ядер и потери всех мачт".

Обстановка на «Марсе» лейтенанта Уильяма Хенна была лучше до того, как вскоре после наступления темноты он потерял фор-стеньгу. На рассвете Хенна обнаружил, что фок-мачта была настолько сильно повреждена, что его плотникам пришлось ее срубить. Мичман Джеймс Робинсон писал своему отцу в Эдинбург: "Никогда корабли не сталкивались с такой ужасной погодой, как у нас: без мачт (их оторвало) нас швыряло во власти ветра и волн, и, что было еще хуже, земля — проклятие моряка — находилась рядом с нами". Утром и «Марс», и «Ройал-Суверен» подавали сигналы бедствия, но вместе они с трудом добрались к кораблям, стоявшим на якоре у Чипионы, и, когда ветер немного стих рано утром в субботу, сумели встать на якорь неподалеку от них.

Фрегат Томаса Кейпела «Феба» не смог эвакуировать всех людей с французского «Свифтсюра». Прежде чем он потерял связь в разгар шторма, он снял с приза раненых, а его плотники заделали большинство пробоин в нем. Он не смог снова взять француза на буксир, но ухитрился высадить на его борт группу своих людей, которые 26 октября поставили «Свифтсюр» на якорь.

«Африка» также была близка к гибели. Вскоре после наступления темноты в пятницу вечером ее грот-мачта надломилась на высоте всего в двенадцать футов над палубой и, падая, снесла реи фок-мачты. Через три четверти часа, пока матросы расчищали палубу от всей этой неразберихи, рухнула бизань-мачта, разбив при падении две шлюпки. В два тридцать ночи фок-мачта раскололась в трех местах. Под проливным дождем и бушующим ветром, когда волны сбивали их с ног, люди изо всех сил пытались расчистить обломки и установить временные мачты, чтобы удержать судно против ветра и избежать опрокидывания. Этот ущерб был гораздо серьезнее, чем тот, который причинили французы. Экипаж уменьшил вес верхней части корабля, сбросив за борт четыре 18-фунтовых орудия и четыре из десяти 32-фунтовых карронад. В субботу во второй половине дня «Конкерор» увидел сигналы бедствия «Африки» и взял ее на буксир.

Джеймс Мартин и другие матросы «Нептуна» в последние дни усердно трудились над укреплением его мачт и реев: "Мы укрепляли мачты якорными штоками, а реи — лисель-спиртами, вымбовками и тому подобным". Они попытались поставить штормовые комплекты нижних парусов и стакселей, но грот-стаксель разлетелся на куски сразу же, как только его подняли в полдень. Затем они зарифили фок и грот, но в четырнадцать тридцать грот разнесло в клочья. С оставшимися парусами они шли по ветру и с последними лучами солнца увидели берег южной Португалии примерно в девяти милях. Проштормовав всю ночь для избежания опасности налететь на берег, Томас Фримантл заметил «Виктори» около полудня в субботу и приблизился, чтобы взять его на буксир. Около шестнадцати часов ему это удалось, и два трехдечника медленно заковыляли в южном направлении при сильном, но уже менее опасном ветре.

Гораздо южнее с трудом штормовала вторая группа британских кораблей, их последние инструкции заключались лишь в том, чтобы отойти как можно дальше от берега. Вечером 24 октября «Колосс»