Трафальгар. Люди, сражение, шторм - Тим Клейтон

имеет очень хорошие насосы, но только один якорь и якорный канат, на котором он держится. Пера руля нет, на борту около пятисот человек. Учитывая это и возможное наступление благоприятной погоды, я предлагаю дать моей измученной команде как можно больше отдыха сегодня вечером, и я буду готов выполнить ваши приказы утром.

О наступлении благоприятной погоды можно было судить по показаниям барометра, которые наконец-то начали подниматься. Беспокойство Кодрингтона теперь сосредоточилось на многочисленных пленных на его борту и, как следствие, на нехватке воды. В тот день появился «Энтрепренант» и Янг убедил Кодрингтона снять с него "140 нагих французов" (на самом деле 157, согласно списку личного состава «Ориона»). Кодрингтон приказал Янгу "принять людей с приза, чего тот не желает делать из-за нехватки воды, которую я тоже не могу ему дать". У самого Кодрингтона было всего пятьдесят тонн воды, и вскоре у него на борту было почти тысяча человек. В понедельник он эвакуировал людей с «Сан-Августина», а во вторник вечером сжег его. Один из испанских младших офицеров, Хоакин Бокалан, вспоминал, что "все погибшие остались на борту, и большинство из тех, у кого не было ног и рук, были оставлены умирать". Однако, опять же, цифры в британских списках свидетельствуют о том, что все раненые были вывезены, и в этом случае темпы эвакуации были неторопливыми. Капитан Кахигаль писал, что "наши враги великодушно спасли нам жизни".

Кодрингтон проводил свободное время с пленными офицерами Луи Энферне и Огюстом Жикелем. "Капитан «Энтрепида», мой нынешний сотрапезник, крепкий парень, — делился он с Генри Бейнтаном. — Теперь говорит, что предпочитает быть на месте пленника после участия в ожесточенном сражении, чем быть на месте тех капитанов авангарда, которые, уклонившись от сражения, находятся сейчас в Кадисе".

Огюст Жикель вспоминал:

На «Орионе» я вновь соединился с с капитаном Энферне. Мы каждый день проводили часть времени вместе; он был в довольно хорошем настроении и пил много «грога», в котором было столько же спиртного, сколько и воды. Когда я заметил это, он ответил, что это «для того, чтобы погубить врага». Английский капитан Кодрингтон был значительно более образован, чем он, и был склонен проводить долгие часы в беседе со мной. Он рассказывал мне об унылом существовании в длительных плаваниях и бесконечных блокадах, которые Англия возложила на своих моряков, и о том, как он растратил свою жизнь вдали от своей семьи и того, что он любил больше всего. Среди них, как и среди нас, было много разговоров о долге, но, по крайней мере, они могли подбадривать себя такими событиями, как Трафальгарское сражение.

27 октября Бейнтан сообщал капитану «Дефенса» Джорджу Хоупу о местной ситуации:

Поскольку я прибыл сюда утром в четверг, я счел необходимым взять на себя командование судами, стоявшими на якоре, и попытался передать, несмотря на погоду, приказ командующего, а именно: снять людей с призов и уничтожить их; но поскольку волнение было огромным, а корабли находились далеко друг от друга, то было сделано гораздо меньше, чем я страстно желал, и много шлюпок было потеряно.

Он уточнил, что приказал «Ориону» встать на якорь рядом с лишенным руля «Сан-Августином», а «Аяксу» подойти поближе к «Аргонауте», стоявшей на якоре севернее и тоже без пера руля, — для того, "чтобы снять остававшихся там людей, после чего призы будут уничтожены".

На «Аргонауте» находилась призовая команда с «Дефайенса» с лейтенантом Генри Харгрейвом во главе. В нее входили Томас Тауншенд из Грейт-Ярмута, чья жена Джейн была на «Дефайенсе», и подштурман Колин Кэмпбелл. Поскольку все думали, что надвигается новый шторм и корабль утонет, их перспективы были мрачными. На борту оставались четыреста человек испанского экипажа, но для Кэмпбелла это выглядело как "600 испанцев на борту, и большинство из них пьяны, а на палубах полно раненых". Затем ветер стал усиливаться. "В ту ночь поднялся очень крепкий ветер и продолжал дуть все сильнее и сильнее до ночи 26-го [25/26 октября], когда он задул сильнее, чем я когда-либо видел. Мы не ожидали, что корабль выдержит эту ночь. Испанцы были ужасно напуганы, и все обратились к молитвам». Вода поступала внутрь корпуса быстрее, чем они могли ее откачивать, и волны заливали корабль еще и сверху, привнося все больше воды. Какими бы пьяными ни были испанцы, они, должно быть, участвовали в работе по откачке воды помпами, поскольку тридцать англичан мало что могли сделать самостоятельно. "Мы выбросили за борт все орудия главной палубы и приспустили в воду запасной якорь на случай, если лопнет канат станового якоря; около полуночи лопнули верхние железные петли крепления пера руля, и оно так сильно болталось, что мы боялись повреждения ахтерштевня, но около 3 часов оно полностью отломилось и исчезло, чему мы были очень рады".

На рассвете они обнаружили, что канат станового якоря действительно оборвался, но запасной якорь все еще мог удерживать их. «Монарка», «Бервик» и «Райо» исчезли. «Дефайенса» нигде не было видно, а две шлюпки, на которых они приплыли, затонули ночью. Они подняли сигнал бедствия и стали стрелять из пушек.

Во второй половине дня, когда море все еще было неспокойным, «Левиафан» и «Донегал» отправили шлюпки, чтобы снять британцев и тех немногих испанцев, которых они смогли взять с собой. Кэмпбелл вместе с Тауншендом были доставлены на «Донегал». "Там мне было довольно хорошо, так как я встретился со старым сослуживцем", — писал он своему отцу месяц спустя.

"Видите ли, сэр, очень мало надежды на то, что какой-либо приз из этой четверки будет сохранен, — сообщал Бейнтан Хоупу, — и не было никаких идей об этом, за исключением «Райо». «Аргонаута» и «Сан-Августин», лишившиеся рулей, будут затоплены в тот момент, когда мы вытащим всех людей; но до сих пор это было очень трудным предприятием, особенно на якоре". В воскресенье «Аякс» выполнил распоряжение Бейнтана стать на якорь вблизи «Аргонауты». На следующий день он завершил эвакуацию испанцев, сняв 185 человек. Многие были ранены, и трое из них умерли уже на борту. Затем, 29 октября, «Аякс» послал людей затопить «Аргонауту».

Приложив, должно быть, огромные усилия, «Донегал» 24 октября снял с «Райо» 626 человек. Но когда погода испортилась, на его борту все еще оставалось около трехсот человек, включая призовую команду из девяноста восьми британцев. Корпус трехдечника был прочным, и они надеялись сохранить его, но погода оказалась слишком суровой. "В пятницу он сдрейфовал довольно далеко от «Донегала», но потом