Половинки нас - Ана Ховская

успела с ним попрощаться, не готова была отпустить. Нить, что держала нас, всё ещё тянула меня к нему…

– Когда же ты успела, Настя? Господи, ну почему это от нас не зависит?!– склонилась я над коленями, рывками вдыхая воздух.

Неожиданно меня повело вправо – дверь резко распахнулась. Я чуть не вывалилась боком на площадку, но удержалась и, неловко балансируя руками, поднялась на колени. Вскинув лицо, увидела его… Мирона. Он выглядел взбешённым, глаза налились кровью, ноздри гневно раздувались.

– Ну объясни ты мне: почему ты такая упёртая?!– сквозь зубы выдавил он, и сам растерялся, увидев меня в таком состоянии… на коленях.

Оглушённая его яростью и опустошённая своей болью, я безотчётно ухватилась за его футболку и со всей силы потянула на себя. Он подался вперёд, а я, обхватив за шею второй рукой, яростно впилась в его губы.

Мирон замер лишь на секунду, а потом крепко обнял, внёс в квартиру и, неистово жадно откликнувшись на поцелуй, прижал к стене.

В голове не осталось ни одной мысли, только принадлежать ему сейчас и больше никаких отступлений. Я со всей силы прижалась к нему, обхватила бёдра икрами и словно высасывала из него жизнь, целуя глубоко, страстно, задыхаясь и хрипя.

Не помню, как мы оказались на кровати только в одном белье, но я не отрывалась от него ни на миг, сплетаясь с ним, запутываясь в нём, растворяясь в безумном желании владеть и присвоить его сейчас.

В какой-то момент он замедлил, чтобы отдышаться, но не выпустил из объятий, а обрушил дикие поцелуи на шею… плечи… грудь, покусывая бельё и пытаясь стянуть зубами. Я вцепилась в его плечи и заёрзала под ним от нетерпения. А когда Мирон приподнялся, чтобы стянуть с себя боксеры, я прогнулась дугой, впечатав пупок в его губы. От горячего поцелуя мышцы пресса завибрировали, а между ногами разлилась такая приятная тяжесть, что я готова была кончить от одного его касания в распалённое местечко. Застонала и потёрлась лобком о его бедро. Мирону не нужен был намёк, он живо сдёрнул с меня трусики, и его губы и язык мгновенно оказались между моих ног.

– Боже-е…– гортанно выдохнула я и сжала одеяло пальцами, выгибаясь ему навстречу.

Крепким хватом Мирон раздвинул мои бёдра, инстинктивно смыкающиеся от бесконтрольных спазмов мышц из-за неописуемого ощущения от его языка внутри, и одним рывком потянул меня на себя, сам оказавшись коленями на полу.

Я извивалась и царапалась от невыносимого жара внизу живота, грозящего спалить изнутри: горячие волны опаляли до корней волос, лицо пылало, по телу рассыпались обжигающие искры, а кровь стала словно жидким огнём, пробуждая задремавшие инстинкты…

Когда вместо языка, внутри оказались его пальцы, жаждущее разрядки лоно сократилось, и на миг я выпала из реальности… Время остановилось… Оглушающая тишина заполнила до предела, а потом словно краски мира прорезались острыми вспышками… По телу прокатился огненный вихрь, снёсший остатки разума и обессиливший. Онемело всё – до кончиков пальцев ног. Только сердце громыхало одновременно в ушах и где-то в центре моей вселенной.

Мирон подтянулся и, покусывая живот, пролез влажными пальцами под чашечки бюстгальтера. Не сильно тревожа меня, одурманенную мощнейшим оргазмом, он сдвинул одну чашечку и припал губами к соску. Онемевшее тело ещё не чувствовало этой ласки, но я жаждала продолжения и через силу сама подалась вперёд, вымаливая его внимание.

Зарывшись пальцами в густых волосах Мирона, притянула его к груди и обхватила икрами спину. Он тут же подтянулся на своих сильных руках, всегда восхищавших рельефными бицепсами, и навис надо мной. Его горячие ладони заскользили по моей груди, властно сминая её и нетерпеливо стягивая бельё, а за ними ненасытные губы снова пробудили желание сумасшедших ласк.

Ещё не остыв от первого оргазма, я прогибалась навстречу Мирону, усердно трясь пахом об уже окаменевший член. Он и сам стремился попасть в лоно, пышущее желанием, ждущее его одного. Но ждал чего-то, доводил до изнеможения уже вновь чувствительное тело разрушительными поцелуями, ненасытными руками и воспалённым дыханием…

Казалось, его самого разрывает от нетерпения и безумного наслаждения. Но Мирон сдерживался: не останавливался ни на секунду, следя за мной цепким взглядом, чувствуя каждое моё движение, усиливал давление языка или зубов, или ослаблял хватку, ловя подходящий момент и накидываясь с новой силой, раскалывающей лёд и ломающей колья, делая меня податливой и освобождая от малейшего контроля.

Когда я застонала от очередного всплеска возбуждения и протянула руку, чтобы коснуться его напряжённого члена и направить в себя, Мирон захватил мою руку и завёл над головой, приковав к постели. Другой – я притянула его за шею и впилась в губы дерзким поцелуем, проникая глубоко и сплетаясь с его умелым языком. Его вкус, мой запах на его губах – всё смешалось в яростный коктейль, вылившийся в жгучее нетерпение, и я заёрзала под ним.

– Хочу тебя…– умоляюще вырвалось из груди вместе с неровным дыханием.

Тогда Мирон выпустил руку, резко развёл мои колени, и мы оба замерли на секунду. Я впилась ногтями в его плечи, сгорая от одного его взгляда, жадно ласкающего, впитывающего мою душу, разрушающего все границы, что были нарисованы мной, им… И в тот миг, как его пульсирующий ствол вошёл меня, словно прорезая материю самого пространства и времени, я выгнулась и вскрикнула от судорог во всём теле. Захотелось закричать на весь свет: «Ты мой – навсегда!», но, прикусив губу, зажмурилась и задрожала всем существом, вбирая в себя такой долгожданный дар.

Мирон не медлил и почти сразу стал двигаться быстро, глубоко, алчно овладевая не только моим телом, но и всем существом. Не осталось ничего, что бы разделяло нас в это космическое мгновение соития тел в самом сокровенном действе. Я прижалась к нему, скользя пальцами по влажной коже плеч, и стонала во весь голос, дразня его, распаляя так долго сдерживаемое влечение. Как всё это было не похоже на все другие…

Мощные крутые толчки в меня вызывали то дрожь, то мучительно нестерпимое блаженство, разделяя на молекулы и склеивая вновь. Я задыхалась и кричала, замолкала и смеялась сквозь слёзы, замирала и обрушивалась своей дикой лаской – всё сливалось в единый поток какого-то немыслимого удовольствия за гранью реальности. Каждое его проникновение отзывалось тягучим томлением и желанием большего. Но чего ещё было желать, если сейчас он был полностью в моей власти и сама растворялась в нём…

Я плавилась в его руках под тяжестью его красивого сильного тела, под его прожигающим взглядом и от