Замки из песка - Анастасия Князева

– Ты заплатишь, Юра! Клянусь всем, что у меня есть. Я не оставлю тебя в живых! Будешь кровью блевать, все равно не прощу. Никогда! Никогда!

В глазах рябило, дыхание сбилось, каждый вдох отзывался ноющей болью в груди. Когда попыталась сесть, стало только хуже. На миг, головокружение стало настолько сильным, что я невольно застонала. Сжав обессиленными руками виски, попыталась сфокусировать взгляд.

Медленно все стало проясняться. Я сидела на переднем сидении незнакомого автомобиля, из открытой двери надо мной склонился и наблюдал мужчина. Блондин. Его светло-карие, похожие на расплавленное золото, глаза смотрели на меня с… беспокойством? Терпкий запах мужского парфюма был везде, и я предположила, что это его автомобиль. Но, как я здесь оказалась? Почему Игорь Лебедев смотрит на меня так, словно волнуется за меня?

Попыталась восстановить события, предшествовавшие всему этому. Неприятный укол совести заставил сердце сжаться, тоска охватила меня.

Дмитрий… Я решила уволиться и покинуть его. Написала заявление, попрощалась с Аленой и вышла из компании, когда…. Телефонный звонок! Впервые за шесть с лишним лет, отец сам позвонил мне. Он разговаривал нехотя, в его голосе отчетливо слышался ледяной холод, он все еще презирает меня, не верит и не хочет принимать. Я умерла для него в тот день, когда пошла против семьи и нарушила все запреты. Лишилась девственности до свадьбы, да еще и в ночном клубе… Аресен постарался, чтобы выставить меня в его глазах последней шлюхой…

Что он говорил? Разговор длился всего пару секунд, на большее ему не хватило терпения. Отец процедил сквозь зубы несколько ужасных слов и отключился, даже не объяснив ничего толком. Он знал, что я не смогу больше оставаться в России. Ему было плевать на мои чувства так же, как и в ту ночь, когда он выставил меня за порог нашей сочинской квартиры, заявив, что его дочь умерла. Если бы не бабушка…

Бабушка! Слезы хлынули из глаз неконтролируемым потоком. Вся боль и отчаяние, нашедшие приют в моей разбитой душе, вырвались наружу, орошая солеными реками лицо, шею и грудь. Тело сотрясло рыданиями, нервная дрожь поразила конечности, отчаянные всхлипы слетели с губ, напоминая вой умирающего животного.

– Ей плохо, – процедил он, словно в его груди не бьется сердце. – Она умирает. Если жизнь моей матери хоть что-то значит для тебя, ты приедешь и будешь с ней. Я не верю, что для тебя важно благополучие семьи, но мама отказывается от госпитализации, пока не увидит тебя.

Дальше были короткие гудки, эхо которых все еще звучало в моих ушах. Бабушка… Как же так? Я ведь только вчера разговаривала с ней, и она не жаловалась на свое здоровье. Что же случилось? Почему она скрыла от меня?

Прикосновение холодных, как у мертвеца, рук к моим обнаженным плечам, вывело меня из транса. Вздрогнув от неожиданности и шока, отпрянула, насколько этому позволял салон спортивного автомобиля. Мои глаза, полные слез и ужаса, уставились на холеное загорелое лицо Игоря. Этот человек мне совсем не нравился. Слишком много тайн скрывал его взгляд, слишком глубоко он проникал, словно видел все то, что скрыто от других. Я боялась его.

– Боишься? – Низкий, с хрипотцой, голос вмиг озвучил мои мысли. Мужчина смотрел на меня с нескрываемым любопытством. Его густые светлые брови слегка приподнялись, в глазах светился незнакомый огонь.

– Д-должна? – Прозвучало совсем неуверенно, не так, как планировала. Мне было неприятно находиться рядом с тем, кто способен читать меня, словно раскрытую книгу. Как я вообще оказалась в его машине? Хотя нет, вспомнила. Это он подхватил меня в тот самый момент, когда я начала терять сознание.

Легкая полуулыбка коснулась его твердых, будто высеченных из гранита, губ. Игорь снова понял, о чем я думаю. Чувствуя, что начинаю краснеть, поспешила отвернуться. Хотелось убежать и спрятаться, чтобы больше никогда не видеть его.

– Страх – это не то чувство, которое я жду от девушек, – вкрадчиво протянул он, немного отстранившись. Странно, но я была благодарна ему за это. Чем Игорь дальше, тем мне спокойнее. – Ты упала в обморок, – веселые нотки исчезли, улыбка вмиг пропала. – Что произошло?

Серьезно?! Его интересуют мои проблемы? С чего бы это?

Резкий, полностью отражающий мое отношение к нему, ответ уже был готов сорваться с губ, но он снова опередил меня.

– Не нужно смотреть на меня так, словно увидела перед собой монстра. – Почему мне почудилась грусть в его словах? Господи, да что же это такое? – Я не так уж и плох, каким ты меня представляешь, – Игорь отвернулся, больше я не могла видеть его лица, оно скрылось над низкой крышей машины. – Тебя подвезти?

– Нет, – отказалась, не думая. – Я вызову такси.

– Этим? – На большой ладони мужчины лежал мой смартфон, а точнее, то, что от него осталось. Вряд ли мне удастся заставить его работать. – Не упрямься. Мы оба прекрасно понимаем, ты сейчас не в том состоянии, чтобы разъезжать на такси.

И я сдалась. Здравый смысл взял верх над инстинктами, которые кричали об опасности каждый раз, когда он оказывался поблизости. Я могла думать лишь о том, чтобы как можно скорее оказаться дома, собрать вещи и вылететь в Ереван. Каждая секунда была на счету. Я не могла тратить их на бессмысленные перепалки.

Скрип черной кожаной обивки послышался слева, бесшумно закрылась дверь, щелкнул ремень безопасности.

– Пристегнись, – бросил он, даже не удостоив меня взглядом. Громко заурчал двигатель, и мы тронулись с места.

Ехали в полной тишине, лишь раз он ее нарушил, уточнив у меня адрес. Всю дорогу я старалась не смотреть на него. Сидела, прижавшись виском к холодному тонированному стеклу. Слезы застилали глаза, но я запретила им проливаться. Нет! Не стану плакать. Бабушка не умрет. Она не оставит меня одну. Не оставит…

Она поклялась мне в этом в ту ночь. Не знаю, откуда у меня появились силы, чтобы набрать ее номер и позвонить в Армению. Я сидела на пустынной детской площадке перед домом, дрожа от страха и холода. Во мне будто все умерло. Физическая боль исчезла, растворившись в душевной. Жить совсем не хотелось. Зачем? Самые близкие и родные люди, которые должны были меня защищать, отказались от меня. Они выставили меня за дверь, оставив один на один со своим горем. В ту ночь я поняла, что эмоциональное насилие куда страшнее, чем телесное…

Погруженная в себя, не поняла, как мы доехали. Только легкое покашливание Игоря послужило щелчком к выходу из транса. Устремив на него невидящий взгляд, недоуменно заморгала.

– На месте, – как-то растерянно произнес мужчина, и поспешил отвести взгляд. – Ты точно в порядке?

– Д-да, – промямлила, отстегивая ремень безопасности. – Спасибо…

До подъезда я буквально бежала, стараясь не обращать на слабость в мышцах и обжигающий взгляд Игоря. Только оказавшись в надежном укрытии квартиры Амелии, позволила себе выдохнуть и немного успокоиться. Руки все еще дрожали, сердце отчаянно билось о грудную клетку, пытаясь вырваться из ненавистных тисков, а я судорожно глотала ртом воздух.