Почти нормальная семья - Маттиас Эдвардссон

В динамике раздается треск, и всех приглашают обратно в зал заседаний номер два.

Мы с Адамом сидим, держась за руки. Места для посетителей почти пусты. Наверное, многие журналисты решили, что суд будет совещаться долго, и ушли. Другие, вероятно, не ожидают никаких сенсаций и рассчитывают, что Стелла останется в изоляторе, пока решение суда не вступит в силу, что произойдет позже.

Она сильно исхудала. Волосы свисают спутанными прядями, взгляд пустой и тусклый. В нашу сторону Стелла даже не смотрит. Как и все остальные, она не сводит глаз с Йорана Лейона.

– Совещание состоялось, – произносит он и смотрит на присяжных, – и суд готов огласить приговор.

Мое сердце на мгновение замирает в груди. Как, у них уже есть решение? Хотя прошло не более двадцати минут.

Адам сжимает мою руку:

– Они уже все решили?

Я киваю и подаюсь вперед.

В мире для меня не существует ничего, кроме голоса Йорана Лейона. Я не все могу разобрать, но самое главное достигает моего сознания. Самые важные слова проникают сквозь гул в голове и настигают меня, как мощные удары в лицо.

Я сижу не шевелясь. Мой мозг регистрирует информацию, но отказывается ее воспринимать.

Через некоторое время я поворачиваюсь к Адаму. Он сидит, уставившись в пол.

Это не может быть правдой. Я не могу поверить, что это правда.

– Суд постановил: уголовное дело в отношении Стеллы Сандель прекратить, меру пресечения отменить.

По залу пробегает шумок. У меня в мозгу сплошной хаос. Это правда?

– Что происходит? – спрашивает Адам, глядя на меня округлившимися глазами.

– Уголовное дело прекращено. – Только когда я произношу это вслух, до меня доходит смысл. – Стелла свободна!

В следующую секунду Микаэль встает и обнимает Стеллу. Люди, сидящие на местах для слушателей, начинают двигаться. Всем вдруг становится жутко некогда. Рослый охранник надувает грудь и смотрит по сторонам ястребиным взглядом. И я наконец способна осознать, что все это происходит на самом деле.

– Стелла! – кричу я, пробиваясь между стульями, прохожу мимо строгого охранника, мимо Микаэля, который улыбается мне едва ли не со слезами на глазах.

Я иду, как по мосту, перекинутому через все плохое, что было раньше, через тоннель сияющего света и падаю в объятия Стеллы.

За нами раздается удивленный голос Адама:

– Это правда? Что произошло?

– Цепочка улик рассыпалась, – отвечает Микаэль с такой гордостью в голосе, что можно подумать, будто это в первую очередь его заслуга. – После твоих и Амининых свидетельских показаний возникло чересчур много сомнений. Они были вынуждены освободить Стеллу.

Адам смотрит на Микаэля.

– Прошу прощения, что сомневался в тебе, но ведь я ничего не знал, – произносит он. – Теперь я понимаю, чтó ты сделал для нашей семьи.

Микаэль выглядит ошарашенным. Он кивает Адаму, а когда потом бросает взгляд в мою сторону, я замечаю у него на губах улыбку. Похоже, он наслаждается моментом. Так вот почему он все это делает!

– Прости меня, Стелла, – говорю я, убирая с ее лица прядь волос.

– За что?

– За это. За все.

Она смотрит на меня долгим взглядом. Моя девочка. Я обнимаю ее и не хочу больше отпускать. Ее сердце стучит у моей груди, наши глаза снова встречаются, и меня охватывает почти забытое ощущение покоя.

– Мама, – шепчет она.

Не имеет значения, сколько ей – девятнадцать лет или четыре недели. Она всегда будет моим ребенком.

Ради нее я готова на все.

– Я люблю тебя, мамочка.

Я пытаюсь ответить, но в горле стоит ком. Словно пробка из чувств. Многолетняя тоска, не имевшая выхода. И когда плотина прорывается, кажется, все мое тело превращается в воду.

Время останавливается, пространство не имеет значения. Мы соединяемся в вечности – моя доченька и я. Медленно наклонившись ко мне, она шепчет мне на ухо:

– Правда, я выбрала хорошего адвоката?

Когда Стелла отодвигается от меня, я вижу в ее глазах свое отражение. Она поворачивается к отцу.

Адам выглядит раздавленным. Словно что-то важное в нем сломалось.

Слишком часто я его предавала. Если Адам узнает обо мне и Микаэле… Это невозможно будет исправить.

Микаэль снова улыбается мне. Я поворачиваюсь к Стелле.

– Спасибо, – шепчет она папе.

Адам плачет, как ребенок. Не скрываясь и не пытаясь сдерживать слезы, без малейшего стеснения.

Стелла протягивает руку, чтобы прикоснуться к нему. Адам следит взглядом за движением ее пальцев, которые прикасаются к его коже. Тонкие волосинки у него на руке поднимаются дыбом.

– А теперь у тебя на сердце хорошо? – спрашивает Стелла.

Позвонив в квартиру Криса и приложив ухо к двери, я снова сбежала вниз по лестнице. Сев на велосипед, я бессмысленно крутилась по кварталу, пытаясь собраться с мыслями. Действительно ли Линда Лукинд преследовала меня, или мне все это почудилось? Может быть, я схожу с ума?

Я всегда была не такой, как все, и никогда не узнавала себя в других. А что, если все это время я шла к этому – к психозу, для которого требовался лишь толчок, чтобы расцвести буйным цветом?

Сделав несколько кругов, я поставила велосипед у гимназии и села на скамейку. Ноги у меня тряслись, кровь стучала в висках. Я не могла уехать домой, бросив Амину в беде.

В сотый раз я перечитала ее сообщение.

Все ок. Сплю. Увидимся завтра.