Маски Черного Арлекина - Владимир Торин

– Что, не хочешь больше говорить? – усмехнулся Магнус, беспечно подходя ближе, и это стало его ошибкой – зверь дернул лапой.

Ужасной силы удар пришелся некроманту прямо в грудь, и это при том, что его враг лишь слегка задел его.

Сероглаз отлетел в стену, ударившись спиной о камень и задев локтем витраж окна. Разноцветные осколки со звоном посыпались из рамы. Дождь ворвался на площадку, а некромант начал оседать на пол – несколько ребер были сломаны, он чувствовал, что вот-вот потеряет сознание от боли.

Зверь шевельнулся и повернул голову к противнику. Магнусу показалось, что он бредит, что это рана вызывает у него странные и ужасные видения... Дождь тек по шкуре грехегара, смывая с него шерсть. Чудовище скривило морду от боли и взвыло: обычная дождевая вода причиняла ему намного более ужасные муки, чем мог доставить черный огонь и колдовское удушье. Невероятно! Гладкая огненно-рыжая шерсть сползала с его тела грязными комками, оставляя после себя чистую белую кожу. Человеческую кожу. Спустя несколько мгновений перед Магнусом на полу уже лежал его старый знакомый Ревелиан с гривой спутанных рыжих волос, надменным взглядом и подточенными острыми зубами.

– Знаешь, – прохрипел Сероглаз, опираясь на свой меч, – даже представить себе не мог, что ты так любишь купаться.

– Хе-хе... – прохрипел Ревелиан, без одного из своих сердец он был не так резв, как прежде.

С большим трудом Джек-Неведомо-Кто отполз подальше от окна. Вода на нем начала высыхать, а кожа вновь стала зарастать шерстью – пока лишь едва видимым рыжеватым мехом, но большего Сероглаз допустить уже не мог. Еще немного, и его враг полностью восстановит силы...

Собрав всю волю в кулак, некромант пополз к Ревелиану. Стараясь не думать, как болит все его тело, как сломанные ребра будто вылезают из груди, или же, наоборот, впиваются в легкие, он все же добрался до грехегара.

– Прощай, – выдохнул Черный Арлекин и вонзил меч в другую половину груди Ревелиана. Там, где у обычных людей нет ничего, кроме легкого, у монстра было еще одно сердце. Третье и последнее оказалось посередине, в том месте, где сходится грудная клетка.

Ревелиан в последний раз дернулся и застыл. Магнус вновь почувствовал, что теряет сознание, но в этот раз он не смог его удержать. Чернота заполонила весь его разум, он окунулся в нее без остатка.

* * *

Пришел в себя Сероглаз от дикой боли, рвущей все его тело. Грудь резануло мучительной вспышкой, будто ожогом, – сломанные ребра дали о себе знать, когда он случайно пошевелился.

Ничего, и с этим он справится. «Кости – твоя специализация», – сказал бы сейчас любой уважающий себя некромант. А если он умеет обращаться с чужими, то почему собственные должны не подчиниться?

Руки начали совершать медленные движения вокруг тела, будто гладя не сами раны, а их незримую сущность: разрывы костей и тканей, рваные края плоти. Следом за все ускоряющимися кистями рук некроманта начал оставаться едва видимый простому глазу след. Белесые нити следовали за его стремительными движениями, они будто обвивали мышцы, проникая под кожу. Спустя несколько секунд Магнус понял, что готов к самой болезненной части. Резким движением он рванул кулак с зажатыми в нем колдовскими нитями. Сероглаз закричал, кости затрещали, ребра вернулись на свои места, но этого он уже не понял, снова потеряв сознание от боли, – на самом деле некроманты не такие уж и выносливые, как полагают суеверные крестьяне.

Должно быть, он не слишком долго пробыл в беспамятстве, поскольку, когда он очнулся, гроза за окном продолжалась – более того, по-прежнему была в полном разгаре, о чем говорили все те же ветер, молнии и их вечный друг гром. Пока некромант лежал, не приходя в себя, кости срослись, к нему вернулась свобода движений. С трудом поднявшись на ноги, Сероглаз понял, что мнимая свобода оказалась относительной – все его ребра гудели, словно по ним били тоненькими молоточками. Зато разрывов и трещин больше не было – заклятие затянуло их все, оставив на коже лишь зарубцевавшиеся шрамы.

Странно, что за все это время по его душу не явился сам Черный Патриарх, ведь без сознания Сероглаз был легкой добычей. Это настораживало и пугало, поскольку Семайлин Лайсем не мог не заметить отсутствия своего верного песика, и Магнус был готов поклясться, что старик ощутил присутствие незваного гостя в замке еще до того, как тот имел неосторожность перенестись из грозы под сухие своды главного коридора донжона.

Что-то здесь было не так. Некромант превосходно чувствовал это, но деваться было некуда. Ничего не оставалось, кроме как продолжить путь, несмотря на различные предчувствия, сомнения и страхи. И он продолжил...

Перед ним лежал большой пустынный зал, за которым и начиналась длиннющая винтовая лестница, ведущая в башню Черного Патриарха. Каменные ступени, уходящие во тьму, должны были стать для некроманта Магнуса Сероглаза последним отрезком на его пути к обретению долгожданной свободы и счастья или, может быть, смерти. Кто знает...

«Уважаемый сэр Джеймс, мой верный друг.

Я должен искренне поблагодарить вас. Вырвав из лап людоеда миледи де Ванкур, вы спасли мое сердце. Отныне я ваш должник. Смешно подумать, но я должен уже половине королевства... И все же я не могу не попросить вас еще об одном одолжении – приехать в Белый замок и созвать конклав ордена, дабы был избран новый великий магистр. Вы все верно поняли: одно из требований Высокого Орденского Трибунала – это отречение от всех моих полномочий и званий. Магистерский плащ нашего ордена теперь свободен, и я рекомендую конклаву вас как своего преемника. Официальную «Ноту о преемничестве» я уже отослал святым отцам ордена Священного Пламени. Лишь от вас, мой верный Джеймс, зависят теперь судьба нашего ордена и жизни братьев.

Что же до меня, то я полностью оправдан, но, дабы позволить волнениям улечься, вынужден отправиться с посольством в Ан-Хар, далекий пустынный султанат. После моего возвращения из пустыни я твердо намерен оставить службу и жениться на графине де Ванкур.

Также, сэр Джеймс, позвольте вас предупредить, что у леди Изабеллы есть младшая сестра. Леди Инельн – особа с весьма тяжелым характером, и отношения с ней чреваты необратимыми бедами. Осмелюсь дать вам совет: не влюбляйтесь в нее... Она заставит вас страдать, а я бы этого не хотел...

Надеюсь скоро увидеть вас, мой дорогой друг.

Сэр Ильдиар де Нот, граф Аландский.

P. S.: А помните, сколько у меня было титулов и званий? Нисколько не жалею...»

Маленький лягушонок, выбравшийся на мшистый камень у самого берега пруда, громко квакнул. В этом одиноком, словно последний вздох, звуке, раздавшемся в старом парке, можно было различить одновременно и немой вопрос, и тревогу. На широкой мордашке малыша застыло любопытство, круглые глаза навыкате уставились на красивую девушку, стоявшую немного поодаль, в тени древнего вяза.