Маски Черного Арлекина - Владимир Торин

Командоры яростно зашептались между собой, едва было произнесено имя прóклятого ордена, бывшие паладины которого в безумном ослеплении отринули все, чему когда-то поклялись служить.

– Я вижу, братья, что всем вам не по душе такой путь, – продолжил брат Уолтер, – и я знаю, как нам избежать подобного падения. Наследие Ильдиара де Нота должно быть пересмотрено. Великий магистр пал жертвой мирских интриг, но орден не должен лететь за ним в Бездну. Я призываю вас к принятию «Статута Закрытости». Все контакты с Гортеном должны быть прекращены, тамошний капитул – закрыт, а те из братьев, что слишком прониклись преданностью Лоранам, – изгнаны из ордена. Остальные будут приняты вновь, после очистительной мессы и моления покаяния. Для осуществления этого плана нам понадобится новый великий магистр, смелый, решительный, но самое главное – свято чтущий традиции ордена и обладающий истинной и чистой верой. Сэр Джеймс, что вы можете сказать нам?

Все семеро лиц одновременно повернулись к молодому рыцарю. Внезапно Джеймс понял – им было все равно, что он сейчас скажет. Они уже все решили. Что ж, тем лучше для него.

– Сэр Ильдиар назначил меня своим преемником, святые отцы, – произнес Джеймс Доусон, наблюдая, как презрительно сморщились при этих словах командоры, – но я беру на себя смелость не согласиться с его выбором. Я не ощущаю себя достойным принять эту ответственную должность. В Белом замке достаточно храбрых и мудрых паладинов, гораздо лучше меня способных нести этот нелегкий груз. В вашем присутствии, святые отцы, я добровольно отказываюсь от поста великого магистра.

Среди командоров прокатился удивленный шепот, сменившийся вскоре одобрительными кивками и даже кое-где снисходительными улыбками.

– Мы с пониманием относимся к вашему непростому решению, брат Джеймс, – отметил командор Марис. – В таком случае, подпишите вот эту бумагу.

На стол перед Джеймсом лег лист пергамента, на котором значился полный текст его отречения. То, что бумага была подготовлена еще до его прибытия, окончательно убедило молодого рыцаря в истинных намерениях конклава. Впрочем, ему было все равно. Он взял в руки перо и, не задумываясь, поставил свою подпись под документом.

– Таким образом, всеобщим решением конклава, новым великим магистром ордена Священного Пламени единогласно избран брат Бенджамин Ракслен, да пойдет его правление во славу ордену, – подытожил сэр Марис, и остальные командоры поднялись со своих кресел, чтобы лично подойти и поздравить нового великого магистра.

– Брат Джеймс, вы свободны, – сухо произнес новоизбранный владыка ордена, обернувшись к Джеймсу Доусону.

Терзаемый запоздалым чувством вины, молодой рыцарь поспешил покинуть конклав.

* * *

Он и не заметил, как лестница осталась позади. Как и двор, полный мельтешения и голосов, готовящихся к чему-то намного более значительному, нежели простое «очищение от старых прегрешений». Сэр Джеймс не обратил никакого внимания на окрик стража у ворот: «Открыть решетку! Пропустить послов их светлостей барона Бромского и барона Стоунвотерского!» Он глядел в землю, а в его мыслях слово за словом вставал весь разговор, который только что произошел.

– Предатель, – яростно прошептал рыцарь себе под нос, вспоминая злобно прищуренные взгляды командоров. – У тебя был выбор: предать себя или сэра Ильдиара, Джемми. Ты его сделал. Ты избрал совсем не то, что должен был избрать настоящий паладин. Ты поставил себя, свои личные чувства и переживания важнее долга и воли сюзерена. Кто ты, как не предатель и трус?

Он шел и шел, не разбирая дороги и не выбирая направлений. Мир вокруг как-то сразу потускнел, а в голове все смешалось. Плиты внутреннего двора сменились белоснежными мраморными ступенями, двери он открывал, не раздумывая, на приветствия идущих навстречу рыцарей не отвечал. Он шел... просто шел, неизвестно куда, неизвестно для чего.

Вдруг Джеймс остановился. Он стал перед какой-то дверью и, прислонившись к ней спиной, закрыл глаза. Сэр Ильдиар де Нот, верный долгу, отправился в пустыню при том, что его ждет столь горячо любимая им леди Изабелла. Его отец, Уильям, граф Аландский, убит, потому что до конца верил в непоколебимую святость обетов и нерушимость чести. Его сестра, леди Агрейна, чудом спаслась от мятежников, от ненавистного насильного брака, но потеряла все, что имела: семью, владения, родной дом. К чему это все? Зачем и кому это надо? Эта... честь, эта слава, эта правда. Черному Рыцарю хорошо разглагольствовать о паладинстве и верности обетам. Он всю жизнь стоит на своем мосту, никогда никуда не отлучается и не знает, что творится в мире. Он все еще наивно верит во всю эту чепуху. Глупец!

Сэр Джеймс заскулил в голос, уперев до боли сжатые кулаки себе в зубы. Он даже не заметил, как съехал по двери и осел на пол. Он не стеснялся рыцарей, что проходили мимо, удивленно оглядываясь на странно ведущего себя собрата.

И что дальше? Он вернется в Даренлот. Он скажет ей, что отказался от магистерского плаща, отказался от службы, отказался от возможности спасти королевство, просто предоставив на шитой подушечке лицемерному командору и его приспешникам последний верный королю орден. Они говорили ему об отречении от мирских дел. Они смели говорить ему об очищении! Сэр Джеймс Доусон, сын горшечника из деревни Дарвуд, что в Аландском графстве, и великий магистр рыцарско-духовного ордена Священного Пламени... Все его магистерство продолжалось, пока он поднимался по Пылающей лестнице. Он вернется в Даренлот, но, несмотря на сделанный им выбор, как ни крути, он все же предал именно себя. И понял он это только сейчас.

– Сэр Джеймс! – чье-то восклицание заставило его поднять голову.

Над ним склонился молодой паж. Рыцарь знал его, но имя отчего-то никак не хотело вспоминаться. Этот парень был сыном кузнеца и умом не шибко-то отличался. Кажется, именно его даже Чурбаном порой называли. У пажа была нелепая прическа, такая, будто ему на голову надели котел и обстригли светло-русые волосы по краям. Огромные голубые глаза выдавали в нем честного, правдивого и доброго малого. И пусть разум его не может осознать всю суть многоуровневых интриг, пусть он не может запомнить наизусть какой-нибудь магический или научный трактат в пять свитков длиной, зато его открытое лицо и голубые глаза прямо-таки светятся заботой. Еще один наивный дурак.

– Что с вами?! – спросил он. – Вам плохо, сэр рыцарь?!

– Да, мне плохо, – с тоской произнес Джеймс. Зачем лгать, если это правда?

– Позвать лекарей? – Паж уж было собирался бежать к лестнице. Лазарет и молельни находились на последнем, пятом этаже донжона.

– Нет, не нужно. – Паладин закрыл лицо руками. – Уходи. Просто уходи.

– Сэр Джеймс, не стоит так отчаиваться. – Вместо того чтобы уйти, паж сел рядом с рыцарем. – У вас все будет хорошо, если не будете забывать о том, кто вы.

– Что? – не понял сэр Джеймс. – О чем ты говоришь?

– Сэр Ильдиар довольно умный человек, – пояснил паж. – Я полагаю, он предвидел подобный исход.