Бестиарий - Эль Бруно

– Зачем? Почему не выбросить и эту так же?

– Так просто жилет не отцепишь. Тут куча шнурков и проводов. Мне нужно время…

– Крис. Ты же просто вышвырнул ту женщину из самолета.

– И почему я не выброшу вторую? Не задавай мне вопросов. Просто иди и узнай насчёт возможного места посадки, а я попробую… отсоединить пояс, – он открыл свой рюкзак и вытащил ножницы. Когда Саша ушла, он пробормотал: – Придётся немного покромсать на ней одежду…

Саша вернулась к своему шефу быстро. Судя по белому от гнева и напряжения лицу, новости у нее были неважные.

– Территории, удобной для посадки, практически нет. Чтобы вынести наружу бомбы, ему нужно разрешение, так как неизвестен радиус взрыва. Он сказал, возможно, у Самары удастся посадить самолет, где уже будут ждать специально обученные люди…

– Знаю. Спецназовцы ворвутся со светошумовыми гранатами и маски-шоу. Бессмысленно и беспощадно, – раздраженно пробормотал детектив. – Оставайся в салоне, успокаивай пассажиров. Пойду, сам поболтаю с пилотом.

– Сядьте на место, – отрезал тот, едва к нему в кабину прорвался разозленный Фишер. – У меня указания лететь к Самаре. Вы нарушили правила безопасности и без моего разрешения открывали люк в грузовом отсеке…

Обычно счастье и злость у детектива отображается одними и теми же мимическими движениями, но почему-то окружающим зачастую было понятно, как именно настроен Кристиан.

– Я спас больше сотни человек, – требовательно перебил он. – И намерен поговорить с диспетчером.

– Может, вы и самолет будете управлять?

– Думаю, у меня даже лучше получится, – торопливо согласился детектив, – но предполагаю, что вы окажетесь против.

Ему удалось отвоевать рацию, и Саша, стоявшая рядом, чувствующая себя бесполезной, слышала, скорее, угрожающий монолог, нежели диалог. Общение с пассажирами в салоне истощало лимит ее самообладания, и она оставила с ними стюардесс.

– Повторяю, бомбу необходимо в кратчайшие сроки изолировать… Да, я понимаю, что мне положено сидеть, молчать и ждать, пока всё взорвется, но я не слишком импонирую этому стилю поведения. Нет, я не в панике, я в ярости!

Наконец, Фишер передал рацию пилоту, потом вытащил из-за пояса пистолет и произнес с угрожающим дружелюбием:

– Разыграем по-другому. Если вы немедленно не подберете зону для посадки, я выведу вас из строя и посажу Боинг самостоятельно.

– Твои действия уже расцениваются, как террористический акт, – тихо предупредила Саша.

– Ты привыкнешь – порой, когда я спасаю людей, выглядит так, словно я пытаюсь их прикончить, – флегматично отозвался он.

Боинг неумолимо снижался. Прямо под ним изящной вертикалью протянулось шоссе. Автомобилистами очень быстро был замечен огромный самолет, поэтому характер движения трансформировался. Большинство водителей затормозило к обочинам, кто-то, наоборот, рванул вперед. Не то, чтобы Фишер беспокоился о водителях, решив, что те о себе позаботятся сами, он дал им предостаточно времени для изменения маршрута движения.

Дорога опустела за минуты. На протяжении самой посадки Саша, не отрывая от нее взора, обеими руками сжимала спинку кресла пилота. Едва уместившись на узкую для него дорогу, задевая деревья и начисто срезая кустарник, Боинг тяжело, на предельной скорости мчался вперед, одержимый беспощадной силой инерции. Завидев его издали, машины срочно съезжали к обочине, но одна фура, кузову которой здорово досталось от крыла самолета, беспомощной картонкой отлетела влево, накренившись. Через лобовое стекло виднелось искаженное дьявольским нервным напряжением, лицо водителя. Он успел сбавить скорость, и это существенно смягчило столкновение пассажирской стороны машины с шеренгой тоненьких берез.

Металлическую птицу трясло, как в горячке, и стены салона услышали столько обращений к Господу, сколько не слышали за всё свое существование. Но шасси, грузно опустившись на некачественную дорогу, которая немедленно пошла трещинами, успешно тормозили и, наконец, остановились.

Сначала в тишине Саша могла разобрать только шум движения собственной крови в ушах и тонкий, противный свист, а потом молчание самолета разразилось аплодисментами. Кристиан пробормотал:

– Чего они радуются? Бомба еще здесь.

– Мы на земле, – пояснила Саша со слабой улыбкой надежды. – Что дальше?

Детектив говорил на ходу, не обращая внимания на пассажиров, пытающихся встать. Наконец, когда он понял, что ему мешают идти, он прикрикнул:

– Всем сидеть на местах, иначе я не смогу вытащить взрывчатку.

И столь же торопливо, сколь люди повыскакивали со своих кресел, они уселись обратно.

– Покинешь салон со мной, но дальше не пойдешь, – быстро говорил Фишер своей помощнице. – Имея документы, деньги и телефон, ты укроешься, если я не вернусь. Скорее всего, тебя найдет мой отец, но это не страшно – ты можешь ему верить до тех пор, пока он согласен общаться с тобой лично, – он сдержанно кивнул ей, торопясь, собирая жилеты и практически не глядя в ее сторону.

– Я пойду с тобой.

– Выстрелю в ногу.

Саша знала – попусту он не угрожает.

– Тогда обещай, что вернешься.

Кристиан сконцентрировал на ней злой прицел карих глаз, но оттенок в них понемногу смягчался, и он почти растерянно моргнул.

– Хорошо. Мы еще поговорим об этом, – сказанное прозвучало с ноткой иронии и печали. Словно он смеялся над чем-то.

Кристиан убежал вперед, и исчез в дремучих объятиях хиленького, но частого леса.

«Так будет всегда, – мысли слегка перекрывали гул в ушах Саши. – Вечная погоня за демонами, ожидание близкой беды, тревога. Если бы он занимал важное место в моем сердце, я бы не выдержала непрекращающегося напряжения. Но на его войне не существует любимых, друзей и родных. Обычно частные детективы, мягко говоря, подобным не занимаются, у них своя жизнь под сердцем, а работа нередко рутинна. Кристиан посвятил существование этому странному занятию и легко платит положенную цену. Я, выходит, тоже».

К ней подошли с вопросами несколько осмелевшие пассажиры, и девушка, не глядя ни на кого, отвечала, что самолет совершил вынужденную посадку, и причина ей неизвестна, а подробности она сообщать не намерена. Ее голосовые связки и жестикуляция жили собственной жизнью, но работали, как надо. Саша чувствовала себя учительницей младших классов в школе для трудных детей.

Фишера не было довольно долго, ожидание пиявкой вытягивало из нее силы. Но его оборвал троекратный взрыв. Он раздался с пугающей пронзительностью, разорвал тишину зимнего, стылого воздуха, и Саша не выдержала.

Она накинула на плечи свою куртку, взяла рюкзак и помчалась в лес. Кто-то зачем-то увязался за ней, видимо, решив, что путь свободен, но она непривычно строго отчеканила:

– К вашему сведению, каждый, не санкционирование покинувший Боинг без позволения специальной службы, кроме оперативных работников, будет расцениваться, как потенциальный сообщник террористов. Сидите, пожалуйста, в салоне, на улице холодно, а бомбы здесь больше нет.