Кроссовки. Культурная биография спортивной обуви - Екатерина Кулиничева

«Часть коллекции хранится дома, это около ста семидесяти пар. И хотя у нас трехкомнатная квартира, кроссовки — это же не значки. Все свободное пространство заполняется ими. Хранить на складе удобно. Но когда отвез куда-то, положил в ячейку, это уже не с тобой, не рядом. Когда [хранишь все дома и] вштырит, можно достать, посмотреть. А когда это на дальнем складе, так уже не сделаешь» (Сергей Ветров).

«Проще коробки посчитать. Просто в этом нет смысла — считать. Качество важнее количества. А так ты можешь купить хоть сто пар в магазине или заказать на ebay. Или даже [тебе могут] просто списать их, если ты какой-то известный» (Константин Силенко).

Как и их коллеги в других странах, российские коллекционеры по-разному решают вопрос, можно ли носить кроссовки, которые относятся не к гардеробу, а к коллекции. Есть те, кто полностью изымает такие пары из обращения и даже не вставляет после покупки шнурки. Кто-то может надевать особенно ценные пары по особым случаям. В то время как другие принципиально настаивают на возможности носить даже самые редкие экземпляры. При этом в соответствии с каноном традиционного коллекционирования даже для коллекции, которая не носится, люди стараются покупать кроссовки своего размера.

«Часть ношу. Есть пар тридцать в ротации. Остальное нет. Это классическая история с коллекционированием. Если ты коллекционируешь марки, ты же не клеишь их никуда. Это примерно то же самое. Они лежат у тебя в альбомчике, ты открываешь его, берешь марку пинцетиком, смотришь, убираешь обратно. Зависит от того, с какой целью ты коллекционируешь. Изначально я коллекционировал просто, чтобы были классные пары. Чтобы классно себя чувствовать от того, что у тебя есть кроссовки, которые раньше стоили 70 долларов, а сейчас — 570. Хотя цены на ebay — это не всегда показатель. Это часто не та цена, за которую кроссовки купят, а та, за которую человек расстался бы с ними» (Владимир 2rude4u).

«Ношу большинство. Какие-то отдельные вещи не ношу, потому что мне совесть не позволяет, просто такие вторые я купить не могу. Но это пар семьдесят таких. Но, к сожалению, я не могу ходить на работу в кроссовках, у меня есть дресс-код. Кроссовки — это обувь выходного дня, выйти куда-то» (Сергей Ветров).

«[Пары из коллекции] не носил. Жалко. Почему-то я их вижу как какой-то рассказ, как какую-то историю. Есть много других редких кроссовок, которые я ношу, они клевые, но они не относятся к моей коллекции. А коллекция — это немного другое» (Дмитрий «Габонская гадюка» Егоров).

Отсутствие в стране масштабного рынка вторичных кроссовок, а также сложности с приобретением экспонатов и особенности климата заставляют российских коллекционеров все более активно отказываться носить редкие экспонаты. Те, кто имеет такую возможность, приобретают несколько пар желаемой модели: одну исключительно для коллекции, а другую — для гардероба.

«Не все [ношу]. Какие-то из-за состояния. У меня лежит пара 1990-лохматого года, я просто боюсь ее обувать. Они новые, но время делает свое дело с материалами. Кто-то обувает ради того, чтобы сделать фото. Но мне жалко. Если они развалятся, будет очень обидно. Оригинальные издания сейчас уже с трудом носибельные. Кто-то переделывает подошву, находят такую же модель, приделывают подошву от нее, и тогда они получаются более-менее носибельными. Есть также первые переиздания: например, в 1991 году кроссовки вышли, в 2010-м их переиздали, их уже можно носить. Что-то просто не успевается даже [носиться]. До каких-то расцветок не доходят ноги. У меня каких-то расцветок есть по две пары, но это потому что они суперкрутые, и у меня должно быть их две. На всякий случай. У меня есть одна пара, я ее довольно сильно заносила, но я знаю, что у меня есть еще одна, и так спокойнее» (Коллекционер Ф.).

«Я изначально старался покупать по две пары: одну — ходить, вторая лежит в коробке. Некоторые релизы, которые очень нравились, покупал вообще в трех-четырех экземплярах. Когда было переиздание Run-DMC в OG-варианте, я купил себе пять пар. И не пожалел. Та, в которой я хожу, я в ней проходил очень много, наверно, два зимних сезона практически не снимая. Решение, в чем ходить, а в чем нет — это всегда вопрос личный. Многое зависит еще от финансов: если есть деньги, можно купить две пары. Если охотишься за парой, которая стоит 200-300 у. е. и выше, уже немножко досадно. Хотя у меня были пары, которые были проданы в первый час после релиза, а цена на рынке доходила до 750. Я каким-то чудом купил себе две пары, в одной начал ходить и недавно продал их в бэушном состоянии, убитые в хлам, потому что я ходил в них и зимой, в Иран за 10 000 рублей» (Николай Кутилин).

«Когда я начинал коллекционировать, у меня не было особой возможности дублировать пары из своей коллекции, я старался носить что-то аккуратно, а что-то не очень. Потом понял, что некоторые пары в моей коллекции сношены достаточно сильно, а цена на них очень выросла. И уже не купить. К моменту осознания этого факта я стал чуть взрослее и стал получше зарабатывать, и с тех пор, если я хотел носить, то покупал сразу две-три пары. Если не носить — одну. Но в среднем я покупал три-четыре единицы на артикул» (Максим Аске).

По определению Рассела Белка и его коллег, действующим коллекционером может считаться только тот, кто продолжает активно пополнять свое собрание (Belk et al. 1991). Коллекционеры кроссовок в разных странах могут прекращать это делать и даже расстаются с уже собранной коллекцией.

В прошлом коллекционер кроссовок Майан Раджедран определил наиболее часто встречающийся комплекс причин как «время, возраст и реальность взрослости» (Rajendran 2016). Под последним он подразумевал трудности с хранением обширной коллекции в большом городе, необходимость считаться с интересами спутницы или спутника жизни и потребность перераспределять финансы на другие нужды. Многие российские коллекционеры первой волны, давшие интервью для этой книги, также перестали активно коллекционировать по аналогичным причинам и даже продали часть своего собрания.

«После свадьбы я, как режиссер Кевин Смит, принял решение расстаться с кроссовками на время. Оставил только несколько самых интересных пар. Да, я питаю особую слабость к кроссовкам, связанным с кино, с музыкой, и плюс кроссовки, связанные со змеями. Но я оставил у себя в коллекции немножко другие кроссовки, которые связаны с моей профессиональной деятельностью, в том числе с журналом. Оставил все российские коллаборации, которые у меня были, все кроссовки, посвященные Москве. Остальное… Я понимаю, что они на ebay есть» (Дмитрий «Габонская гадюка» Егоров).

Однако расставание с коллекцией не обязательно означает расставание с культурой и сообществом. При желании коллекционеры, переставшие активно собирать, могут переходить в статус энтузиаста кроссовочной культуры — человека со знаниями и авторитетом.

«Даже переставая активно собирать, ты остаешься в тусовке, в этом движении. Я прихожу, обсуждаю что-то, мы не теряем связей. Кроссовки все равно остаются тебе интересны, даже если ты покупаешь их, как я теперь, в основном только для носки. Это не как наркотик: если ты с ним завязал, то больше не притрагиваешься (смеется. — Е. К.) Конечно, мне обидно, что у меня были такие редкие кроссовки, я в них даже ни разу не ходил, а потом продал. Но у меня есть ощущение, что я был некой частью истории. Для меня, в принципе, этого достаточно. Мне не нужно никакого ордена (улыбается. — Е. К.)» (Андрей Саблин).