Гагаи том 1 - Александр Кузьмич Чепижный

Видать, не может забыть Геськин кулак, оставивший след на его лице.

Занятия по теории окончились. После обеда группа пошла в мастерские. И тут вдруг стало известно, что пропажа нашлась. Эта новость снова всколыхнула ребят.

— Ну, что?! Что?! — говорил Сергей. — Геська взял? Да? Геська?

— А може, он приходил и подкинул?

— «Приходил», — передразнил Сергей. — Да от вас можно забежать на край света!

— Вот это верно, — поддержал Сергея мастер. — Нехорошо вы обошлись с Герасимом Юдиным. Не по-товарищески.

— Знать бы...

— Не поверили, — продолжал мастер. — Он, между прочим, говорил, что не брал. Он к вам обращался, на вас надеялся. А вы его предали. И тем самым покрыли, между прочим, истинного виновника.

Ребята насторожились, ожидая услышать его имя.

— А он был среди вас, этот воришка. Молчал и радовался тому, что вы пошли по ложному пути.

Мастер мог бы назвать вора, который, приоткрыв дверь мастерских, быстро огляделся, положил часы на верстак и исчез. Но он не хотел сообщать ребятам о своем открытии.

— Теперь это не имеет значения, — казал им. — Правда, из-за этого человека безвинно пострадал Герасим Юдин...

— Скажите, кто у нас вор?

— Мы ему!..

— Вот-вот, так и знал, — отозвался мастер. — Одного вам мало, чтоб, между прочим, и второй сбежал?.. Нет, ребята. То уже большая наша победа, что у человека заговорила совесть.

Остаток дня прошел в работе. Но у каждого на уме было это необычное происшествие. Строились догадки, предположения. Ведь тот, кто вернул часы, так и не был назван.

В конце работы мастер попросил остаться Романа Изломова. Ребята насторожились, подозрительно поглядывая на него.

— Поможешь убрать в инструментальной, — поспешил добавить мастер. Каждый вечер он кого-нибудь оставляет обтирать и раскладывать по полкам сданный после занятий инструмент.

Мальчишки покинули мастерские, сразу же потеряв интерес к Ромке, которому нынче выпало исполнять это нехитрое задание.

Роман без особого энтузиазма взял в руки ветошь. Последние два дня окончательно вымотали его. Сколько он пережил страха, когда подбирался к этим часам! У него был хорошо продуманный план. И не случайно он попросил Геську сходить в мастерские за мячом. К тому времени часы уже были надежно припрятаны. Случилось все так, как Ромка предполагал: ребята обвинили Геську.

А потом Ромку терзала совесть. Он долго раздумывал: вернуть часы или нет. И сам не знал, что повлияло на его решение: то ли жалость к несправедливо оговоренному Геське, то ли какая другая причина.

Конечно, самое простое было бы честно признаться, подойти к мастеру и отдать ему злосчастные часы. Однако на этот шаг Ромка не решился. Он лишь на мгновение представил возмущение ребят, их презрение, и ему стало не по себе. Но и подбросить часы тоже нелегко. Что, если увидят?

Одним словом, перетрусил Ромка, измучился.

«Зато уж теперь все кончилось», — думал он, занимаясь своим делом.

К нему подошел мастер, заглянул в глаза.

— Я не ошибся в тебе?

Роман забеспокоился, смутно догадываясь, что имеет в виду мастер. Но вида не подал. Ведь когда он подбрасывал часы, в мастерских никого не было.

— Как ты считаешь, я правильно сделал, не указав виновника? Или надо было сказать ребятам?

Роман потупился. Теперь он понял: то не были пустые слова, когда мастер намекал, что знает вора.

— Так как же?

— Я никогда, никогда... — взволнованно заговорил Ромка.

— Ладно, — кивнул мастер. — Пусть это останется между нами.

Ромка с благодарностью взглянул на него, облегченно вздохнул.

14

Одинцов постарался на славу. Гостей он умел принимать. И, чего греха таить, любил показать свои организаторские способности — все у него было предусмотрено, заблаговременно подготовлено. Он, конечно, знал, что Заболотного не удивишь консервами, и делал ставку на «экзотику»: в притопленном мешке ожидали своего череда раки, камыши опоясывала сеть, а на случай, если она окажется пустой, в садке плескались заранее наловленные окуни.

Все это, безусловно, потребовало от Одинцова немалых усилий. Нужно было выбрать место. На хутор Уханский и тем более на Саенковские плесы — далеко добираться. В Вороньем лесу — неинтересно. Можно расположиться за Крутым Яром в байрачке, но там нет воды.

Остановился на Глупой балке: и близко, и пруд хороший. Пришлось дать указания местному председателю соответственно встретить гостей.

Спустя некоторое время Одинцов помчался на место, чтобы все проверить. Приготовлениями он остался доволен. Даже сушняк для костра собран.

Гости не заставили себя ждать. На большаке запылило. Одинцов чиркнул спичкой. Костер загорелся сразу. Языки пламени жадно стали лизать закопченные бока казана с водой.

Одинцов не ошибся, подумав, что это едут Заболотный и Громов. Кто же иной может быть, если в районе нет ни одной легковой автомашины. Серенький «оппелек», свернув с проселка и сбавив ход, стал приближаться, медленно, будто на ощупь двигаясь вдоль берега, преодолевая рытвины и ухабы. Вскоре он остановился возле Одинцова, фыркнул последний раз и умолк. Громов первым вышел из машины. Здороваясь с Одинцовым и взглядом указывая на машину, спросил:

— Ну, как конь?

К ним подошел Заболотный — вразвалочку, не спеша.

— Знакомься, Степан Мефодиевич, — заговорил Громов, представляя ему Одинцова. — Фрол Яковлевич. Я говорил тебе о нем.

— Как же, как же, помню, — небрежно подавая руку, сказал Заболотный. — Если не ошибаюсь — твой председатель исполкома...

Артем почувствовал неловкость. Это подчеркнутое «твой» не осталось незамеченным и Одинцовым. Наступило некоторое замешательство. Но Заболотный, очевидно, не обмолвился.

— Что ж, рад знакомству, — продолжал великодушно, — Очень рад. Уж расписывал тебя Артем — красок не жалел. — Посмотрел по сторонам. — Местечко выбрал красивое. Верно. А вот порядка, — выразительно почесал пальцем шею, — не вижу.

— Все в наших руках, — с готовностью отозвался Одинцов. И поинтересовался: — Сеточку потащить нет желания?

— Да нет уж, — отозвался Заболотный. — Небось свежо в воде.

— Ясно. Незачем вам мокнуть, — тотчас же согласился Одинцов. — Один момент, — и закричал троим мужчинам, сидящим на берегу в отдалении: — Ребята! Давай шуруй!

Сняв портки и подвернув повыше рубашки, ежась и переминаясь с ноги на ногу, мужики вошли в воду.

— А это еще зачем? — недовольно проговорил Громов. Кинул сердитый взгляд на Одинцова. — Что за барские замашки?

Одинцов хмыкнул, ища поддержки, повернулся к Заболотному.