Леонид Слуцкий. Тренер из соседнего двора - Игорь Рабинер

– Да, оказалось, что можно с каждым из них справиться. И это доставило еще большее удовольствие. А завидовать не надо. Надо понимать, что каждый играет по своим правилам. И раз ты принял те правила, что приняты в твоем клубе, – играй и не жалуйся.

– И напоследок – простите уж, банальный по вашей шкале вопрос. О сборной. Три года назад вы говорили мне, что ваш уровень ей не соответствует, а чтобы соответствовал, нужны титулы. Теперь они есть. И вы опять скажете, что совсем не думаете о том, чтобы повезти ее на ЧМ-2018?

– Да, не думаю. Во-первых, сегодня со сборной работает один из лучших специалистов в мире, и говорить тут в принципе не о чем. А во-вторых, это совершенно другая специализация. Пока не могу себе представить, что у меня будет всего шесть-семь матчей за год.

Когда игр так мало, представляю, как зашкаливает ответственность в каждой из них. Я и так-то переживаю каждую игру, а тут… Лучшим средством «лечения», когда что-то не получается, для меня всегда является каждодневный тренировочный процесс, общение с игроками. Здесь же, когда перерыв в этом процессе и общении порой составляет несколько месяцев – нет, пока вообразить себя на такой работе не способен».

До «пожарного» назначения Слуцкого главным тренером сборной России оставалось ровно два года.

А в том самом матче с «Уралом», с которого началось это интервью и в котором Леонид Викторович сам себя напугал, оказывается, он… не раскачивался. Фёдоров говорит:

«Я смеюсь, когда читаю, что Слуцкий должен держать себя в руках и не раскачиваться. Дело в том, что он не может этого не делать. Если Слуцкий не будет раскачиваться, он как тренер станет другим. Люди, которые его за это ругают, скорее всего, не интересуются искусством. Очень многие художники, писатели, поэты, музыканты схожим образом вводят себя в некий транс. Я даже читал исследование, что первый художник, который в пещере рисовал при свете факела, тоже вводил себя в транс определенными ритуалами.

Смеются и над тем, что он все время орет. Скорее всего, игроки его не слышат. Если он крикнет: «Дзага, вправо!» – Дзагоев не успеет отреагировать. Но этими криками он все время показывает команде, что он рядом, что он с ними. И это, пожалуй, самое важное.

Этим раскачиванием, этим внешне нервозным состоянием он заводит себя. Начинает быстрее мыслить, быстрее соображать. Если он будет относиться ко всему спокойно и хладнокровно, то потеряет интерес к игре. А для него это самое важное.

Поэтому, если бы он не раскачивался, то по-прежнему тренировал бы где-нибудь в Волгограде. А так для него каждый матч – вопрос жизни и смерти. Реально – жизни и смерти. И страшнее поражения для него нет ничего. Причем не важно, какой матч – решающий или нет».

В общем, качайтесь на здоровье, Леонид Викторович!

• • • • •

На стыке 2013 года и 2014-го произойдет событие, для обывателя не очень заметное, но сотрясшее и жизнь ЦСКА, и личную систему координат Слуцкого.

Главный тренер разойдется со своим первым помощником Сергеем Шустиковым, с которым они вместе работали 10 лет – от «Москвы» до первого чемпионства ЦСКА. И почти все это время жили душа в душу. Вплоть до дружбы семьями.

Юрий Белоус вспоминает:

«Шустиков дал Слуцкому очень важную вещь – сопоставление мнений. Иметь возможность сравнивать свое видение с оценкой классного футболиста, который не будет поддакивать, а выскажет собственный взгляд, но при этом единомышленника, – все это для него было бесценно. Если вы посмотрите матчи ФК «Москва», то почти перед каждой заменой Леонид Викторович советовался с Шустом. И правильно делал.

К тому же Сергей был очень авторитетным для всех игроков – даже для таких зубров, как Семак. И, в отличие от Слуцкого, который на том этапе пытался решить все вопросы бесконфликтным путем, он мог жестко кому-то что-то сказать и в случае надобности пойти на любой конфликт».

Развязка в их отношениях, в последнее время уже и так достаточно напряженных, наступила в Пльзене, куда армейцы приехали играть последний матч года – декабрьский в Лиге чемпионов против местной «Виктории».

Как деликатно выражается Белоус, «Шуст был идеальным вторым тренером, но у него имелась одна проблема, даже беда, о которой все знали». Из-за этой беды Шустиков не смог появиться на тренерской скамейке во время игры – и, так уж совпало, ЦСКА проиграл и не прошел даже в плей-офф Лиги Европы. А на следующий день тренер по той же причине не смог улететь с командой домой.

Все, кто был в теме, в те дни только об этом и говорили, но наружу ничего не просочилось. Как и то, что спустя несколько дней Сергей не явился в назначенное время к Гинеру, а пришел лишь где-то через месяц, уже в январе.

И тогда президент, вроде бы изначально не собиравшийся увольнять Шустикова из клуба даже после инцидента в Праге, его рассчитал.

Ушел Шустиков из ЦСКА тихо, скандал – как всегда и бывает в этом клубе – не выплеснулся вовне. Новый его виток случился уже гораздо позже, и его спровоцировал известный телекомментатор, а на тот момент – главный редактор спортивных каналов «НТВ-плюс» Василий Уткин.

С определенного момента он взял за обыкновение оскорблять людей в публичном пространстве, вытаскивая наружу, как говорится, исподнее, – высказывать нечто из категории сугубо личного, а не профессионального: о Романе Павлюченко, Марате Измайлове, многих других.

Либо просто хамить. О главном тренере белорусского БАТЭ (а ныне помощнике Слуцкого в ЦСКА) Викторе Гончаренко, например, заявил следующее: «Гончаренко должен при жизни гореть в аду. Он решил, что его клубу нечего ловить в матче с «Барселоной», и выставил молодежь. Это Лига чемпионов, картофельная твоя душа. Ты попал в ЛЧ и начинаешь в ней кого-то обкатывать?! Кто тебе разрешил? Кто ты вообще такой? Или играйте, или идите варите лебеду или готовьте крамбамбулю».

О Шустикове и его замене на Сергея Овчинникова Уткин на «Эхе Москвы» заявил следующее:

«Я возьму на себя решимость сказать об этом, потому что ситуация критическая. Сергей Шустиков пьет как сапожник. И ушел он из ЦСКА именно потому, что это уже невозможно было терпеть. У Шустикова критическая ситуация в жизни. Я не знаю, сколько выдержит его организм, но, насколько я знаю, он уже остался без семьи, а теперь еще и без места работы. Это беда. Ему нужно помочь. ЦСКА находит оперативное решение. Понимаете, ЦСКА – это семья, держали, сколько могли. Но тем не менее это футбольный клуб. Рассказываю об этом, потому что надеюсь, что в ситуации, когда у Шустикова остался минимум людей, способных ему помочь, возможно, найдутся новые».

Информация о семье оказалась ложной – в этом смысле у Сергея все было в порядке. И работу, где он смог здорово себя проявить, Шустиков вскоре нашел. Но главное заключалось в другом. Те, кто озвучивает такие вещи, не понимают, что речь идет о живых людях, а не о табуретках…

Вот и сам Слуцкий считает: «Эмоциональную реакцию Шустикова я понял. Потому что, к огромному сожалению, ее катализатором стал Вася Уткин с его постом. Я не то что с Васей эту тему не обсуждал, а мы особо с ним никогда и не общались. И если бы вдруг я преследовал цель вынести наружу какую-то информацию про Шустикова, последний человек, о котором я бы в таком контексте подумал, – это Уткин…»